ИННОЧКА
Давно я не писала рассказов, и вдруг написалася такой
Девочка не плакала, она просто не смеялась. Ей не хотелось рисовать неуклюжих мишек цветными карандашами, смотреть мультики или слушать пластинки, не хотелось играть с ребятами во дворе. Да и не было там никого, начиналась желтая осень. Девочка сидела на спинке кресла и смотрела в окно, разговаривать ей тоже не хотелось. Подошла мама: Кто это тут у нас сидит? Какая сердитая девочка! Что это за девочка? Это девочка Инночка?
Инночка из соседнего подъезда была очень неразговорчивой. Дядя Саша, ее папа, и тетя Алла, мама, были веселыми, и переживали, что дочка такая необщительная. Первое время тетя Алла часто смотрела из своего окна во двор, где Инночка одиноко сидела на тонкой железной трубе, ограде палисадничка, зажав под мышкой ракетку для бадминтона. С ней никто не играл. И однажды мама сказала девочке, чтобы та подошла к Инночке познакомиться. Инночка была старше, но девочка не испугалась, она всегда была веселой и разговорчивой.
Только не сегодня. Сегодня она сидела на спинке кресла, как когда-то Инночка на трубе, и не хотела разговаривать даже с мамой, а та принялась ее тормошить и смеяться. Но девочка не хотела смеяться и подумала, а что, если и Инночке тогда никто не был нужен, а она лезла со своими разговорами и глупостями? Они с Инночкой подружились, как подружились их папы и мамы. Ну и что? Инночка по-прежнему часто бывала молчаливой, и, если уж совсем честно, она была страшной задавакой. Но девочка совсем не задавалась, ей просто не хотелось смеяться. Мама позвала папу. А куда мы сегодня поедем? Давай, собирайся, воскресенье же. Но девочке вообще никуда не хотелось. И зачем было задавать вопросы, если уже давно решили, куда поедем сегодня. Зачем, например, мама иногда спрашивает: хочешь, возьмем с собой Инночку, тебе будет веселее? А девочка говорит: не хочу! А Инночка все равно едет с ними. Зачем тогда спрашивать?
Папа говорит: на сердитых воду возят. Если ты дуешься, то никуда не поедешь. Но она не дуется! И ехать никуда не хочет. И наказание за то, чего нет - это именно то, чего она хочет. Чтобы ее в покое оставили. И родители уезжают гулять по осеннему парку, а девочка остается. А вечером мама скажет: вот видишь, ты была такая неприветливая, что с тобой не хотелось разговаривать, нам ничего не оставалось, как уехать! Если человек грустный - он останется один! А девочка не скажет, что именно этого ей и хотелось, чтобы ей дали посидеть в одиночестве. Зато она твердо усвоила: если хочешь, чтобы тебя оставили в покое - будь грустным.
И заметила еще одно противоречие: зачем ее толкали к грустной и неприветливой Инночке, если сами уехали от молчаливой дочки? Ведь грустный должен быть один, с ним неприятно и скучно. Получается, что девочку отправляли к неприятной и скучной Инночке. Как все странно, и какие все странные!
А через несколько лет девочка плакала без причины, ей было грустно, и все вокруг было грустным, и опять был выходной. Снова подошла мама, но она уже не спрашивала про Инночку. Из старого дома все давно разъехались, а Инночка окончила школу, она ведь была старше девочки, да и той уже было четырнадцать. Мама, конечно, спросила, что случилось и не болит ли что-нибудь у ее девочки. Но ничего, совершенно ничего не случилось и не болело, просто было грустно, а грустный человек должен быть один, мама ведь сама говорила. И он не должен слушать рассказы про героических людей, которым было плохо, очень плохо, а они все равно не позволяли себе унывать. Одно только становилось понятно, что грустным без причины быть стыдно, а значит и одиноким быть стыдно! Но почему для грусти должны быть причины? И почему никто тогда не знал слов «гормональная перестройка»? И почему тебе должно становиться лучше оттого, что кому-то было хуже? Почему ты немедленно должен засмеяться, услышав, как человек без рук научился играть на гитаре? Как все странно, и какие все странные!
А потом прошли годы, и девочка видела, как ее грустные подруги грустно смотрят на своих парней, а те заглядывают им в глаза и спрашивают, чего же им хочется или в чем они, парни, виноваты. Грустные любимые девочки шептались по углам, не ходили на занятия, когда у них были «эти дни», и требовали непременно исполнения всех их капризов. А девочка была веселой и одинокой, она не грустила, даже когда у нее что-то болело. Ее многие считали хорошим другом, а она не могла понять, почему ту, которая плачет и жалуется, виснет всей своей тяжестью на окружающих - любят, а ее - нет. Значит, грустной быть не стыдно, и одиночество грозит именно веселому человеку, у которого нет проблем и поводов для тоски. А вот у Инночки теперь, наверное, отбоя нет от молодых людей, которые спешат ее развеселить. Она ходит на свидания, зажав под мышкой маленькую сумочку, как когда-то ракетку для бадминтона, а парни подбегают к ней один за другим, чтобы по-взрослому поиграть в любовь. И старые уроки казались девочке вдвойне несправедливыми, ведь жизнь упорно противоречила им. Как все странно, и какие все странные!
Но все постепенно устроилось, девочка вышла замуж почти по любви, и ее муж радовался, что жена у него веселая, некапризная и самостоятельная. А девочка гордилась оттого, что такой серьезный мужчина гордился ею. Она даже стала немного задавакой, как Инночка. А потом вдруг загрустила, почувствовав себя одинокой. И теперь уже муж удивлялся и спрашивал, что случилось, может быть, у его девочки что-то болит. Но ничего не болело, и муж не понимал, почему же грустит девочка. Ему тоже стало грустно и одиноко, ведь никто не приносил ему ужин, не веселил и не спрашивал, не болит ли у него что-нибудь. Тогда он ушел, и девочка почему-то была уверена, что ушел он к какой-нибудь Инночке - грустной задаваке. Как все странно! Какие все странные!
Девочка старалась не плакать, чтобы больше не остаться одинокой, но у нее не получалось. А чтобы хоть как-то оправдать слезы, у девочки начало болеть сердце, и голова, и все-все-все. Она пошла к врачу, а тот, выслушав, сказал, что все от грусти и выписал таблеток. Таблетки помогли, и девочка сидела у окна и смотрела во двор. Она не плакала, она просто не смеялась. И ей хотелось, чтобы подошла мама и спросила: А что это у нас тут за девочка? Это девочка Инночка?
Девочка не плакала, она просто не смеялась. Ей не хотелось рисовать неуклюжих мишек цветными карандашами, смотреть мультики или слушать пластинки, не хотелось играть с ребятами во дворе. Да и не было там никого, начиналась желтая осень. Девочка сидела на спинке кресла и смотрела в окно, разговаривать ей тоже не хотелось. Подошла мама: Кто это тут у нас сидит? Какая сердитая девочка! Что это за девочка? Это девочка Инночка?
Инночка из соседнего подъезда была очень неразговорчивой. Дядя Саша, ее папа, и тетя Алла, мама, были веселыми, и переживали, что дочка такая необщительная. Первое время тетя Алла часто смотрела из своего окна во двор, где Инночка одиноко сидела на тонкой железной трубе, ограде палисадничка, зажав под мышкой ракетку для бадминтона. С ней никто не играл. И однажды мама сказала девочке, чтобы та подошла к Инночке познакомиться. Инночка была старше, но девочка не испугалась, она всегда была веселой и разговорчивой.
Только не сегодня. Сегодня она сидела на спинке кресла, как когда-то Инночка на трубе, и не хотела разговаривать даже с мамой, а та принялась ее тормошить и смеяться. Но девочка не хотела смеяться и подумала, а что, если и Инночке тогда никто не был нужен, а она лезла со своими разговорами и глупостями? Они с Инночкой подружились, как подружились их папы и мамы. Ну и что? Инночка по-прежнему часто бывала молчаливой, и, если уж совсем честно, она была страшной задавакой. Но девочка совсем не задавалась, ей просто не хотелось смеяться. Мама позвала папу. А куда мы сегодня поедем? Давай, собирайся, воскресенье же. Но девочке вообще никуда не хотелось. И зачем было задавать вопросы, если уже давно решили, куда поедем сегодня. Зачем, например, мама иногда спрашивает: хочешь, возьмем с собой Инночку, тебе будет веселее? А девочка говорит: не хочу! А Инночка все равно едет с ними. Зачем тогда спрашивать?
Папа говорит: на сердитых воду возят. Если ты дуешься, то никуда не поедешь. Но она не дуется! И ехать никуда не хочет. И наказание за то, чего нет - это именно то, чего она хочет. Чтобы ее в покое оставили. И родители уезжают гулять по осеннему парку, а девочка остается. А вечером мама скажет: вот видишь, ты была такая неприветливая, что с тобой не хотелось разговаривать, нам ничего не оставалось, как уехать! Если человек грустный - он останется один! А девочка не скажет, что именно этого ей и хотелось, чтобы ей дали посидеть в одиночестве. Зато она твердо усвоила: если хочешь, чтобы тебя оставили в покое - будь грустным.
И заметила еще одно противоречие: зачем ее толкали к грустной и неприветливой Инночке, если сами уехали от молчаливой дочки? Ведь грустный должен быть один, с ним неприятно и скучно. Получается, что девочку отправляли к неприятной и скучной Инночке. Как все странно, и какие все странные!
А через несколько лет девочка плакала без причины, ей было грустно, и все вокруг было грустным, и опять был выходной. Снова подошла мама, но она уже не спрашивала про Инночку. Из старого дома все давно разъехались, а Инночка окончила школу, она ведь была старше девочки, да и той уже было четырнадцать. Мама, конечно, спросила, что случилось и не болит ли что-нибудь у ее девочки. Но ничего, совершенно ничего не случилось и не болело, просто было грустно, а грустный человек должен быть один, мама ведь сама говорила. И он не должен слушать рассказы про героических людей, которым было плохо, очень плохо, а они все равно не позволяли себе унывать. Одно только становилось понятно, что грустным без причины быть стыдно, а значит и одиноким быть стыдно! Но почему для грусти должны быть причины? И почему никто тогда не знал слов «гормональная перестройка»? И почему тебе должно становиться лучше оттого, что кому-то было хуже? Почему ты немедленно должен засмеяться, услышав, как человек без рук научился играть на гитаре? Как все странно, и какие все странные!
А потом прошли годы, и девочка видела, как ее грустные подруги грустно смотрят на своих парней, а те заглядывают им в глаза и спрашивают, чего же им хочется или в чем они, парни, виноваты. Грустные любимые девочки шептались по углам, не ходили на занятия, когда у них были «эти дни», и требовали непременно исполнения всех их капризов. А девочка была веселой и одинокой, она не грустила, даже когда у нее что-то болело. Ее многие считали хорошим другом, а она не могла понять, почему ту, которая плачет и жалуется, виснет всей своей тяжестью на окружающих - любят, а ее - нет. Значит, грустной быть не стыдно, и одиночество грозит именно веселому человеку, у которого нет проблем и поводов для тоски. А вот у Инночки теперь, наверное, отбоя нет от молодых людей, которые спешат ее развеселить. Она ходит на свидания, зажав под мышкой маленькую сумочку, как когда-то ракетку для бадминтона, а парни подбегают к ней один за другим, чтобы по-взрослому поиграть в любовь. И старые уроки казались девочке вдвойне несправедливыми, ведь жизнь упорно противоречила им. Как все странно, и какие все странные!
Но все постепенно устроилось, девочка вышла замуж почти по любви, и ее муж радовался, что жена у него веселая, некапризная и самостоятельная. А девочка гордилась оттого, что такой серьезный мужчина гордился ею. Она даже стала немного задавакой, как Инночка. А потом вдруг загрустила, почувствовав себя одинокой. И теперь уже муж удивлялся и спрашивал, что случилось, может быть, у его девочки что-то болит. Но ничего не болело, и муж не понимал, почему же грустит девочка. Ему тоже стало грустно и одиноко, ведь никто не приносил ему ужин, не веселил и не спрашивал, не болит ли у него что-нибудь. Тогда он ушел, и девочка почему-то была уверена, что ушел он к какой-нибудь Инночке - грустной задаваке. Как все странно! Какие все странные!
Девочка старалась не плакать, чтобы больше не остаться одинокой, но у нее не получалось. А чтобы хоть как-то оправдать слезы, у девочки начало болеть сердце, и голова, и все-все-все. Она пошла к врачу, а тот, выслушав, сказал, что все от грусти и выписал таблеток. Таблетки помогли, и девочка сидела у окна и смотрела во двор. Она не плакала, она просто не смеялась. И ей хотелось, чтобы подошла мама и спросила: А что это у нас тут за девочка? Это девочка Инночка?