РУССКАЯ АРМИЯ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ. ВОЕННО-ТЕХНИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ. ЧАСТЬ 2. ВИНТОВОЧНЫЕ ПАТРОНЫ
3. ВИНТОВОЧНЫЕ ПАТРОНЫ. ВОЙНА В УСЛОВИЯХ ПЕРМАНЕНТНОГО КРИЗИСА № 2
Забегая наперед, хочу сразу сказать, что, по мнению Николая Николаевича Головина, потребность русской армии в винтовочных патронах в годы Первой мировой войны была удовлетворена. С одной существенной авторской оговоркой - «в окончательном итоге». Что это значит? - спросите вы. А то и значит, что и в этом вопросе не обошлось без кризиса, выразившегося в нехватке винтовочных патронов (особенно в 1915 году), в проблемах с доставкой этих патронов армии, а также в некоторых особо важных моментах, о которых вы сейчас узнаете.
Итак, предоставляем слово автору:
«Правильный расчет запаса ружейных патронов, исходящий из наличия в мобилизованной армии винтовок и пулеметов, показывал, что этот запас должен был бы достигать 3 346 000 000 штук. Но Военное министерство Сухомлинова при помощи чисто канцелярского трюка сократило эту норму запаса до 2 745 000 000 штук. Этим способом оно подводило мобилизационную норму к количеству имевшегося налицо запаса (2 446 000 000), сокращая, таким образом, фактическую нехватку в ружейных патронах с одного миллиарда на 300 миллионов (!).
………………
К сожалению, недостаток в ружейных патронах не был обнаружен Ставкой в начале войны. «Объясняется это тем, - пишет генерал Данилов, - что в первый период войны, особенно на Галицийском фронте, где действовала главная масса нашей армии, успех в боях обеспечивался по преимуществу артиллерийским огнем (запомним этот интересный момент, в теме посвященной обеспеченности русской армии артиллерией он нам ОЧЕНЬ (!) пригодится - мой личный комент). Эти условия, естественно, уменьшали расход винтовочных патронов и сберегали имевшийся у нас запас военного времени.
…. несмотря на то что мы начали войну с нехваткой винтовочных патронов в 300 миллионов штук и отпустили в 1914 г. сербской армии до 200 миллионов патронов, несмотря на то что мы должны были считаться с недостаточной производительностью наших патронных заводов и встретили затруднения в изготовлении пороха соответствующего сорта, - несмотря на все это, у нас в первые месяцы войны в центральных складах все же сохранился в неприкосновенности большой запас винтовочных патронов, который и позволил беспрепятственно пополнять текущий расход в войсках, даже тогда, когда потребность в патронах значительно возросла. Но этого запаса патронов, с которыми войска научились обращаться бережливо лишь путем горького опыта, хватило только до начала 1915 года; с наступлением его картина резко изменилась к худшему. Впоследствии пришлось даже пустить в ход взамен новых патронов с остроконечными пулями запас старых тупоголовых патронов, что должно было значительно сказаться на понижении действенности ружейного огня».
Вот как рисуется картина с «высот» Ставки. Для смотрящих снизу эта картина была гораздо мрачнее. Как только тыловые склады заметили перебои в пополнении своих запасов ружейных патронов, они начали придерживать отпуск их в войска. В снабжении последних почувствовались еще более сильные перебои. Один из таковых автору пришлось лично пережить уже в ноябре 1914 г., т.е. на четвертом месяце войны. IX армия, генерал-квартирмейстером которой был в это время автор, подошла к Кракову. Здесь она была контратакована двумя австрийскими армиями. Как раз в критические два дня боя произошел перебой в снабжении ружейными патронами. В результате многие войсковые части оказались близки к катастрофе, так как были корпуса (например, XXV), в которых, считая и носимый на людях запас, оставалось на винтовку всего 25 патронов. Только меры исключительного порядка спасли тогда IX армию от катастрофы.
В 1915 г. положение с ружейными патронами стало очень плохим. О пополнении войсковых запасов не приходилось и думать. Сколько было случаев, что развитие удачных операций приходилось останавливать из-за экономии в патронах.
Помнится следующий случай в сентябре 1915 г. Он имел место в той же IX армии, в которой автор продолжал состоять генерал-квартирмейстером. IX армия перешла в контрнаступление между реками Серетом и Стрыпой против наседавших на нее австро-венгров. Успех был огромный. В течение пяти дней было захвачено более 35 000 пленных и сделан прорыв шириной в 60 километров. За этой зияющей дырой у противника не было вблизи ни одной свежей дивизии. Последние могли быть подвезены только из соседних армий по железной дороге. IX же армии удалось сосредоточить для использования прорыва две пехотные дивизии и две кавалерийские дивизии. Но беда была в том, что ружейные патроны были на исходе. Командующий армией генерал Лечицкий вызвал к аппарату Юза Главнокомандующего Юго-Западным фронтом генерала Иванова и умолял его прислать на грузовиках один миллион ружейных патронов. Генерал Иванов отказался, и намеченная операция должного развития не получила, так как посылать войска без патронов генерал Лечицкий считал преступной авантюрой.
Нужно было пережить хотя бы один из подобных инцидентов, чтобы понять, как революционный яд накапливался в душе участников боевых действий».
Как вам такие цитаты и такие факты? Подумайте только! Армия не может наступать или вынуждена остановить наступление только из-за того, что в наличии нет винтовочных патронов! Если это не кризис в обеспечении патронами, то как иначе это можно назвать? «Временные трудности»? Может и так, только временный характер эти трудности носили, как минимум, с конца 1914 года и до начала 1916 года, когда, по мнению, Головина войска начали получать винтовочных патронов в соответствии с их потребностями.
Кто же был виноват в сложившейся ситуации? Головин говорит о том, что в Военном министерстве, «стрелочником» считали войска. Дескать, войска слишком много требовали винтовочных патронов, создавали на передовой их избыток, занимались «преступной расточительностью в расходовании» (по мнению генерала Маниковского), даже делали на патронах «бизнес» - меняли на денежные премии, когда речь шла о доставке с передовой найденных патронов или меняли их на табак, папиросы, чай в прифронтовой полосе (по мнению все того же генерала Маниковского).
О том, насколько «расточительно» войска использовали патроны, можно уже было сделать выводы по приведенной выше цитате. Когда войска не могут наступать, говорить о расточительности глупо. А в остальном же, Головин пишет:
«…. войска заботились о том, чтобы заблаговременно и с возможным избытком обеспечивать себя ружейными патронами. А как же иначе поступать? Воюют ведь не для сохранения огнестрельных припасов, а для поражения противника. Войска совершенно правильно учитывали, что в случае неприятельской атаки их окопы будут отрезаны артиллерийским огнем, а ходы сообщения уничтожены. И мы, их начальники, так и учили их. Ведь мы же требовали от солдат жертвы жизнью; нельзя же при этом ограничивать их в средствах борьбы. В случае потери окопов часть находившихся патронов попадала к неприятелю; но окопы не сдавались добровольно, а после кровавой борьбы. Нельзя воевать и ценить материальную часть дороже человеческих жизней. К сожалению, таково было отношение тыла к армии».
При этом Головин не отрицает, что, частично Маниковский прав, но «все-таки такой мрачной картины, которую рисует генерал Маниковский, до марта 1917 г. не было…. Правота наших слов доказывается тем, что если подсчитать расход ружейных патронов в Русской армии, то он не превосходит нормы этого расхода в армиях наших союзников и врагов».
4. ПРИЧИНЫ ПАТРОННОГО КРИЗИСА № 2
Кто же виноват в том, что в 1914-1915 годам русская армия испытывала трудности с обеспечением войск винтовочными патронами? Основная ошибка - это ошибка в мобилизационном планировании. Головин пишет:
«… самое производство патронов в военное время было рассчитано совершенно несоответственно масштабу войны. Согласно мобилизационному плану, считалась достаточной общая годовая производительность наших трех патронных заводов (Петроградского, Луганского и Тульского частного) в 550 000 000 в год. В действительности же средняя месячная потребность нашей армии в ружейных патронах достигала 250 000 000, т.е. истинная годовая потребность превосходила предположения почти в 6 раз.
Крайнее форсирование работы вышепоименованных трех патронных заводов утроило их производительность. Поднялся вопрос о постройке нового патронного завода, но решение этого вопроса затянулось до апреля 1916 г.
Заграничные заказы патронов вследствие запоздания помещения их встретили большие затруднения; заграничный рынок был уже перегружен заказами воюющих государств».
Статистика снабжения Русской армии ружейными патронами за годы войны такова:
1. Поступило с отечественных заводов - 3 857 млн. штук.
2. Состояло к началу войны - 2 745 млн. штук.
3. Куплено за границей - ок. 2500 млн. штук.
4. Захвачено у неприятеля - ок. 400 млн. штук.
ИТОГО: 9 500 млн. штук.
Окончательный вывод генерал Головин делает такой:
«… в окончательном итоге потребность нашей армии в ружейных патронах была удовлетворена. В самом деле, 3 года войны потребовали около 9 миллиардов патронов, дано же армии было 9,5 миллиарда. Но в эту картину кажущегося благополучия должны быть введены две существенные поправки.
Во-первых, соответственное потребностям поступление ружейных патронов началось лишь в 1916 г. Непредусмотрительность и запоздание в принятии нужных мер со стороны нашего Военного министерства заставило армию пережить в 1915 г. сильный кризис в снабжении ружейными патронами.
Во-вторых, самая потребность в ружейных патронах исчислялась на основании их расходования в армии. Но в Русской армии все время не хватало винтовок (35% ее потребности так и не было удовлетворено), а число находившихся на ее вооружении пулеметов составляет только 12% того, что требовалось, по мнению Ставки, в конце 1916 г. Таким образом, удовлетворить в 1916 и 1917 гг. потребность Русской армии в ружейных патронах удалось только потому, что потребности в винтовках и в пулеметах не были удовлетворены».
Думаю теперь понятно почему я, даже, невзирая на слова Головина о том, что потребность в винтовочных патронах была удовлетворена, считаю, что кризис в обеспечении Русской армии патронами был.
Кстати, в последней цитате речь шла о нехватке в армии пулеметов, вот именно им и будет посвящена следующая глава повествования.
(Продолжение следует...)