РУССКАЯ АРМИЯ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ. ВОЕННО-ТЕХНИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ. ЧАСТЬ 1. ВИНТОВОЧНЫЙ КРИЗИС
Итак, сегодня я начинаю публикацию ряда интересных материалов из книги генерала Головина «Военные усилия России в Первой мировой войне». Будут здесь и статистика, и любопытные цитаты, и комментарии автора. Кое-где я добавлю немного материалов и из других источников.
Для чего это нужно, спросите вы? Дело в том, что мои оппоненты - любители и почитатели царской России, очень часто говорят о том, что в 1913 году Российская империя была на экономическом взлете, при этом приводят цифры по темпам роста промышленности, выплавке чугуна и стали и прочим показателям. Никто и не спорит, из года в год экономический рост был, однако же, хотелось бы оценить этот рост не просто в каких-то отвлеченных процентах, а в том, насколько эти проценты роста экономики способствовали росту обороноспособности армии Российской империи, т.е. увеличению производства вооружений (от винтовок и патронов к ним, до пушек и аэропланов), улучшению обеспечения амуницией и продовольствием. Постановка вопроса, я думаю, понятна всем.
Но прежде чем переходить непосредственно к самому рассмотрению обеспеченности Российской армии всем необходимым, необходимо познакомить аудиторию с тем, кто такой есть генерал Головин и почему я на нем остановился.
Мои критики могут быть спокойны! Генерал-лейтенант Николай Николаевич Головин (1875-1944) боевой генерал царской армии, окончивший Академию Генерального штаба, в годы Первой мировой прошел путь от командира полка до и.д. начальника штаба 9-й армии, был награжден георгиевским оружием и орденом Св. Георгия 4-й степени.
После прихода к власти большевиков в октябре 1917 года, Головин числился по Генеральному штабу, находясь уже в составе РККА. В июне 1918 года он был отчислен как не получивший назначения и, недолго думая, выехал в Киев, уже занятый германскими войсками. В конце года Николай Николаевич поступил в Добровольческую армию.
Летом 1919 года он принял предложение адмирала Колчака возглавить штаб его армии. После его поражения уехал во Францию, где профессорствовал на «Военно-научных курсах систематического изучения современного военного дела». Курсы работали по программам, близким к программам бывшей Императорской Николаевской военной академии (Академии Генерального штаба) и военных академий европейских государств.
После оккупации германскими войсками части Франции он занял в Париже пост в Комитете взаимопомощи русских эмигрантов, преобразованном в апреле 1942-го в Управление делами русских эмигрантов во Франции. Там Головин занимался отправкой добровольцев на работу в Германию и пополнением РОА генерала А. А. Власова подготовленными офицерами. 10 января 1944 года Головин умер от разрыва сердца после того, как получил сообщение от представителей французского движения Сопротивления с угрозой расправы.
Ну и как вам такая кандидатура источника информации? Как по мне - обычный белый генерал. Конечно, не такой как Колчак или Деникин, но не будь у него проблем со здоровьем (сказывалась контузия, полученная им в годы Первой мировой войны), кто знает, какой могла бы быть его карьера в армии. Да, еще одна важная деталь. После контузии Головин некоторое время занимал должность генерал-квартирмейстера 9-ой армии, и этот факт его биографии очень кстати подходит к рассматриваемой теме.
Я не буду перегружать читателей дословным чтением книги Головина. Кто захочет, может прочитать ее сам. Я хочу лишь привести Вам самые интересные ее моменты, которые помогут разобраться в поставленных в самом начале повествования вопросах.
Эпиграфом, а точнее некой преамбулой, которая могла бы настроить читателя на нужный лад, можно привести вот эту цитату Головина: “Уже через четыре месяца после начала войны Русская армия стояла перед катастрофой”.
Когда я это прочел, сразу как-то не поверил. А в чем, собственно, было дело? Только, вроде, начали воевать, а Головин пишет о катастрофе для армии. Согласитесь, чтобы прийти к такому выводу, основания должны быть более чем существенные. И они были! Ответ последовал тут же:
«Размер потребностей, - пишет бывший генерал-квартирмейстер Ставки генерал Данилов, - превзошел все самые широкие предположения, и потому удовлетворение их встречало все возраставшие затруднения. Тыл не поспевал за фронтом, и армия с каждым днем уменьшалась в своем составе, как равно уменьшалась степень ее обеспеченности. Мы стояли перед безусловной необходимостью коренного обновления нашей вооруженной силы».
Сразу же подумалось, а как так могло получиться, что потребности армии на случай войны заранее не были определены в степени, достаточной для того, чтобы ситуацию с обеспечением уже через четыре месяца войны не считать катастрофической?
В составе Генерального штаба русской армии существовал мобилизационный отдел, который и должен заниматься планированием мобилизационных потребностей армии на случай войны, соответственно его данные должны были подаваться в тыловые (интендантские) службы, а те, в свою очередь, должны были под эти потребности создавать соответствующие резервы, планировать их накопление и использование. Точно также происходит и в современной армии. Знаю это, поскольку сам работал в этой системе. Головин же, по этому поводу, пишет, ссылаясь на бывшего генерал-квартирмейстера Ставки генерал Данилова:
«Наш мобилизационный отдел много поработал над тем, чтобы усовершенствовать систему приведения войск на военное положение... но вопросы о поддержании армии в дальнейшем на уровне боевых требований, а тем более о последовательном развитии ее мощи в период самой войны остались почти незатронутыми. Между тем именно в этой работе и лежало реальное воплощение идеи вооруженной нации и всенародной войны, идеи, которая должна была быть положена в основу военной подготовки всякого современного государства, желающего обеспечить себе военный успех».
Уже одного этого достаточно, чтобы объяснить причины, повлекшие впоследствии многие неудачи царской армии. Генерал пишет не о какой-то ограниченной по масштабам, времени и жертвам войне, какими до этого были войны Российской империи конца 19 века, или та же русско-японская война 1904-1905 годов, он пишет о всенародной, мировой войне. Войне, которой еще не знала мировая история, и к которой экономика Российской империи была просто не готовой! ХРОНИЧЕСКИ неготовой! И что бы там не говорили о успехах Российской экономики начала 19 века, какие бы проценты роста ее не приводили, испытание войной эта экономика, эта страна, эта политическая система не прошла. И итог ее - развал империи и армии был абсолютно закономерен!
Начать войну оказалось несложно: мобилизацию провели, накопленных запасов на первое время худо-бедно хватило, а дальше нужно было наращивать производство оборонных мощностей предприятий для увеличивающихся потребностей армии, организовывать регулярное ее снабжение, создавать резервы и т.д. Вот здесь-то и возникают первые серьезные вопросы к обеспечению Русской армии, с которых мы и начинаем рассказ генерала царской армии Николая Николаевича Головина.
1. ОБЕСПЕЧЕНИЯ РУССКОЙ АРМИИ ВИНТОВКАМИ. КРИЗИС № 1
«Первым по времени своего обнаружения кризисом был кризис в снабжении винтовками.
Согласно мобилизационному плану, предполагалось:
а) иметь к началу войны в войсках и запасах 4 500 000 винтовок в готовом виде;
б) развить в течение войны производительность казенных заводов до 700 000 винтовок в год.
В действительности же потребовалось:
а) на вооружение армии по окончании ее мобилизационного развертывания около 5 000 000 винтовок;
б) для последующих призывов - около 5 500 000 винтовок;
в) для пополнения убыли, считая по 200 000 в месяц, в течение 3 лет войны - около 7 200 000 винтовок.
Следовательно, согласно мобилизационному предположению, было бы достаточно иметь: 4 500 000 + (700 000 х 3) = 6 600 000 штук.
Оказалось же нужным: 5 000 000 + 5 500 000 + 7 200 000 = 17 700 000 винтовок.
Таким образом, действительные потребности армии превзошли мобилизационные расчеты более чем на 150%. 11 миллионов винтовок не хватало, и их откуда-то нужно было получить».
Далее генерал Головин приводит очень интересную статистику о том, как, в какой мере, и откуда это требование армии было выполнено (и было ли оно выполнено вообще?).
Итак:
1. Состояло к началу войны - 4652 тыс. штук.;
2. Поступило с отечественных заводов за годы войны - 3579 тыс. штук.;
3. Куплено за границей за годы войны - 2434 тыс. штук.;
4. Взято у неприятеля - около 700 тыс. штук.;
ИТОГО: 11365 тыс. штук.
Из этих данных Головин делает однозначный вывод о том, «что 35% потребности в винтовках так и не было покрыто».
2. ПРИЧИНЫ КРИЗИСА № 1 - НЕХВАТКИ ВИНТОВОК
«Одна винтовка на двоих» - эти слова часто повторяют, когда вспоминают начало Великой Отечественной войны - войны между Германией и СССР. Так это было или нет, пускай разбираются другие, я же скажу, в этом контексте, про русскую армию в Первой мировой войне. У нее ситуация с винтовками была ничуть не лучше! При этом, учтите, что проблему обеспечения армии стрелковым оружием СССР, в ходе войны, все-таки, решил, а царская Россия эту проблему так и не решила ни в начале войны, ни в 1917 году, когда империя развалилась. Не решило эту проблему и Временное правительство.
Вы скептически улыбаетесь и не верите мне? Тогда читайте: (Морис Палеолог «Царская Россия во время мировой войны», из обращения генерала Беляева на совещания у начальника Главного управления Генерального штаба от 20 июля 1915 года к Палеологу (послу Франции в России в то время)):
«Представьте себе, что во многих пехотных полках, принимавших участие в последних боях, треть людей, по крайней мере, не имела винтовок. Эти несчастные терпеливо ждали под градом шрапнелей гибели своих товарищей впереди себя, чтобы пойти и подобрать их оружие. Что в таких условиях не случилось паники - это просто чудо. Правда, что у нашего мужика такая сила терпения и покорности… Ужас оттого не меньше…
Один из командующих армиями писал мне недавно:
«В начале войны, когда у нас были снаряды и амуниция, мы побеждали. Когда уже начал ощущаться недостаток в снарядах и оружии, мы еще сражались блестяще. Теперь, с онемевшей артиллерией и пехотой, наша армия тонет в собственной крови»…
Сколько времени еще наши солдаты смогут выдерживать подобное испытание?.. Ведь, в конце концов, побоища эти слишком ужасны. Во что бы то ни стало нам нужны винтовки. Не могла ли бы Франция нам их уступить? Умоляю вас, господин посол, поддержите нашу просьбу в Париже.
- Я горячо буду ее поддерживать; я телеграфирую сегодня же».
Отличная цитата! Любителям царской России возражать не стоит, то ли еще будет!
Вот еще для продолжения этой темы цитата генерала Головина:
«Недохват в винтовках тормозил укомплектование пехоты. «Вследствие отсутствия винтовок, - пишет генерал Данилов, - войсковые части, имея огромный некомплект, в то же время не могли впитывать в себя людей, прибывавших с тыла, где, таким образом, люди без пользы накапливались в запасных частях, затрудняя своим присутствием обучение дальнейших очередей. К концу ноября (1914 г.), например, в запасных войсках имелся обученный в большей своей части контингент в 800 000 человек, в то время как действующая армия страдала от ужасающего некомплекта. Бывали такие случаи, что прибывавшие на укомплектование люди должны были оставаться в войсковых частях при обозах вследствие невозможности поставить их в ряды по отсутствию винтовок».
В 1915 г. это явление приобретает характер катастрофы. Насколько велика была эта катастрофа, можно судить из прилагаемой к этой главе копии донесения британского военного агента своему правительству. Это свидетельство одного из представителей наших союзников очень показательно. Составитель упоминаемого донесения приходит к выводу, что во всей Русской армии, растянувшейся от Ревеля до Черновиц, в начале октября 1915 г. имелось только 650 000 действующих ружей.
Трудно на словах передать всю драматичность того положения, в котором оказалась Русская армия в кампанию 1915 г. Только часть бойцов, находящихся на фронте, была вооружена, а остальные ждали смерти своего товарища, чтобы, в свою очередь, взять в руки винтовку. Высшие штабы изощрялись в изобретениях, подчас очень неудачных, только бы как-нибудь выкрутиться из катастрофы. Так, например, в бытность мою генерал-квартирмейстером 9-й армии я помню полученную в августе 1915 г. телеграмму штаба Юго-Западного фронта о вооружении части пехотных рот топорами, насаженными на длинные рукоятки; предполагалось, что эти роты могут быть употребляемы как прикрытие для артиллерии.
Фантастичность этого распоряжения, данного из глубокого тыла, была настолько очевидна, что мой командующий, генерал Лечицкий, глубокий знаток солдата, запретил давать дальнейший ход этому распоряжению, считая, что оно лишь подорвет авторитет начальства. Я привожу эту почти анекдотическую попытку ввести «алебардистов» только для того, чтобы охарактеризовать ту атмосферу почти отчаяния, в которой находилась Русская армия в кампанию 1915 года».
По-моему, очень красноречивый и показательный фрагмент из книги Головина. При этом генерал критикует Военное министерство Сухомлинова за то, что там, функцию капитального ремонта винтовок возложили на оружейные заводы (!), а не стали создавать сеть специальных мастерских, и те, вместо того, чтобы развертывать свое производство и увеличивать выпуск винтовок, были вынуждены часть своих производственных возможностей тратить на ремонт, от чего основное производство только проигрывало.
Не исправила ситуацию закупка винтовок за границей:
«Нежелание Военного министерства своевременно увидеть надвигающуюся катастрофу вредно отразилось и на своевременности покупки винтовок за границей. Уже в сентябре 1914 г. Главное артиллерийское управление, убедившись в невозможности удовлетворить потребности армии в винтовках при помощи своих ружейных заводов, приступило к розыску в союзных и нейтральных государствах каких-либо винтовок, хотя бы и не новейших систем и даже не под свой патрон (но в последнем случае, конечно, обеспеченных патронами). Но начавшиеся уже переговоры по приобретению за границей готовых ружей были приостановлены по приказанию военного министра генерала Сухомлинова под предлогом, что будто бы невозможно допустить на одном театре военных действий нескольких калибров винтовок. Только после телеграммы 15/28 декабря начальника Штаба Верховного главнокомандующего, в коей передавалось повеление покупать винтовки за границей, не стесняясь калибром, было наконец приступлено к покупкам. Но три месяца было потеряно, причем с января 1915 г. заграничные рынки были уже заняты нашими союзниками и нашими врагами».
Далее Головин пишет о том, что в войсках не был налажен строгий учет утери или порчи оружия. Да и вообще, отношение к оружию, у солдата царской армии была наплевательское, и к 1917 году ситуация в этом плане лишь ухудшалась. Примечательна цитата: «Припоминается, например, рассказ одного начальника дивизии, которому удалось легко собрать несколько сот брошенных винтовок при обыске селений по пути следования частей дивизии».
Причину такого отношения Головин видит в том, что «русский солдат вследствие его меньшей культурности относился менее бережно к находящейся на его руках материальной части, нежели солдат французский, британский, американский или немецкий… В этом отношении малое распространение образования среди толщи населения России тяжело отражалось на боевой силе нашей армии»
А что же вы хотели, генерал? - подумал я, когда прочитал это. Интереса ради открыл «1913 год. Статистико-документальный справочник» и узнал такую важную деталь. Оказывается, к примеру, в 1912 году 89,5% всех низших чинов Русской армии вообще «не имели образовательного ценза» (так и сказано дословно !), т.е. люди в лучшем случае имели несколько лет обучения в низших начальных учебных заведениях Российской империи (год-два), но эти заведения они не заканчивали! При этом 2/3 из общего числа низших чинов считались «грамотными», а 1/3 «малограмотными». Неграмотных в этих данных не было вообще! Так, может, в русскую императорскую армию неграмотных и не призывали? Ан нет, призывали! В таблице призванных во флот в апреле 1913 года таких набралось около 15%, еще примерно же столько было призвано «малограмотных». При этом учтите, что во флот брали всегда более образованных, чем в пехоту (корабельная техника требует этого), а посему отсутствие неграмотных в армии Российской империи данных за 1912 год, оставим на совести составителей этого сборника.
Ну, и чтобы закончить рассмотрение вопроса по обеспечению русской армии винтовками, приведу напоследок несколько красноречивых выдержек из донесения британского военного агента в Петрограде подполковника Нокса своему правительству (об этом Головин упоминал в своей книге и я давал эту цитату). Документ называется «Распределение и сила Русской армии в октябре 1915 года» и кроме винтовок, в донесении есть еще несколько интересных моментов.
Итак, читаем:
«Силы Русской армии велики только на бумаге. К несчастью, ее действительная сила составляет лишь одну треть штатной.
После долгих колебаний генерал-квартирмейстер Западного фронта показал мне ведомость действительного состояния армий Западного Фронта к 28 сентября. Я выписал из этой ведомости данные для каждой из армий.
………………….
По сравнению со штатным составом пехотная дивизия в среднем имеет сейчас налицо:
1. Офицеров: по штату - 390, налицо сейчас - 110 (!)
2. Штыков: по штату - 14180, налицо сейчас - 4883 (!)
3. Пулеметов: по штату - 32, налицо сейчас - 20 (!)
4. 3 дюйм. орудий: по штату - 36, налицо сейчас - 31.
Указанный только что средний наличный состав пехотной дивизии верен и для всех 122 пехотных дивизий, дерущихся на Северном, Западном и Юго-Западном фронтах.
Исходя из этого предположения, мы приходим к следующим, общим для всех 122 пехотных дивизий итогам:
1. Штыков - 595 726 штук.
2. Пулеметов - 2440 штук.
3. 3-дюйм. орудий - 3782 единици.
Вся боевая сила русской кавалерии к настоящему моменту может оцениваться следующими цифрами:
1. Штыков - 55 000 штук.
2. Пулеметов - 150 штук.
3. 3-дюйм. орудий - 275 единиц.
Отсюда следует, что истинная общая боевая сила всех действующих против Германии и Австро-Венгрии русских армий измеряется следующими цифрами:
1. Штыков - 650 000 штук.
2. Пулеметов - 2 590 штук.
3. 3-дюйм. орудий - 4 057 единиц.
Сто десять офицеров на дивизию в 16 батальонов и шесть батарей, конечно, слишком мало. Число офицеров будет увеличено производством в офицеры молодых людей, прошедших ускоренную подготовку; несомненно, что эта подготовка может быть только весьма относительной, но материал эти молодые люди представляют отличный.
Шестьсот пятьдесят тысяч ружей - вот все, что имеет сейчас Россия для защиты своей границы от Ревеля до Черновиц, протяжением в 1000 миль. Весь вопрос в недостатке ружей.
Из 122 пехотных дивизий те, которые имеют номера свыше сотого, вооружены японскими винтовками. Солдаты называют их японскими дивизиями. Некоторые из частей вооружены винтовками, захваченными у австро-венгров.
Таким образом, общее количество русских трехлинейных винтовок, находящихся сейчас на вооружении в Русской армии, не превосходит 600 000. Ополченские дружины вооружены старыми ружьями системы Бердана.
Подполковник А. Нокс»
Выводы после такого документа вполне очевидны - уже к октябрю 1915 года Русская императорская армия имела чудовищные некомплект по вооружению, что привело к тому, что действительная сила русской армии на Западном фронте составляет лишь одну треть штатной. При таком положении дел рассчитывать на успех в Первой мировой войне было глупо. Экономика Российской империи не смогла обеспечить армию винтовками отечественного производства - самым массовым оружием армии и это явление, действительно, имело характер катастрофы, о которой писал Головин.
(Продолжение следует...)