Держитесь подальше от торфяных болот
Если вы собрались уехать на море и там рисовать, добыли билет и благополучно сели в поезд, не читайте в поезде "Дьюма Ки". Особенно если вы кто-то вроде меня.
Если вы все же успели прочитать "Дьюма Ки" до сошествия на твердую землю, то не стоит на закате срезать путь через заброшенный детский лагерь. Особенно если там надо будет пройти по узкой дорожке, где по обе стороны стенами темные плотные туи метра четыре высотой, через которые, если что, не продраться, и в конце этого тоннеля виден старый потрескавшийся особняк. Особенно если есть вероятность, что с дерева на вас будет срываться и кричать большая птица с синим глазом и перепончатыми лапами, а потом куда-то целеустремленно улетать с новостью, пусть даже и не кверху лапками. А дальше не знаю, что посоветовать: то ли не лазать днем по заброшенному же пансионату, чтобы ночью, придя на берег, не знать, что у тебя за спиной (меньше знаешь-лучше спишь), то ли не ходить ночью на берег перед заброшенным пансионатом.
Слушать, как разговаривают ракушки, можно. И в какой-то момент, когда рисуешь на солнцепеке и уже разморило, хорошо вспомнить про линию, которая и была всем рисунком и созданием мира маленькой Элизабет, и сразу все идет по-другому, гораздо лучше. А на пирс ночью, когда море штормило и было то ли как серое молоко, то ли как ничего, я на всякий случай не стала ходить. И кораблик на горизонте тоже не рисовала.
Если вы все же успели прочитать "Дьюма Ки" до сошествия на твердую землю, то не стоит на закате срезать путь через заброшенный детский лагерь. Особенно если там надо будет пройти по узкой дорожке, где по обе стороны стенами темные плотные туи метра четыре высотой, через которые, если что, не продраться, и в конце этого тоннеля виден старый потрескавшийся особняк. Особенно если есть вероятность, что с дерева на вас будет срываться и кричать большая птица с синим глазом и перепончатыми лапами, а потом куда-то целеустремленно улетать с новостью, пусть даже и не кверху лапками. А дальше не знаю, что посоветовать: то ли не лазать днем по заброшенному же пансионату, чтобы ночью, придя на берег, не знать, что у тебя за спиной (меньше знаешь-лучше спишь), то ли не ходить ночью на берег перед заброшенным пансионатом.
Слушать, как разговаривают ракушки, можно. И в какой-то момент, когда рисуешь на солнцепеке и уже разморило, хорошо вспомнить про линию, которая и была всем рисунком и созданием мира маленькой Элизабет, и сразу все идет по-другому, гораздо лучше. А на пирс ночью, когда море штормило и было то ли как серое молоко, то ли как ничего, я на всякий случай не стала ходить. И кораблик на горизонте тоже не рисовала.