О становлении скандинавистики - из первых уст. Беседа с Ольгой Васильевной Чернышевой (продолжение)
Наша беседа с заслуженным скандинавистом, Ольгой Васильевной Чернышевой продолжается, и мы говорим о советско-шведских симпозиумах, канонических для любого исследователя Скандинавии книгах "История Швеции", "История Норвегии", "История Дании", и многом другом. Напоминаю читателям, что Ольга Васильевна - ведущий научный сотрудник-консультант Центра Северной Европы и Балтии Института всеобщей истории РАН, доктор исторических наук, автор многочисленных книг об истории, культуре и традициях Швеции.
Ольга Васильева Чернышева с академиком Ю.С. Кукушкиным и профессором В.А. Куманевым на советско-шведском симпозиуме в Сигтуне. Швеция, 1984 г. Фото из архива О.В. Чернышевой
- Ольга Васильевна, какова была тема вашего выступления на Первой всесоюзной конференции скандинавистов в 1963 году?
- Я впервые выступала с докладом, посвящённым единству расколотого в двадцатые годы рабочего движения Швеции в годы гражданской войны в Испании. Рядовые члены обеих рабочих партий Швеции, социалисты и коммунисты, совместно активно участвовали в движении помощи испанцам в их борьбе с фашизмом, собирали деньги, оборудовали госпитали, в Испанию ехали врачи, и шведские добровольцы участвовали в боевых действиях. Из пятисот с лишним добровольцев домой возвратились около половины, остальные погибли на полях гражданской войны в Испании. Позже, уже на моей памяти, им поставили в Стокгольме памятник в виде красной гранитной руки, символизирующей единый фронт шведского рабочего движения в борьбе с фашизмом.
- Что ещё, помимо знакомства друг с другом, принесла конференция советским скандинавистам?
- На этой конференции родилась идея создать монографию "История Швеции". Специалистов было достаточно, но они были разобщены, жили в разных городах и даже в разных республиках СССР. Кому-то надо было взяться за их объединение. Сначала этим занялся Георгий Александрович Некрасов.
Не сразу сложился авторский коллектив, его состав долго обсуждался. Спорили, кто какую часть будет писать, и какой объём кому потребуется. В процессе работы над книгой было много горячих дискуссий о периодизации истории Швеции, ведь мы были первопроходцами. Время уходило на безрезультатные разговоры. Под конец всё же сформировался коллектив под руководством Александра Сергеевича Кана. В авторский коллектив вошли: историк, работавший по теме российско-шведских отношений в эпоху нового времени Г.А. Некрасов, специалист по исторической географии Л.Р. Серебрянный, историки И.П. Шаскольский, А.Я. Гуревич, А.А. Сванидзе. Не забыли эстонцев - Х.А Пийримяэ и Л.К. Роотс.
Также были приглашены специалисты по искусству, например М.И. Безрукова и А.Е. Кроль В авторский коллектив вошли В.Д. Аракин - удивительный лингвист, преподававший языки в МИД, в МГИМО, специалисты по современным проблемам Швеции Г.Н. Фарафонов и Е.А. Ворожейкин (работники ЦК КПСС), экономист Э.Д. Жибицкая, историк нового времени, молодой тогда В.В. Рогинский и многие другие. Короче говоря, собраны были все, кто только занимался тогда изучением Швеции. Авторский коллектив возглавил ответственный редактор А.С. Кан.
- В этой книге вы писали про рабочее движение?
- Не только, у меня было четыре раздела: "Внутриполитическая борьба и рабочее движение 1917- 1932 гг.", "Мировой экономический кризис. Внутренняя политика социал-демократии в 1930-х годах", "Рабочее движение предвоенных лет. Борьба с фашизмом" и "Внутреннее положение в годы войны". Раздел "Внешняя политика в годы войны" писал другой автор.
Работать было очень непросто. Современной шведской литературы в наших библиотеках было немного, а о заграничных поездках и думать было нечего. В поисках иллюстраций мы с Адой Анатольевной Сванидзе обошли московские музеи. Теперь из всего делают деньги, а тогда люди в отделах Исторического музея с радостью делились иллюстрациями, мне не помнится, чтобы мы им что-то платили. По-моему было просто официальное письмо от нашего Института в адрес дирекции музея. Большинство иллюстраций для "Истории Швеции" мы получили именно в этом музее.
Очень важна была требовательность и пунктуальность Александра Сергеевича Кана. Мы тщательно выверяли переводы на русский язык шведских фамилий, географических названий, обсуждая их с нашими лингвистами. В результате я до сих пор сверяюсь с "Историей Швеции" как с книгой с каноническим переводом имён и топонимов, плодом труда большого коллектива учёных. В Швеции на наш труд было опубликовано много рецензий, первая из которых, написанная Ингмаром Ольдбергом, вышла в первом номере журнала "Хисториск Тидскрифт" за 1976 год. Книга вышла в свет в 1974 году и была первой из ряда наших монографий, посвящённых истории стран Скандинавии.
Даларнская лошадка, подарок Ольге Васильевне от шведских коллег
- Были ли у "Истории Швеции", которую я, например, читал только в виде той самой книги 1974 года, переиздания?
- Мы думали об этом - но не сложилось. У меня дома лежит обновлённый вариант моей части текста, времена менялись, хотелось что-то улучшить. Помешали реформы: в 1968 году из Института истории выделились Институт отечественной истории, наш институт стал Институтом всеобщей истории. Структура ИВИ менялась несколько раз. А когда в конце восьмидесятых годов Александр Сергеевич Кан уехал в Швецию, наша небольшая группа по изучению истории Скандинавсrих стран распалась, хотя после этого я создала новую, неформальную группу, продолжившую проводить конференции скандинавистов. Но новый вариант "Истории Швеции", который мы могли бы подготовить, некому было тогда включить в план, да и прежний авторский коллектив уже было не собрать.
- Неужели до сих пор в России не издано полноценной монографии, посвящённой истории Швеции?
- На русском языке за это время изданы хорошие переводы шведских книг. Одна из них, например, была издана в 2002 году московским издательством "Весь мир", это перевод книги "История Швеции" трёх шведских авторов - Я. Мелина, А.В. Юханссона и С. Хеденборг. Работа снабжена обстоятельным справочным аппаратом и опубликована в переводе специалиста по современной истории Швеции Наталии Сергеевны Плевако. Но отечественных работ обобщающего характера, к сожалению, за эти сорок лет так и не появилось, хотя вышло много отдельных монографий по различным проблемам истории и культуры Швеции.
После "Истории Швеции" коллектив под руководством Александра Сергеевича подготовил книгу "История Норвегии", которая вышла в свет в 1980 году. Я в работе над этой книгой не участвовала, её писали сотрудники института А.С. Кан, В.В. Рогинский, А.Я. Гуревич и многие другие специалисты по Норвегии из Москвы и Ленинграда.
На стене в квартире О.В. Чернышевой - тарелка с изображнием Улофа Пальме, которого Ольга Васильевна очень уважает
- В числе авторов был известный лингвист Берков...
- По истории языка и литературы, помимо Беркова, писали также Кан, Гуревич и А.Е. Кроль. Об организации и развитии норвежской науки писал Моисей Александрович Коган, человек обширных знаний. В авторский коллектив входил также мой старый коллега по аспирантуре Генрик Пирогов. "История Норвегия" также не переиздавалась. Александр Сергеевич приглашал меня принять участие в работе над этой книгой, но в тот момент я была занята работой по теме "Швеция в годы Второй мировой войны", легшей, впоследствии, в основу моей докторской диссертации.
- А как называлась ваша кандидатская диссертация?
- Кандидатская диссертация, которую я защитила в 1974 году, называлась "Рабочее движение в Швеции с 1929 по 1939 год". А докторская диссертация была озаглавлена "Швеция в годы второй мировой войны: экономика, политика, рабочее движение". Защищалась я в 1982 году, монография вышла немного раньше. Потому, когда Александр Сергеевич Кан обратился ко мне с предложением поучаствовать в работе над "Историей Норвегии", я не хотела отвлекаться от написания своей монографии.
В 1970 году у меня родилась дочь, и я проводила лето 1971 года с ней на даче. Муж понимал, что мне немного скучно без работы и привозил из библиотеки ежегодники Социал-демократической рабочей партии Швеции за период Второй мировой войны. В этих толстеньких книжках были собраны все законопроекты и их обсуждения, социал-демократы тогда были у власти. Кроме того, там имелась развёрнутая хроника событий с иллюстративным материалом почти о каждом дне прошедшего года. Это было так интересно, что когда я прочитывала очередной годовой выпуск, я пересказывала его содержание мужу, когда он возвращался с работы. Он относил книгу в библиотеку и брал следующий ежегодник. Так я за три месяца декретного отпуска прочитала шесть томов и у меня в голове была уже готовая монография, оставалось только поработать с научной литературой. Поэтому в написании "Истории Норвегии" я не участвовала.
Но в подготовке "Истории Дании" мне пришлось принять участие, хотя я и не хотела. Книга, ответственным редактором первой части которой я была назначена против своего желания, (это, кстати, единственный случай за весь период моей работы в институте с 1958 года) вышла в свет в 1996 году. Участники авторского коллектива ссорились, скандалили, и директор института был вынужден назначить меня его руководителем. Так вышло, что в процессе работы я тоже поссорилась с некоторыми авторами и вторую часть редактировать уже не стала.
- Ольга Васильевна, а можно вас сфотографировать с первым томом, раз уж это - труд ваших рук?
- Да, конечно. В процессе работы над "Историей Дании" мне порой приходилось заниматься малоприятными вещами, отказывать некоторым амбициозным немолодым авторам, переписывавшим текст из своих старых работ, приходилось на этой почве с ними ссориться.
Вторым томом, посвященным двадцатому веку, я заниматься решительно не хотела. То было непростое время - середина девяностых годов. После десятилетий почти обожествления образа вождя революции наступило отрезвление, и началась повсеместная переоценка ценностей прошлого. Все, кто только мог, спешили отметиться. И на этой волне некоторые авторы нашего издания стремились внести свою лепту в развенчание образа Ленина. Мне пришлось противостоять такой политизации, тем более, что к истории Дании это никак не относилось, но автор настаивал на основании того, что это - документы архива. Я же считала и продолжаю так думать, что архивные материалы требуют от автора строго научного подхода и критики, но мой оппонент полагал, что если что-то лежит в архиве, то это уже, само собой, бесспорная истина.
- Как долго продолжались скандинавские конференции, о первой из которых вы рассказывали чуть раньше?
- Скандинавская конференция 1963 года имела продолжение. Каждые два-три года мы организовывали очередную конференцию, я в нашем институте была кем-то вроде ответственного секретаря. Под конец в конференции было уже девять секций. Последняя, шестнадцатая по счёту конференция, состоялась в 2008 году в Архангельске, и в ней приняло участие свыше двухсот исследователей.
Хочу отметить, что, кроме всего прочего, наши первые книги и конференции всё-таки привлекли внимание к нам и учёных из стран Скандинавии. И тут стоит перейти к нашим регулярным советско-шведским симпозиумам. Сейчас больше развиты российско-норвежские отношения, а тогда первыми нас заметили шведы.
- Расскажите, пожалуйста, как это произошло
- Самая первая встреча состоялась в 1970 году на Международном конгрессе историков в Москве. Из Швеции приехали профессор Свен Ульрик Пальме (кузен премьер-министра Швеции, лидера социал-демократов Улофа Пальме), известный шведский профессор Стен Карлссон и другие. Я в тот момент ждала рождения дочери, и тут мне звонит Александр Сергеевич Кан и говорит: "Оля, приедут шведы, надо тебе выступить, рассказать, чем мы здесь живём, над чем работаем".
А я, кроме как с Каном, говорить по-шведски ни с кем не решалась, да и не имела возможности. (Первая моя недельная поездка в группе "научного туризма" в Швецию состоялась на рубеже 1967-1968 годов. А первую научную командировку для работы в библиотеках и архивах я получила весной 1972 года). Так что до лета 1970 года я никогда ни с одним шведом не разговаривала. Александр Сергеевич сказал мне: "Напиши речь, читать умеешь, напишешь и выступишь". Писала я, как сейчас понимаю, топорно. Мне вообще было не до того, у меня был декретный отпуск, но Кану я отказать не могла, потому что понимала как для него это важно. У нас в это время в структуре ИВИ была Группа по изучению Скандинавских стран и Финляндии, руководимая Александром Сергеевичем.
Шведский профессор истории Свен Ульрик Пальме. Фото: Dagens Nyheter
В первой половине семидесятых годов на одну из наших Всесоюзных конференций в Тарту по приглашению эстонцев приехал Свен Ульрик Пальме с группой докторантов, об этом я уже говорила. Я была со всеми ними знакома, потому что они занимались проектом "Швеция в годы Второй мировой войны". Когда я в свой первый приезд в научную командировку в Швецию при встрече с коллегами в Стокгольмском университете сказала, что пишу о Швеции в годы войны, они посмотрели на меня так, как если бы я заявила что пишу всемирную историю. У них эта тема была разбита на множество направлений, каждым из которых занимался один докторант. Кто-то писал о шведской компартии в годы войны, кто-то - об общественном мнении Швеции по поводу советско-финской войны и так далее. Они дарили мне свои труды, на которые я писала рецензии в наших изданиях. Но работы докторантов проекта "Швеция в годы Второй мировой войны" (Sverige under andra Världskriget, сокращенно SUAV) были исключительно важны для моей работы, тем более, что они подтверждали, что я иду в правильном направлении, исследуя ту же тему, но в другом ракурсе и масштабе.
Эта группа, приехавшая в Тарту во главе с профессором С.У. Пальме, решила показать нам класс, устроив совместное обсуждение темы докторанта Ивонн Хирдман, родной сестры посла Швеции в СССР в то время Свена Хирдмана. Мы с удивлением узнали, что диссертацию Ивонн они обсуждают уже в пятый раз, это было для нас необычно.
Участники советско-шведской конференции в Сигтуне (Швеция). О.В. Чернышева третья слева, далее - профессор Стен Карлссон, профессор А.А.Сванидзе, 70-ые годы. Фото из архива О.В. Чернышевой
Тогда было решено, что нужно проводить регулярный советско-шведский симпозиум, и в 1976 году такая встреча состоялась, шведы пригласили нас в Стокгольм. Отдельно надо бы сказать, как долго и мучительно формировалась делегация советской стороны, но я в этом не участвовала, поэтому не касаюсь этого вопроса.
Мы приехали показать, какие исследования у нас ведутся; делегацию возглавлял директор ИВИ академик Е. А. Жуков. После каждого выступления члена нашей делегации слово предоставлялось кому-либо из известных специалистов по этой проблеме со шведской стороны (тексты выступлений с нашей стороны были переданы шведам заранее). Я выступала с докладом по проблеме формирования шведского государственно-монополистического капитализма в годы Первой мировой войны и моё выступление одобрил известный шведский специалист по истории экономики профессор Мартин Фритц, что было очень важно и приятно.
Конечно же, наша первая поездка небольшой группой была шведской стороной замечена, и все наши следующие научные встречи проходили при участии людей, хорошо знавших русский язык, специалистов по России разных профилей. Некоторые из них имели целью, вступив в дискуссию, обвинить некоторых наших докладчиков в политической ангажированности. Они били в наши слабые места: привязанность к марксистской теории, определённый догматизм, связывавший по рукам и ногам.
Стокгольм, 1976 год. Фото: Stockholmskällan
Но в целом обстановка была доброжелательной, что во многом зависело от позиции руководителей шведской делегации. В течение длительного времени шведскую делегацию возглавлял вице-президент Королевской академии гуманитарных наук, глава Шведского исторического общества, один из крупнейших шведских историков, профессор Упсальского университета Стен Карлссон. Участниками и докладчиками на советско-шведских симпозиумах были известные учёные, члены Академии гуманитарных наук: Нильс-Оке Нильсон, Магнус фон Платтен, специалист по русскому искусству из Стокольмского Национального музея Ульф Абель и многие другие известные шведские ученые..
Советско-шведские симпозиумы проводились регулярно с 1976 по 1993 год. Но на последний симпозиум денег у нашей стороны не оказалось: время в нашей стране было трудное. И чтобы не отменять уже подготовленный симпозиум, шведская сторона взяла на себя оплату нашей дороги, пребывания и питания всей российской делегации, ну а мы чувствовали себя бедными родственниками. Это был последний совместный симпозиум, состоявшийся в местечке Леккеберг под Гётеборгом.
- Ольга Васильевна, и последний вопрос: а так ли интересны наши исследования шведам, или же мы, скандинависты, все-таки больше просвещаем россиян о Швеции?
- С одной стороны мы действительно просвещаем россиян, и этого уже было бы достаточно. А, кроме того, наши труды используются в процессе обучения будущих дипломатов и не только. Не раз мне доводилось слышать благодарность за написанные книги от людей, уже имевших собственный опыт работы со шведами, но мало знавших их историю.
С другой стороны - у нас свой подход, и он интересен в первую очередь специалистам-коллегам. К тому же особую ценность нашим работам придаёт использование наших архивных источников в меньшей мере известных шведам, особенно источников по российско-шведским связям. Как свидетельство интереса к нашим исследованиям, например, реакция шведов на мою книгу "Шведы и русские: образ соседа" первую часть которой, посвящённую восприятию шведского характера русскими, шведы перевели. Это полностью их инициатива, я никак этому не способствовала. Шведам это тоже было интересно, таких исследований у них не было.
С Ольгой Васильевной Чернышевой беседовал Аркадий Рябиченко, блог "Скандинавия"
Ольга Васильева Чернышева с академиком Ю.С. Кукушкиным и профессором В.А. Куманевым на советско-шведском симпозиуме в Сигтуне. Швеция, 1984 г. Фото из архива О.В. Чернышевой
- Ольга Васильевна, какова была тема вашего выступления на Первой всесоюзной конференции скандинавистов в 1963 году?
- Я впервые выступала с докладом, посвящённым единству расколотого в двадцатые годы рабочего движения Швеции в годы гражданской войны в Испании. Рядовые члены обеих рабочих партий Швеции, социалисты и коммунисты, совместно активно участвовали в движении помощи испанцам в их борьбе с фашизмом, собирали деньги, оборудовали госпитали, в Испанию ехали врачи, и шведские добровольцы участвовали в боевых действиях. Из пятисот с лишним добровольцев домой возвратились около половины, остальные погибли на полях гражданской войны в Испании. Позже, уже на моей памяти, им поставили в Стокгольме памятник в виде красной гранитной руки, символизирующей единый фронт шведского рабочего движения в борьбе с фашизмом.
- Что ещё, помимо знакомства друг с другом, принесла конференция советским скандинавистам?
- На этой конференции родилась идея создать монографию "История Швеции". Специалистов было достаточно, но они были разобщены, жили в разных городах и даже в разных республиках СССР. Кому-то надо было взяться за их объединение. Сначала этим занялся Георгий Александрович Некрасов.
Не сразу сложился авторский коллектив, его состав долго обсуждался. Спорили, кто какую часть будет писать, и какой объём кому потребуется. В процессе работы над книгой было много горячих дискуссий о периодизации истории Швеции, ведь мы были первопроходцами. Время уходило на безрезультатные разговоры. Под конец всё же сформировался коллектив под руководством Александра Сергеевича Кана. В авторский коллектив вошли: историк, работавший по теме российско-шведских отношений в эпоху нового времени Г.А. Некрасов, специалист по исторической географии Л.Р. Серебрянный, историки И.П. Шаскольский, А.Я. Гуревич, А.А. Сванидзе. Не забыли эстонцев - Х.А Пийримяэ и Л.К. Роотс.
Также были приглашены специалисты по искусству, например М.И. Безрукова и А.Е. Кроль В авторский коллектив вошли В.Д. Аракин - удивительный лингвист, преподававший языки в МИД, в МГИМО, специалисты по современным проблемам Швеции Г.Н. Фарафонов и Е.А. Ворожейкин (работники ЦК КПСС), экономист Э.Д. Жибицкая, историк нового времени, молодой тогда В.В. Рогинский и многие другие. Короче говоря, собраны были все, кто только занимался тогда изучением Швеции. Авторский коллектив возглавил ответственный редактор А.С. Кан.
- В этой книге вы писали про рабочее движение?
- Не только, у меня было четыре раздела: "Внутриполитическая борьба и рабочее движение 1917- 1932 гг.", "Мировой экономический кризис. Внутренняя политика социал-демократии в 1930-х годах", "Рабочее движение предвоенных лет. Борьба с фашизмом" и "Внутреннее положение в годы войны". Раздел "Внешняя политика в годы войны" писал другой автор.
Работать было очень непросто. Современной шведской литературы в наших библиотеках было немного, а о заграничных поездках и думать было нечего. В поисках иллюстраций мы с Адой Анатольевной Сванидзе обошли московские музеи. Теперь из всего делают деньги, а тогда люди в отделах Исторического музея с радостью делились иллюстрациями, мне не помнится, чтобы мы им что-то платили. По-моему было просто официальное письмо от нашего Института в адрес дирекции музея. Большинство иллюстраций для "Истории Швеции" мы получили именно в этом музее.
Очень важна была требовательность и пунктуальность Александра Сергеевича Кана. Мы тщательно выверяли переводы на русский язык шведских фамилий, географических названий, обсуждая их с нашими лингвистами. В результате я до сих пор сверяюсь с "Историей Швеции" как с книгой с каноническим переводом имён и топонимов, плодом труда большого коллектива учёных. В Швеции на наш труд было опубликовано много рецензий, первая из которых, написанная Ингмаром Ольдбергом, вышла в первом номере журнала "Хисториск Тидскрифт" за 1976 год. Книга вышла в свет в 1974 году и была первой из ряда наших монографий, посвящённых истории стран Скандинавии.
Даларнская лошадка, подарок Ольге Васильевне от шведских коллег
- Были ли у "Истории Швеции", которую я, например, читал только в виде той самой книги 1974 года, переиздания?
- Мы думали об этом - но не сложилось. У меня дома лежит обновлённый вариант моей части текста, времена менялись, хотелось что-то улучшить. Помешали реформы: в 1968 году из Института истории выделились Институт отечественной истории, наш институт стал Институтом всеобщей истории. Структура ИВИ менялась несколько раз. А когда в конце восьмидесятых годов Александр Сергеевич Кан уехал в Швецию, наша небольшая группа по изучению истории Скандинавсrих стран распалась, хотя после этого я создала новую, неформальную группу, продолжившую проводить конференции скандинавистов. Но новый вариант "Истории Швеции", который мы могли бы подготовить, некому было тогда включить в план, да и прежний авторский коллектив уже было не собрать.
- Неужели до сих пор в России не издано полноценной монографии, посвящённой истории Швеции?
- На русском языке за это время изданы хорошие переводы шведских книг. Одна из них, например, была издана в 2002 году московским издательством "Весь мир", это перевод книги "История Швеции" трёх шведских авторов - Я. Мелина, А.В. Юханссона и С. Хеденборг. Работа снабжена обстоятельным справочным аппаратом и опубликована в переводе специалиста по современной истории Швеции Наталии Сергеевны Плевако. Но отечественных работ обобщающего характера, к сожалению, за эти сорок лет так и не появилось, хотя вышло много отдельных монографий по различным проблемам истории и культуры Швеции.
После "Истории Швеции" коллектив под руководством Александра Сергеевича подготовил книгу "История Норвегии", которая вышла в свет в 1980 году. Я в работе над этой книгой не участвовала, её писали сотрудники института А.С. Кан, В.В. Рогинский, А.Я. Гуревич и многие другие специалисты по Норвегии из Москвы и Ленинграда.
На стене в квартире О.В. Чернышевой - тарелка с изображнием Улофа Пальме, которого Ольга Васильевна очень уважает
- В числе авторов был известный лингвист Берков...
- По истории языка и литературы, помимо Беркова, писали также Кан, Гуревич и А.Е. Кроль. Об организации и развитии норвежской науки писал Моисей Александрович Коган, человек обширных знаний. В авторский коллектив входил также мой старый коллега по аспирантуре Генрик Пирогов. "История Норвегия" также не переиздавалась. Александр Сергеевич приглашал меня принять участие в работе над этой книгой, но в тот момент я была занята работой по теме "Швеция в годы Второй мировой войны", легшей, впоследствии, в основу моей докторской диссертации.
- А как называлась ваша кандидатская диссертация?
- Кандидатская диссертация, которую я защитила в 1974 году, называлась "Рабочее движение в Швеции с 1929 по 1939 год". А докторская диссертация была озаглавлена "Швеция в годы второй мировой войны: экономика, политика, рабочее движение". Защищалась я в 1982 году, монография вышла немного раньше. Потому, когда Александр Сергеевич Кан обратился ко мне с предложением поучаствовать в работе над "Историей Норвегии", я не хотела отвлекаться от написания своей монографии.
В 1970 году у меня родилась дочь, и я проводила лето 1971 года с ней на даче. Муж понимал, что мне немного скучно без работы и привозил из библиотеки ежегодники Социал-демократической рабочей партии Швеции за период Второй мировой войны. В этих толстеньких книжках были собраны все законопроекты и их обсуждения, социал-демократы тогда были у власти. Кроме того, там имелась развёрнутая хроника событий с иллюстративным материалом почти о каждом дне прошедшего года. Это было так интересно, что когда я прочитывала очередной годовой выпуск, я пересказывала его содержание мужу, когда он возвращался с работы. Он относил книгу в библиотеку и брал следующий ежегодник. Так я за три месяца декретного отпуска прочитала шесть томов и у меня в голове была уже готовая монография, оставалось только поработать с научной литературой. Поэтому в написании "Истории Норвегии" я не участвовала.
Но в подготовке "Истории Дании" мне пришлось принять участие, хотя я и не хотела. Книга, ответственным редактором первой части которой я была назначена против своего желания, (это, кстати, единственный случай за весь период моей работы в институте с 1958 года) вышла в свет в 1996 году. Участники авторского коллектива ссорились, скандалили, и директор института был вынужден назначить меня его руководителем. Так вышло, что в процессе работы я тоже поссорилась с некоторыми авторами и вторую часть редактировать уже не стала.
- Ольга Васильевна, а можно вас сфотографировать с первым томом, раз уж это - труд ваших рук?
- Да, конечно. В процессе работы над "Историей Дании" мне порой приходилось заниматься малоприятными вещами, отказывать некоторым амбициозным немолодым авторам, переписывавшим текст из своих старых работ, приходилось на этой почве с ними ссориться.
Вторым томом, посвященным двадцатому веку, я заниматься решительно не хотела. То было непростое время - середина девяностых годов. После десятилетий почти обожествления образа вождя революции наступило отрезвление, и началась повсеместная переоценка ценностей прошлого. Все, кто только мог, спешили отметиться. И на этой волне некоторые авторы нашего издания стремились внести свою лепту в развенчание образа Ленина. Мне пришлось противостоять такой политизации, тем более, что к истории Дании это никак не относилось, но автор настаивал на основании того, что это - документы архива. Я же считала и продолжаю так думать, что архивные материалы требуют от автора строго научного подхода и критики, но мой оппонент полагал, что если что-то лежит в архиве, то это уже, само собой, бесспорная истина.
- Как долго продолжались скандинавские конференции, о первой из которых вы рассказывали чуть раньше?
- Скандинавская конференция 1963 года имела продолжение. Каждые два-три года мы организовывали очередную конференцию, я в нашем институте была кем-то вроде ответственного секретаря. Под конец в конференции было уже девять секций. Последняя, шестнадцатая по счёту конференция, состоялась в 2008 году в Архангельске, и в ней приняло участие свыше двухсот исследователей.
Хочу отметить, что, кроме всего прочего, наши первые книги и конференции всё-таки привлекли внимание к нам и учёных из стран Скандинавии. И тут стоит перейти к нашим регулярным советско-шведским симпозиумам. Сейчас больше развиты российско-норвежские отношения, а тогда первыми нас заметили шведы.
- Расскажите, пожалуйста, как это произошло
- Самая первая встреча состоялась в 1970 году на Международном конгрессе историков в Москве. Из Швеции приехали профессор Свен Ульрик Пальме (кузен премьер-министра Швеции, лидера социал-демократов Улофа Пальме), известный шведский профессор Стен Карлссон и другие. Я в тот момент ждала рождения дочери, и тут мне звонит Александр Сергеевич Кан и говорит: "Оля, приедут шведы, надо тебе выступить, рассказать, чем мы здесь живём, над чем работаем".
А я, кроме как с Каном, говорить по-шведски ни с кем не решалась, да и не имела возможности. (Первая моя недельная поездка в группе "научного туризма" в Швецию состоялась на рубеже 1967-1968 годов. А первую научную командировку для работы в библиотеках и архивах я получила весной 1972 года). Так что до лета 1970 года я никогда ни с одним шведом не разговаривала. Александр Сергеевич сказал мне: "Напиши речь, читать умеешь, напишешь и выступишь". Писала я, как сейчас понимаю, топорно. Мне вообще было не до того, у меня был декретный отпуск, но Кану я отказать не могла, потому что понимала как для него это важно. У нас в это время в структуре ИВИ была Группа по изучению Скандинавских стран и Финляндии, руководимая Александром Сергеевичем.
Шведский профессор истории Свен Ульрик Пальме. Фото: Dagens Nyheter
В первой половине семидесятых годов на одну из наших Всесоюзных конференций в Тарту по приглашению эстонцев приехал Свен Ульрик Пальме с группой докторантов, об этом я уже говорила. Я была со всеми ними знакома, потому что они занимались проектом "Швеция в годы Второй мировой войны". Когда я в свой первый приезд в научную командировку в Швецию при встрече с коллегами в Стокгольмском университете сказала, что пишу о Швеции в годы войны, они посмотрели на меня так, как если бы я заявила что пишу всемирную историю. У них эта тема была разбита на множество направлений, каждым из которых занимался один докторант. Кто-то писал о шведской компартии в годы войны, кто-то - об общественном мнении Швеции по поводу советско-финской войны и так далее. Они дарили мне свои труды, на которые я писала рецензии в наших изданиях. Но работы докторантов проекта "Швеция в годы Второй мировой войны" (Sverige under andra Världskriget, сокращенно SUAV) были исключительно важны для моей работы, тем более, что они подтверждали, что я иду в правильном направлении, исследуя ту же тему, но в другом ракурсе и масштабе.
Эта группа, приехавшая в Тарту во главе с профессором С.У. Пальме, решила показать нам класс, устроив совместное обсуждение темы докторанта Ивонн Хирдман, родной сестры посла Швеции в СССР в то время Свена Хирдмана. Мы с удивлением узнали, что диссертацию Ивонн они обсуждают уже в пятый раз, это было для нас необычно.
Участники советско-шведской конференции в Сигтуне (Швеция). О.В. Чернышева третья слева, далее - профессор Стен Карлссон, профессор А.А.Сванидзе, 70-ые годы. Фото из архива О.В. Чернышевой
Тогда было решено, что нужно проводить регулярный советско-шведский симпозиум, и в 1976 году такая встреча состоялась, шведы пригласили нас в Стокгольм. Отдельно надо бы сказать, как долго и мучительно формировалась делегация советской стороны, но я в этом не участвовала, поэтому не касаюсь этого вопроса.
Мы приехали показать, какие исследования у нас ведутся; делегацию возглавлял директор ИВИ академик Е. А. Жуков. После каждого выступления члена нашей делегации слово предоставлялось кому-либо из известных специалистов по этой проблеме со шведской стороны (тексты выступлений с нашей стороны были переданы шведам заранее). Я выступала с докладом по проблеме формирования шведского государственно-монополистического капитализма в годы Первой мировой войны и моё выступление одобрил известный шведский специалист по истории экономики профессор Мартин Фритц, что было очень важно и приятно.
Конечно же, наша первая поездка небольшой группой была шведской стороной замечена, и все наши следующие научные встречи проходили при участии людей, хорошо знавших русский язык, специалистов по России разных профилей. Некоторые из них имели целью, вступив в дискуссию, обвинить некоторых наших докладчиков в политической ангажированности. Они били в наши слабые места: привязанность к марксистской теории, определённый догматизм, связывавший по рукам и ногам.
Стокгольм, 1976 год. Фото: Stockholmskällan
Но в целом обстановка была доброжелательной, что во многом зависело от позиции руководителей шведской делегации. В течение длительного времени шведскую делегацию возглавлял вице-президент Королевской академии гуманитарных наук, глава Шведского исторического общества, один из крупнейших шведских историков, профессор Упсальского университета Стен Карлссон. Участниками и докладчиками на советско-шведских симпозиумах были известные учёные, члены Академии гуманитарных наук: Нильс-Оке Нильсон, Магнус фон Платтен, специалист по русскому искусству из Стокольмского Национального музея Ульф Абель и многие другие известные шведские ученые..
Советско-шведские симпозиумы проводились регулярно с 1976 по 1993 год. Но на последний симпозиум денег у нашей стороны не оказалось: время в нашей стране было трудное. И чтобы не отменять уже подготовленный симпозиум, шведская сторона взяла на себя оплату нашей дороги, пребывания и питания всей российской делегации, ну а мы чувствовали себя бедными родственниками. Это был последний совместный симпозиум, состоявшийся в местечке Леккеберг под Гётеборгом.
- Ольга Васильевна, и последний вопрос: а так ли интересны наши исследования шведам, или же мы, скандинависты, все-таки больше просвещаем россиян о Швеции?
- С одной стороны мы действительно просвещаем россиян, и этого уже было бы достаточно. А, кроме того, наши труды используются в процессе обучения будущих дипломатов и не только. Не раз мне доводилось слышать благодарность за написанные книги от людей, уже имевших собственный опыт работы со шведами, но мало знавших их историю.
С другой стороны - у нас свой подход, и он интересен в первую очередь специалистам-коллегам. К тому же особую ценность нашим работам придаёт использование наших архивных источников в меньшей мере известных шведам, особенно источников по российско-шведским связям. Как свидетельство интереса к нашим исследованиям, например, реакция шведов на мою книгу "Шведы и русские: образ соседа" первую часть которой, посвящённую восприятию шведского характера русскими, шведы перевели. Это полностью их инициатива, я никак этому не способствовала. Шведам это тоже было интересно, таких исследований у них не было.
С Ольгой Васильевной Чернышевой беседовал Аркадий Рябиченко, блог "Скандинавия"