Нешкольный "Евгений Онегин". Каким мы его читали в годы юности. Часть 5. (ненорматив)
Окончание:
Затем к столу Онегин мчится,
И надобно ж беде случиться:
Владимир с Ольгой за столом -
И член, естественно, колом.
Он к ним идет походкой чинной,
Целует руку ей легко.
"Здорово, Вова, друг старинный!
Жевозонпри, бокал "клико"?"
Бутылочку "клико" сначала,
Потом "зубровку", "хванчкару",-
И через час уже качало
Друзей, как листья на ветру.
А за бутылкою "Особой"
Онегин, плюнув вверх икрой,
Назвал Владимира разъебой,
А Ольгу - ссаною дырой.
Владимир, поблевав немного,
Чего-то стал орать в пылу,
Но бровь свою насупив строго,
Спросил Евгений: "По еблу?"
Хозяину, что бегал рядом,
Сказал: "А ты поди, поссы!"
Попал случайно в Ольгу взглядом
И снять с нее решил трусы.
Сбежались гости. Наш кутила,
Чтобы толпа не подходила,
Карманный вынул пистолет -
Толпы простыл мгновенно след;
А он, красив, могуч и смел,
Ее меж рюмок отымел;
Затем зеркал побил немножко,
Прожег сигарою диван,
Из дома вышел, гаркнул: "Прошка!"
И уж сквозь храп: "Домой, болван..."
Метельный вихрь во тьме кружится.
В усадьбе светится окно:
Владимир Ленский не ложится,
Хоть спать пора уже давно.
Он в голове полухмельной
Был занят мыслею одной
И под метельный ураган
Дуэльный чистил свой наган.
"Онегин, сука, блядь, зараза,
Разъеба, пидор и гавно!
Лишь солнце выйдет - драться сразу.
Дуэль! До смерти! Решено."
Залупой красной солнце встало.
Во рту с похмелья стыд и срам.
Онегин встал, раскрыл ебало
И выпил водки двести грамм.
Звонит; слуга к нему вбегает,
Рубашку, галстук предлагает,
На шею вяжет черный бант;
Дверь настежь - входит секундант.
Не стану приводить слова:
Не дав ему пизды едва,
Сказал Онегин, что придет -
У мельницы пусть, сука, ждет.
Поляна белым снегом крыта;
Да, здесь все будет шито-крыто.
"Мой секундант? - сказал Евгений, -
Вот он: мой друг, месье Шартрез."
И вот друзья без рассуждений
Становятся между берез.
"Мириться? На хуй эти штуки!"
- Наганы взять прошу я в руки.
Онегин молча скинул плед
И так же поднял пистолет;
Он на врага глядит сквозь мушку.
Владимир тоже поднял пушку,
И не куда-нибудь, а в глаз
Наводит дуло, пидорас.
Менжа Евгения хватила,
Мелькнула мысль:"Убьет, мудило.
Ну погоди, дружок, дай срок!" -
И первым свой нажал курок.
Упал Владимир; взгляд уж мутный,
Как будто полон сладких грез,
И, после паузы минутной,
"Пиздец", - сказал месье Шартрез.
Затем к столу Онегин мчится,
И надобно ж беде случиться:
Владимир с Ольгой за столом -
И член, естественно, колом.
Он к ним идет походкой чинной,
Целует руку ей легко.
"Здорово, Вова, друг старинный!
Жевозонпри, бокал "клико"?"
Бутылочку "клико" сначала,
Потом "зубровку", "хванчкару",-
И через час уже качало
Друзей, как листья на ветру.
А за бутылкою "Особой"
Онегин, плюнув вверх икрой,
Назвал Владимира разъебой,
А Ольгу - ссаною дырой.
Владимир, поблевав немного,
Чего-то стал орать в пылу,
Но бровь свою насупив строго,
Спросил Евгений: "По еблу?"
Хозяину, что бегал рядом,
Сказал: "А ты поди, поссы!"
Попал случайно в Ольгу взглядом
И снять с нее решил трусы.
Сбежались гости. Наш кутила,
Чтобы толпа не подходила,
Карманный вынул пистолет -
Толпы простыл мгновенно след;
А он, красив, могуч и смел,
Ее меж рюмок отымел;
Затем зеркал побил немножко,
Прожег сигарою диван,
Из дома вышел, гаркнул: "Прошка!"
И уж сквозь храп: "Домой, болван..."
Метельный вихрь во тьме кружится.
В усадьбе светится окно:
Владимир Ленский не ложится,
Хоть спать пора уже давно.
Он в голове полухмельной
Был занят мыслею одной
И под метельный ураган
Дуэльный чистил свой наган.
"Онегин, сука, блядь, зараза,
Разъеба, пидор и гавно!
Лишь солнце выйдет - драться сразу.
Дуэль! До смерти! Решено."
Залупой красной солнце встало.
Во рту с похмелья стыд и срам.
Онегин встал, раскрыл ебало
И выпил водки двести грамм.
Звонит; слуга к нему вбегает,
Рубашку, галстук предлагает,
На шею вяжет черный бант;
Дверь настежь - входит секундант.
Не стану приводить слова:
Не дав ему пизды едва,
Сказал Онегин, что придет -
У мельницы пусть, сука, ждет.
Поляна белым снегом крыта;
Да, здесь все будет шито-крыто.
"Мой секундант? - сказал Евгений, -
Вот он: мой друг, месье Шартрез."
И вот друзья без рассуждений
Становятся между берез.
"Мириться? На хуй эти штуки!"
- Наганы взять прошу я в руки.
Онегин молча скинул плед
И так же поднял пистолет;
Он на врага глядит сквозь мушку.
Владимир тоже поднял пушку,
И не куда-нибудь, а в глаз
Наводит дуло, пидорас.
Менжа Евгения хватила,
Мелькнула мысль:"Убьет, мудило.
Ну погоди, дружок, дай срок!" -
И первым свой нажал курок.
Упал Владимир; взгляд уж мутный,
Как будто полон сладких грез,
И, после паузы минутной,
"Пиздец", - сказал месье Шартрез.