О становлении скандинавистики - из первых уст. Беседа с Ольгой Васильевной Чернышевой (продолжение)

Dec 24, 2015 00:44

Наша беседа с заслуженным скандинавистом, Ольгой Васильевной Чернышевой продолжается, и мы говорим о советско-шведских симпозиумах, канонических для любого исследователя Скандинавии книгах "История Швеции", "История Норвегии", "История Дании", и многом другом. Напоминаю читателям, что Ольга Васильевна - ведущий научный сотрудник-консультант Центра Северной Европы и Балтии Института всеобщей истории РАН, доктор исторических наук, автор многочисленных книг об истории, культуре и традициях Швеции.



Ольга Васильева Чернышева с академиком Ю.С. Кукушкиным и профессором В.А. Куманевым на советско-шведском симпозиуме в Сигтуне. Швеция, 1984 г. Фото из архива О.В. Чернышевой

- Ольга Васильевна, какова была тема вашего выступления на Первой всесоюзной конференции скандинавистов в 1963 году?


- Я впервые выступала с докладом, посвящённым единству расколотого в двадцатые годы рабочего движения Швеции в годы гражданской войны в Испании. Рядовые члены обеих рабочих партий Швеции, социалисты и коммунисты, совместно активно участвовали в движении помощи испанцам в их борьбе с фашизмом, собирали деньги, оборудовали госпитали, в Испанию ехали врачи, и шведские добровольцы участвовали в боевых действиях. Из пятисот с лишним добровольцев домой возвратились около половины, остальные погибли на полях гражданской войны в Испании. Позже, уже на моей памяти, им поставили в Стокгольме памятник в виде красной гранитной руки, символизирующей единый фронт шведского рабочего движения в борьбе с фашизмом.

- Что ещё, помимо знакомства друг с другом, принесла конференция советским скандинавистам?

- На этой конференции родилась идея создать монографию "История Швеции". Специалистов было достаточно, но они были разобщены, жили в разных городах и даже в разных республиках СССР. Кому-то надо было взяться за их объединение. Сначала этим занялся Георгий Александрович Некрасов.

Не сразу сложился авторский коллектив, его состав долго обсуждался. Спорили, кто какую часть будет писать, и какой объём кому потребуется. В процессе работы над книгой было много горячих дискуссий о периодизации истории Швеции, ведь мы были первопроходцами. Время уходило на безрезультатные разговоры. Под конец всё же сформировался коллектив под руководством Александра Сергеевича Кана. В авторский коллектив вошли: историк, работавший по теме российско-шведских отношений в эпоху нового времени Г.А. Некрасов, специалист по исторической географии Л.Р. Серебрянный, историки И.П. Шаскольский, А.Я. Гуревич, А.А. Сванидзе. Не забыли эстонцев - Х.А Пийримяэ и Л.К. Роотс.

Также были приглашены специалисты по искусству, например М.И. Безрукова и А.Е. Кроль В авторский коллектив вошли В.Д. Аракин - удивительный лингвист, преподававший языки в МИД, в МГИМО, специалисты по современным проблемам Швеции Г.Н. Фарафонов и Е.А. Ворожейкин (работники ЦК КПСС), экономист Э.Д. Жибицкая, историк нового времени, молодой тогда В.В. Рогинский и многие другие. Короче говоря, собраны были все, кто только занимался тогда изучением Швеции. Авторский коллектив возглавил ответственный редактор А.С. Кан.



- В этой книге вы писали про рабочее движение?

- Не только, у меня было четыре раздела: "Внутриполитическая борьба и рабочее движение 1917- 1932 гг.", "Мировой экономический кризис. Внутренняя политика социал-демократии в 1930-х годах", "Рабочее движение предвоенных лет. Борьба с фашизмом" и "Внутреннее положение в годы войны". Раздел "Внешняя политика в годы войны" писал другой автор.

Работать было очень непросто. Современной шведской литературы в наших библиотеках было немного, а о заграничных поездках и думать было нечего. В поисках иллюстраций мы с Адой Анатольевной Сванидзе обошли московские музеи. Теперь из всего делают деньги, а тогда люди в отделах Исторического музея с радостью делились иллюстрациями, мне не помнится, чтобы мы им что-то платили. По-моему было просто официальное письмо от нашего Института в адрес дирекции музея. Большинство иллюстраций для "Истории Швеции" мы получили именно в этом музее.

Очень важна была требовательность и пунктуальность Александра Сергеевича Кана. Мы тщательно выверяли переводы на русский язык шведских фамилий, географических названий, обсуждая их с нашими лингвистами. В результате я до сих пор сверяюсь с "Историей Швеции" как с книгой с каноническим переводом имён и топонимов, плодом труда большого коллектива учёных. В Швеции на наш труд было опубликовано много рецензий, первая из которых, написанная Ингмаром Ольдбергом, вышла в первом номере журнала "Хисториск Тидскрифт" за 1976 год. Книга вышла в свет в 1974 году и была первой из ряда наших монографий, посвящённых истории стран Скандинавии.



Даларнская лошадка, подарок Ольге Васильевне от шведских коллег

- Были ли у "Истории Швеции", которую я, например, читал только в виде той самой книги 1974 года, переиздания?

- Мы думали об этом - но не сложилось. У меня дома лежит обновлённый вариант моей части текста, времена менялись, хотелось что-то улучшить. Помешали реформы: в 1968 году из Института истории выделились Институт отечественной истории, наш институт стал Институтом всеобщей истории. Структура ИВИ менялась несколько раз. А когда в конце восьмидесятых годов Александр Сергеевич Кан уехал в Швецию, наша небольшая группа по изучению истории Скандинавсrих стран распалась, хотя после этого я создала новую, неформальную группу, продолжившую проводить конференции скандинавистов. Но новый вариант "Истории Швеции", который мы могли бы подготовить, некому было тогда включить в план, да и прежний авторский коллектив уже было не собрать.

- Неужели до сих пор в России не издано полноценной монографии, посвящённой истории Швеции?

- На русском языке за это время изданы хорошие переводы шведских книг. Одна из них, например, была издана в 2002 году московским издательством "Весь мир", это перевод книги "История Швеции" трёх шведских авторов - Я. Мелина, А.В. Юханссона и С. Хеденборг. Работа снабжена обстоятельным справочным аппаратом и опубликована в переводе специалиста по современной истории Швеции Наталии Сергеевны Плевако. Но отечественных работ обобщающего характера, к сожалению, за эти сорок лет так и не появилось, хотя вышло много отдельных монографий по различным проблемам истории и культуры Швеции.

После "Истории Швеции" коллектив под руководством Александра Сергеевича подготовил книгу "История Норвегии", которая вышла в свет в 1980 году. Я в работе над этой книгой не участвовала, её писали сотрудники института А.С. Кан, В.В. Рогинский, А.Я. Гуревич и многие другие специалисты по Норвегии из Москвы и Ленинграда.



На стене в квартире О.В. Чернышевой - тарелка с изображнием Улофа Пальме, которого Ольга Васильевна очень уважает

- В числе авторов был известный лингвист Берков...

- По истории языка и литературы, помимо Беркова, писали также Кан, Гуревич и А.Е. Кроль. Об организации и развитии норвежской науки писал Моисей Александрович Коган, человек обширных знаний. В авторский коллектив входил также мой старый коллега по аспирантуре Генрик Пирогов. "История Норвегия" также не переиздавалась. Александр Сергеевич приглашал меня принять участие в работе над этой книгой, но в тот момент я была занята работой по теме "Швеция в годы Второй мировой войны", легшей, впоследствии, в основу моей докторской диссертации.

- А как называлась ваша кандидатская диссертация?

- Кандидатская диссертация, которую я защитила в 1974 году, называлась "Рабочее движение в Швеции с 1929 по 1939 год". А докторская диссертация была озаглавлена "Швеция в годы второй мировой войны: экономика, политика, рабочее движение". Защищалась я в 1982 году, монография вышла немного раньше. Потому, когда Александр Сергеевич Кан обратился ко мне с предложением поучаствовать в работе над "Историей Норвегии", я не хотела отвлекаться от написания своей монографии.

В 1970 году у меня родилась дочь, и я проводила лето 1971 года с ней на даче. Муж понимал, что мне немного скучно без работы и привозил из библиотеки ежегодники Социал-демократической рабочей партии Швеции за период Второй мировой войны. В этих толстеньких книжках были собраны все законопроекты и их обсуждения, социал-демократы тогда были у власти. Кроме того, там имелась развёрнутая хроника событий с иллюстративным материалом почти о каждом дне прошедшего года. Это было так интересно, что когда я прочитывала очередной годовой выпуск, я пересказывала его содержание мужу, когда он возвращался с работы. Он относил книгу в библиотеку и брал следующий ежегодник. Так я за три месяца декретного отпуска прочитала шесть томов и у меня в голове была уже готовая монография, оставалось только поработать с научной литературой. Поэтому в написании "Истории Норвегии" я не участвовала.



Но в подготовке "Истории Дании" мне пришлось принять участие, хотя я и не хотела. Книга, ответственным редактором первой части которой я была назначена против своего желания, (это, кстати, единственный случай за весь период моей работы в институте с 1958 года) вышла в свет в 1996 году. Участники авторского коллектива ссорились, скандалили, и директор института был вынужден назначить меня его руководителем. Так вышло, что в процессе работы я тоже поссорилась с некоторыми авторами и вторую часть редактировать уже не стала.

- Ольга Васильевна, а можно вас сфотографировать с первым томом, раз уж это - труд ваших рук?

- Да, конечно. В процессе работы над "Историей Дании" мне порой приходилось заниматься малоприятными вещами, отказывать некоторым амбициозным немолодым авторам, переписывавшим текст из своих старых работ, приходилось на этой почве с ними ссориться.

Вторым томом, посвященным двадцатому веку, я заниматься решительно не хотела. То было непростое время - середина девяностых годов. После десятилетий почти обожествления образа вождя революции наступило отрезвление, и началась повсеместная переоценка ценностей прошлого. Все, кто только мог, спешили отметиться. И на этой волне некоторые авторы нашего издания стремились внести свою лепту в развенчание образа Ленина. Мне пришлось противостоять такой политизации, тем более, что к истории Дании это никак не относилось, но автор настаивал на основании того, что это - документы архива. Я же считала и продолжаю так думать, что архивные материалы требуют от автора строго научного подхода и критики, но мой оппонент полагал, что если что-то лежит в архиве, то это уже, само собой, бесспорная истина.



- Как долго продолжались скандинавские конференции, о первой из которых вы рассказывали чуть раньше?

- Скандинавская конференция 1963 года имела продолжение. Каждые два-три года мы организовывали очередную конференцию, я в нашем институте была кем-то вроде ответственного секретаря. Под конец в конференции было уже девять секций. Последняя, шестнадцатая по счёту конференция, состоялась в 2008 году в Архангельске, и в ней приняло участие свыше двухсот исследователей.

Хочу отметить, что, кроме всего прочего, наши первые книги и конференции всё-таки привлекли внимание к нам и учёных из стран Скандинавии. И тут стоит перейти к нашим регулярным советско-шведским симпозиумам. Сейчас больше развиты российско-норвежские отношения, а тогда первыми нас заметили шведы.

- Расскажите, пожалуйста, как это произошло

- Самая первая встреча состоялась в 1970 году на Международном конгрессе историков в Москве. Из Швеции приехали профессор Свен Ульрик Пальме (кузен премьер-министра Швеции, лидера социал-демократов Улофа Пальме), известный шведский профессор Стен Карлссон и другие. Я в тот момент ждала рождения дочери, и тут мне звонит Александр Сергеевич Кан и говорит: "Оля, приедут шведы, надо тебе выступить, рассказать, чем мы здесь живём, над чем работаем".

А я, кроме как с Каном, говорить по-шведски ни с кем не решалась, да и не имела возможности. (Первая моя недельная поездка в группе "научного туризма" в Швецию состоялась на рубеже 1967-1968 годов. А первую научную командировку для работы в библиотеках и архивах я получила весной 1972 года). Так что до лета 1970 года я никогда ни с одним шведом не разговаривала. Александр Сергеевич сказал мне: "Напиши речь, читать умеешь, напишешь и выступишь". Писала я, как сейчас понимаю, топорно. Мне вообще было не до того, у меня был декретный отпуск, но Кану я отказать не могла, потому что понимала как для него это важно. У нас в это время в структуре ИВИ была Группа по изучению Скандинавских стран и Финляндии, руководимая Александром Сергеевичем.



Шведский профессор истории Свен Ульрик Пальме. Фото: Dagens Nyheter

В первой половине семидесятых годов на одну из наших Всесоюзных конференций в Тарту по приглашению эстонцев приехал Свен Ульрик Пальме с группой докторантов, об этом я уже говорила. Я была со всеми ними знакома, потому что они занимались проектом "Швеция в годы Второй мировой войны". Когда я в свой первый приезд в научную командировку в Швецию при встрече с коллегами в Стокгольмском университете сказала, что пишу о Швеции в годы войны, они посмотрели на меня так, как если бы я заявила что пишу всемирную историю. У них эта тема была разбита на множество направлений, каждым из которых занимался один докторант. Кто-то писал о шведской компартии в годы войны, кто-то - об общественном мнении Швеции по поводу советско-финской войны и так далее. Они дарили мне свои труды, на которые я писала рецензии в наших изданиях. Но работы докторантов проекта "Швеция в годы Второй мировой войны" (Sverige under andra Världskriget, сокращенно SUAV) были исключительно важны для моей работы, тем более, что они подтверждали, что я иду в правильном направлении, исследуя ту же тему, но в другом ракурсе и масштабе.

Эта группа, приехавшая в Тарту во главе с профессором С.У. Пальме, решила показать нам класс, устроив совместное обсуждение темы докторанта Ивонн Хирдман, родной сестры посла Швеции в СССР в то время Свена Хирдмана. Мы с удивлением узнали, что диссертацию Ивонн они обсуждают уже в пятый раз, это было для нас необычно.



Участники советско-шведской конференции в Сигтуне (Швеция). О.В. Чернышева третья слева, далее - профессор Стен Карлссон, профессор А.А.Сванидзе, 70-ые годы. Фото из архива О.В. Чернышевой

Тогда было решено, что нужно проводить регулярный советско-шведский симпозиум, и в 1976 году такая встреча состоялась, шведы пригласили нас в Стокгольм. Отдельно надо бы сказать, как долго и мучительно формировалась делегация советской стороны, но я в этом не участвовала, поэтому не касаюсь этого вопроса.

Мы приехали показать, какие исследования у нас ведутся; делегацию возглавлял директор ИВИ академик Е. А. Жуков. После каждого выступления члена нашей делегации слово предоставлялось кому-либо из известных специалистов по этой проблеме со шведской стороны (тексты выступлений с нашей стороны были переданы шведам заранее). Я выступала с докладом по проблеме формирования шведского государственно-монополистического капитализма в годы Первой мировой войны и моё выступление одобрил известный шведский специалист по истории экономики профессор Мартин Фритц, что было очень важно и приятно.

Конечно же, наша первая поездка небольшой группой была шведской стороной замечена, и все наши следующие научные встречи проходили при участии людей, хорошо знавших русский язык, специалистов по России разных профилей. Некоторые из них имели целью, вступив в дискуссию, обвинить некоторых наших докладчиков в политической ангажированности. Они били в наши слабые места: привязанность к марксистской теории, определённый догматизм, связывавший по рукам и ногам.



Стокгольм, 1976 год. Фото: Stockholmskällan

Но в целом обстановка была доброжелательной, что во многом зависело от позиции руководителей шведской делегации. В течение длительного времени шведскую делегацию возглавлял вице-президент Королевской академии гуманитарных наук, глава Шведского исторического общества, один из крупнейших шведских историков, профессор Упсальского университета Стен Карлссон. Участниками и докладчиками на советско-шведских симпозиумах были известные учёные, члены Академии гуманитарных наук: Нильс-Оке Нильсон, Магнус фон Платтен, специалист по русскому искусству из Стокольмского Национального музея Ульф Абель и многие другие известные шведские ученые..

Советско-шведские симпозиумы проводились регулярно с 1976 по 1993 год. Но на последний симпозиум денег у нашей стороны не оказалось: время в нашей стране было трудное. И чтобы не отменять уже подготовленный симпозиум, шведская сторона взяла на себя оплату нашей дороги, пребывания и питания всей российской делегации, ну а мы чувствовали себя бедными родственниками. Это был последний совместный симпозиум, состоявшийся в местечке Леккеберг под Гётеборгом.

- Ольга Васильевна, и последний вопрос: а так ли интересны наши исследования шведам, или же мы, скандинависты, все-таки больше просвещаем россиян о Швеции?

- С одной стороны мы действительно просвещаем россиян, и этого уже было бы достаточно. А, кроме того, наши труды используются в процессе обучения будущих дипломатов и не только. Не раз мне доводилось слышать благодарность за написанные книги от людей, уже имевших собственный опыт работы со шведами, но мало знавших их историю.

С другой стороны - у нас свой подход, и он интересен в первую очередь специалистам-коллегам. К тому же особую ценность нашим работам придаёт использование наших архивных источников в меньшей мере известных шведам, особенно источников по российско-шведским связям. Как свидетельство интереса к нашим исследованиям, например, реакция шведов на мою книгу "Шведы и русские: образ соседа" первую часть которой, посвящённую восприятию шведского характера русскими, шведы перевели. Это полностью их инициатива, я никак этому не способствовала. Шведам это тоже было интересно, таких исследований у них не было.

С Ольгой Васильевной Чернышевой беседовал Аркадий Рябиченко, блог "Скандинавия"




Институт всеобщей истории РАН, Северная Европа, "История Норвегии", скандинавистика, Александр Кан, Ольга Чернышева, Дания, "История Дании", Свен Ульрик Пальме, интервью, Норвегия, Москва, история, Скандинавия, шведский язык, "История Швеции", Швеция, СССР

Previous post Next post
Up