"И ГЕНЕРАЛЫ БЫСТРО БЕГАЛИ"
Оригинал взят у 
oper_1974 " И генералы быстро бегали"
"Война застала меня на Дальнем Востоке. Часть наша стояла под Уссурийском. В конце декабря 1941 года нас погрузили в "телячьи" вагоны и повезли на запад. Ехали мы почти всю зиму. То там остановимся, то там. В конце февраля 1942 года прибыли в город Котельнич Кировской области. В Котельниче - переформировка.
На фронт долго не отправляли. Не было ни снаряжения, ни оружия, ни боеприпасов, ни машин, ни лошадей. И вот, наконец, в конце апреля нас погрузили в эшелон. На фронт!
Признаться, мы были рады, что едем на передовую. В том числе и потому, что все эти месяцы кормили нас плохо. Сказали: на фронте будете получать полный паек, а тут терпите.
Ехали через Горький. В Горьком увидели: зенитки стоят на крышах домов и возле зениток дежурят расчеты. Тут мы поняли, что фронт уже близко. Через двое суток мы были на станции Тербуны под Куском. В дороге нас часто бомбили. Немец налетал неожиданно, кидал бомбы, обстреливал из пулеметов.
Состав останавливался. Мы - в лес. Какой вагон искорежит взрывом, мы его расцепляли, опрокидывали под откос, ремонтировали рельсы и двигались дальше - до другого налета. Наших самолетов в небе не было. И почему-то не было у нас в эшелоне ни одной зенитной установки. Так что немцы расстреливали нас безнаказанно.
В Тербунах долго разгружались. Снова налетали самолеты, было много потерь. Было обидно: до передовой еще не добрались, еще ни одного выстрела по врагу не сделали, а уже столько народу потеряли.
До июня 1942 года мы стояли под Ливнами. Недолго окапывались и отдыхали. Вскоре немец пошел на нас. Мы в то время были еще народ необстрелянный. Трудно нам было против него удержаться.
Я был командиром минометного расчета. Миномет калибра 82 миллиметра. Под моим управлением 15 человек. Целое войско! Миномет таскали на себе: и плиту, и треногу, и ствол, и боекомплект. Каждая мина - побольше трех килограммов! А плита и вовсе 36 килограммов! Не шутка. Связи у нас тогда не было. Это потом все появилось.
А было вот что... Вечером легли на отдых. А в третьем часу утра - летом ночи короткие - подняли нас по тревоге. Вскочили мы - и к минометам. А немец уже вплотную подошел.
Вначале была неразбериха. Пришлось вначале растеряться немного. А потом бились. Бились, как могли. К вечеру у меня в расчете осталось только трое бойцов. А в минроте - всего два ствола. Из офицеров - командир роты и еще один командир взвода.
В минометной роте полного состава около шестидесяти человек. А тут нас осталось человек десять. Побежали. Пришлось и побежать. Бежали мы лихо. Бежим. А навстречу какой-то генерал на легковой машине.
Выскочил из машины, трясет пистолетом, кричит: "Так-то вашу!.. Куда?! Назад!" И тут в его машину - прямое попадание снаряда. Шофера убило, машина искорежена. Генерал уже пожилой, грузный такой, с животом. А нам - по двадцать лет. И веришь-нет, он так бежал, что мы за ним едва угнались...
Где-то потом остановились. Генерал нам в глаза не смотрит. Весь пистолет в глине. А мы минометы не побросали. Всю матчасть вынесли. Так что и генералы бегали. Получили пополнение. И снова - в бой.
Минометчики у меня в расчете были хорошие, стреляли умело. Миномет на войне - штука хорошая, если в умелых руках. Чуть где пехота застряла, смотрим, ага, пулемет бьет, не дает славянам продвигаться. Пару пристрелочных - и полный залп. Пошла пехота. Пулемет молчит.
Заметил: если на фронте кто затосковал по дому или по родным и поделился этой своей тоской с товарищами, верная примета - не сегодня завтра убьют. Хоть и поется в старой солдатской песне: "Когда мы были на войне, то каждый думал о своей любимой или о жене..." Думать-то думай, но молчи об этом. Хоть что там в душе, а помалкивай.
Однажды командир нашей минометной роты подобрал остатки взвода из пехоты. Знаете, как на фронте бывало: когда отступали, солдаты приставали к более боеспособным группам, в которых были офицеры, порядок.
Человек десять их было. А нам, минометчикам, на марше люди всегда нужны. Надо было нести минометы и боеприпасы. Солдаты тоже сообразили: с минометчиками идти не так страшно, если что, и отбиться можно.
Так вот был среди них один солдат, уже в летах. И стал он нам рассказывать о матери. Вижу, затосковал. И говорит: "Эх, из какого пекла мы сегодня вылезли! А вот живы. Хорошо бы до конца войны дожить, мать повидать". Ребята переглядываются, но ничего ему не говорят. И я про себя подумал тоже: эх, помолчал бы ты, служивый...
В пехоте воевать было тяжело. Набрался он там, видать, страху. Вот и отпустил пружину… Мы-то хоть и рядом всегда с пехотой, а все равно во время боя находимся за укрытием. То ли за домом, то ли за насыпью какой, то ли в лощине или котловане. А пехота всегда впереди, в чистом поле, рядом с пулями.
И вот рассвело. Мы у немца как на ладони. И начал он нас обстреливать. Командир роты: "Стой, братцы! Так он нас всех перебьет. Окапываться! Готовьтесь к обороне! До ночи продержимся, дальше пойдем. А днем попробуем отбиться".
Мы с этим солдатом из пехоты рядом окопы отрыли. Лежим, в землю вжимаемся. Мина ударила неподалеку и сразу не разорвалась. Я на нее смотрел: кувыркнулась раз-другой, покатилась - и прямо к нему в окоп. И там, в окопе, разорвалась. Всего его раскидало.
Так что я потом ни документов его не нашел, ничего. Кусок шинели висел на березке, дымился. Мина тяжелого миномета. И веришь-нет, затих немец! До самого вечера ни одной мины больше не кинул! Так, из пулемета постреливал для острастки. И мы ему, тоже из пулемета, отвечали. Когда стемнело, мы ушли дальше.
Когда мы ворвались в Орел, едва не попали под огонь своих танков. А как произошло... Мы, минометчики и пехота, вошли в город с одной стороны, а танкисты ворвались с другой. Идем, немцев из домов выкуриваем. Один квартал прошли, другой.
Смотрим, что-то с той стороны огонь усилился. Думали, немцы контратаку готовят. Командир роты в бинокль глянул: а это по нашим цепям уже "тридцатьчетверки" бьют. Стали мы прятаться кто куда. Танки-то уже - вот они, рядом! Ревут навстречу! Из орудий и пулеметов палят!
Повидали мы на войне и как наши "тридцатьчетверки" атакуют. Мы, четверо из расчета, набились в ровик. Сидим. А ровик тот мелкий, тесный, немцем выкопанный, видать, наспех, когда мы наседали.
А танк летит прямо на нас! Ну, думаем, конец нам. Двух шагов, может, не доехал, и тут ему навстречу выбежал один из наших минометчиков. Он в ровик не поместился, залег рядом. Видит, смерть идет, вот и кинулся навстречу танку. Замахал руками, закричал. Так бы и придавил в ровике нас свой танк.
Танкисты вылезли. Чумазые. Смеются. "Где немцы?" Ребята им на трупы показали. А трупов немецких кругом было много навалено. Прихватили мы их тут: мы с одной стороны, а танкисты - с другой.
Потом мы шли через аэродром. На взлетной полосе стояло много немецких самолетов. Сожженных и целых. Видимо, горючего у них уже не было. Мы смотрели на них и радовались: эти летать уже не будут.
Повсюду стояли машины, бронетранспортеры, танкетки, танки. Немец под Орлом много всего побросал. Следом за нами шли трофейные части, собирали все."- из воспоминаний лейтенанта-минометчика (в 42-м сержанта) 45-й стр.дивизии 14-й армии А.П.Прокофьева.
В тему:
"САМОВАРЫ - САМОПАЛЫ"
http://skaramanga-1972.livejournal.com/210511.html
https://skaramanga-1972.livejournal.com/211309.html
oper_1974 " И генералы быстро бегали"
"Война застала меня на Дальнем Востоке. Часть наша стояла под Уссурийском. В конце декабря 1941 года нас погрузили в "телячьи" вагоны и повезли на запад. Ехали мы почти всю зиму. То там остановимся, то там. В конце февраля 1942 года прибыли в город Котельнич Кировской области. В Котельниче - переформировка.
На фронт долго не отправляли. Не было ни снаряжения, ни оружия, ни боеприпасов, ни машин, ни лошадей. И вот, наконец, в конце апреля нас погрузили в эшелон. На фронт!
Признаться, мы были рады, что едем на передовую. В том числе и потому, что все эти месяцы кормили нас плохо. Сказали: на фронте будете получать полный паек, а тут терпите.
Ехали через Горький. В Горьком увидели: зенитки стоят на крышах домов и возле зениток дежурят расчеты. Тут мы поняли, что фронт уже близко. Через двое суток мы были на станции Тербуны под Куском. В дороге нас часто бомбили. Немец налетал неожиданно, кидал бомбы, обстреливал из пулеметов.
Состав останавливался. Мы - в лес. Какой вагон искорежит взрывом, мы его расцепляли, опрокидывали под откос, ремонтировали рельсы и двигались дальше - до другого налета. Наших самолетов в небе не было. И почему-то не было у нас в эшелоне ни одной зенитной установки. Так что немцы расстреливали нас безнаказанно.
В Тербунах долго разгружались. Снова налетали самолеты, было много потерь. Было обидно: до передовой еще не добрались, еще ни одного выстрела по врагу не сделали, а уже столько народу потеряли.
До июня 1942 года мы стояли под Ливнами. Недолго окапывались и отдыхали. Вскоре немец пошел на нас. Мы в то время были еще народ необстрелянный. Трудно нам было против него удержаться.
Я был командиром минометного расчета. Миномет калибра 82 миллиметра. Под моим управлением 15 человек. Целое войско! Миномет таскали на себе: и плиту, и треногу, и ствол, и боекомплект. Каждая мина - побольше трех килограммов! А плита и вовсе 36 килограммов! Не шутка. Связи у нас тогда не было. Это потом все появилось.
А было вот что... Вечером легли на отдых. А в третьем часу утра - летом ночи короткие - подняли нас по тревоге. Вскочили мы - и к минометам. А немец уже вплотную подошел.
Вначале была неразбериха. Пришлось вначале растеряться немного. А потом бились. Бились, как могли. К вечеру у меня в расчете осталось только трое бойцов. А в минроте - всего два ствола. Из офицеров - командир роты и еще один командир взвода.
В минометной роте полного состава около шестидесяти человек. А тут нас осталось человек десять. Побежали. Пришлось и побежать. Бежали мы лихо. Бежим. А навстречу какой-то генерал на легковой машине.
Выскочил из машины, трясет пистолетом, кричит: "Так-то вашу!.. Куда?! Назад!" И тут в его машину - прямое попадание снаряда. Шофера убило, машина искорежена. Генерал уже пожилой, грузный такой, с животом. А нам - по двадцать лет. И веришь-нет, он так бежал, что мы за ним едва угнались...
Где-то потом остановились. Генерал нам в глаза не смотрит. Весь пистолет в глине. А мы минометы не побросали. Всю матчасть вынесли. Так что и генералы бегали. Получили пополнение. И снова - в бой.
Минометчики у меня в расчете были хорошие, стреляли умело. Миномет на войне - штука хорошая, если в умелых руках. Чуть где пехота застряла, смотрим, ага, пулемет бьет, не дает славянам продвигаться. Пару пристрелочных - и полный залп. Пошла пехота. Пулемет молчит.
Заметил: если на фронте кто затосковал по дому или по родным и поделился этой своей тоской с товарищами, верная примета - не сегодня завтра убьют. Хоть и поется в старой солдатской песне: "Когда мы были на войне, то каждый думал о своей любимой или о жене..." Думать-то думай, но молчи об этом. Хоть что там в душе, а помалкивай.
Однажды командир нашей минометной роты подобрал остатки взвода из пехоты. Знаете, как на фронте бывало: когда отступали, солдаты приставали к более боеспособным группам, в которых были офицеры, порядок.
Человек десять их было. А нам, минометчикам, на марше люди всегда нужны. Надо было нести минометы и боеприпасы. Солдаты тоже сообразили: с минометчиками идти не так страшно, если что, и отбиться можно.
Так вот был среди них один солдат, уже в летах. И стал он нам рассказывать о матери. Вижу, затосковал. И говорит: "Эх, из какого пекла мы сегодня вылезли! А вот живы. Хорошо бы до конца войны дожить, мать повидать". Ребята переглядываются, но ничего ему не говорят. И я про себя подумал тоже: эх, помолчал бы ты, служивый...
В пехоте воевать было тяжело. Набрался он там, видать, страху. Вот и отпустил пружину… Мы-то хоть и рядом всегда с пехотой, а все равно во время боя находимся за укрытием. То ли за домом, то ли за насыпью какой, то ли в лощине или котловане. А пехота всегда впереди, в чистом поле, рядом с пулями.
И вот рассвело. Мы у немца как на ладони. И начал он нас обстреливать. Командир роты: "Стой, братцы! Так он нас всех перебьет. Окапываться! Готовьтесь к обороне! До ночи продержимся, дальше пойдем. А днем попробуем отбиться".
Мы с этим солдатом из пехоты рядом окопы отрыли. Лежим, в землю вжимаемся. Мина ударила неподалеку и сразу не разорвалась. Я на нее смотрел: кувыркнулась раз-другой, покатилась - и прямо к нему в окоп. И там, в окопе, разорвалась. Всего его раскидало.
Так что я потом ни документов его не нашел, ничего. Кусок шинели висел на березке, дымился. Мина тяжелого миномета. И веришь-нет, затих немец! До самого вечера ни одной мины больше не кинул! Так, из пулемета постреливал для острастки. И мы ему, тоже из пулемета, отвечали. Когда стемнело, мы ушли дальше.
Когда мы ворвались в Орел, едва не попали под огонь своих танков. А как произошло... Мы, минометчики и пехота, вошли в город с одной стороны, а танкисты ворвались с другой. Идем, немцев из домов выкуриваем. Один квартал прошли, другой.
Смотрим, что-то с той стороны огонь усилился. Думали, немцы контратаку готовят. Командир роты в бинокль глянул: а это по нашим цепям уже "тридцатьчетверки" бьют. Стали мы прятаться кто куда. Танки-то уже - вот они, рядом! Ревут навстречу! Из орудий и пулеметов палят!
Повидали мы на войне и как наши "тридцатьчетверки" атакуют. Мы, четверо из расчета, набились в ровик. Сидим. А ровик тот мелкий, тесный, немцем выкопанный, видать, наспех, когда мы наседали.
А танк летит прямо на нас! Ну, думаем, конец нам. Двух шагов, может, не доехал, и тут ему навстречу выбежал один из наших минометчиков. Он в ровик не поместился, залег рядом. Видит, смерть идет, вот и кинулся навстречу танку. Замахал руками, закричал. Так бы и придавил в ровике нас свой танк.
Танкисты вылезли. Чумазые. Смеются. "Где немцы?" Ребята им на трупы показали. А трупов немецких кругом было много навалено. Прихватили мы их тут: мы с одной стороны, а танкисты - с другой.
Потом мы шли через аэродром. На взлетной полосе стояло много немецких самолетов. Сожженных и целых. Видимо, горючего у них уже не было. Мы смотрели на них и радовались: эти летать уже не будут.
Повсюду стояли машины, бронетранспортеры, танкетки, танки. Немец под Орлом много всего побросал. Следом за нами шли трофейные части, собирали все."- из воспоминаний лейтенанта-минометчика (в 42-м сержанта) 45-й стр.дивизии 14-й армии А.П.Прокофьева.
В тему:
"САМОВАРЫ - САМОПАЛЫ"
http://skaramanga-1972.livejournal.com/210511.html
https://skaramanga-1972.livejournal.com/211309.html