(no subject)
Я тут случайно, краем глаза, зацепил бурю, развернувшуюся вокруг высказывания Галины Юзефович на Ассамблее - о Стругацких, излишнем морализаторстве и всяком прочем. Глубоко не погружался - научен горьким опытом и знаю, что достаточно герметичного скафандра у меня просто нет. На самом выступлении Галины я не был, контекста высказывания не знаю, но это и не важно, потому что оно для меня сейчас - только повод наконец перевести в буквы кое-что, о чем я давненько думаю.
Есть у раннего Пелевина такой рассказ - «Мардонги». О некоем погребальном обряде, во время которого умершего человека усаживают и обмазывают глиной до тех пор, пока не получится статуя, формой лишь приблизительно напоминающая реальный облик покойного - собственно мардонг. Пелевин этот обряд использует как (гениальную) метафору того, что происходит с писателем-классиком после смерти - его окружает толпа почитателей, критиков и литературоведов и принимается выдавать горы текстов о том, каков он был и о чем писал, и в конце концов доходит до того, что реальная личность и реальное творчество человека в этих текстах уже не просматривается.
В советской фантастике автор, заслуживший собственный мардонг, только один - братья Стругацкие. Ни более ранние Беляев и Ефремов, ни привычно второй после братьев Булычев такой чести не удостоились. Но уж у Стругацких мардонг так мардонг. Цитирование по поводу и без повода. Проект «Время учеников» (а так же время учеников учеников и так далее). Классики! Учителя! Ум, честь и совесть нашей фантастики!
И только попробуй в этом усомнись.
Из свежих примеров - статья Ники Батхен «Стругацкие, которых мы потеряли», написанная на «Фанткритик - 2016», а позже опубликованная в «Полдне». «Стругацкие - камертон гуманизма», «мы сейчас живем в Арканаре», «для современных подростков «Путь на Амальтею» или «Сказка о Тройке» - лабиринты чужого мира и ребусы незнакомых понятий. <…> Слишком много незнакомых слов и понятий, рассуждений о непонятных вещах, неизвестных цитат из непрочитанных книг, неторопливых, сложных, а то и откровенно крамольных мыслей». Мы понимаем, в общем, а молодежи не понять.
(В скобках замечу, что, когда я несколько лет назад работал в книжном магазине, непонятливая молодежь вполне себе покупала и читала Стругацких аж в бумаге, и нередко. Но, кто знает, может, за пару лет, прошедших с моего увольнения до написания статьи, что-то изменилось в худшую сторону)
Я к чему это все? Я Стругацких люблю и ценю. Серьезно, я могу ехидствовать про «ум, честь и совесть», но на самом деле ничего дурного про них не думаю. А реплика Галины Юзефович (и не первая) кажется мне - ну, как минимум спорной. Но. Я абсолютно убежден, что любых классиков полезно время от времени встряхивать, проветривать и внимательно осматривать - не проела ли моль дырку? Не пора ли их сбросить с парохода современности?
Никто их, конечно, на самом деле никуда не сбросит. Место свое они заслужили, в культуру встроились так плотно, что хоть с отбойным молотком подходи - не выломаешь. Но вот этот момент сомнения, момент переоценки должен быть всегда. Потому что в отсутствие живого писателя только он и может поддерживать жизнь в его книгах.
То, что сейчас сложилось вокруг Стругацких - это культ. Религия. С иконами великих братьев, регулярными жертвоприношениями в виде сборников по мотивам, проповедями и ритуальными стенаниями о том, что после АБС - никто и близко не встал, и никогда не встанет. Даже храм уже строится - музей в Пулковской обсерватории.
Собственно, эти ритуалы давно уже заменили внимательное чтение самих повестей. Их не положено читать внимательно, их положено читать с благоговением. Мардонг доделан.
А знаете, что происходит с объектом поклонения, когда вера заменяется ритуалом?
Об этом, в общем, много кто говорил, доходчивее всего - наверное, Терри Пратчетт в «Мелких богах». Прекрасная, прекрасная книга, очень ярко демонстрирует разницу между верой и религией.
«Вокруг бога формируется оболочка из молящихся, церемоний, зданий, жрецов и властей, и в конце концов бог умирает. И это может остаться незамеченным».
Так вот. Слова Галины Юзефович могут быть спорными, несправедливыми, черт его знает, может даже глупыми. Но они должны были быть сказаны. Чтобы у жрецов и паствы культа Стругацких появился, наконец, повод взглянуть свежим взглядом на своих кумиров. Не кричать «Да как она смеет, это же Стругацкие» или «она дура, не слушайте ее», а вдумчиво перелистать книги, подобрать аргументацию - и врезать в ответ. Достойно. Осмысленно. Так, чтобы никто не сомневался, что Стругацкие - это не просто дедушкина любимая книжка, не просто «классика», которую положено любить, потому что ее положено любить - а действительно литература на все времена, сейчас актуальная так же, как и полвека назад.
А иначе таких ударов будет сыпаться все больше, и когда-нибудь - однажды, не обязательно скоро - товарищи культисты пропустят один из них, и оболочка их драгоценного мардонга треснет.
И сквозь эту трещину они увидят, что их боги умерли, а никто этого не заметил.
Есть у раннего Пелевина такой рассказ - «Мардонги». О некоем погребальном обряде, во время которого умершего человека усаживают и обмазывают глиной до тех пор, пока не получится статуя, формой лишь приблизительно напоминающая реальный облик покойного - собственно мардонг. Пелевин этот обряд использует как (гениальную) метафору того, что происходит с писателем-классиком после смерти - его окружает толпа почитателей, критиков и литературоведов и принимается выдавать горы текстов о том, каков он был и о чем писал, и в конце концов доходит до того, что реальная личность и реальное творчество человека в этих текстах уже не просматривается.
В советской фантастике автор, заслуживший собственный мардонг, только один - братья Стругацкие. Ни более ранние Беляев и Ефремов, ни привычно второй после братьев Булычев такой чести не удостоились. Но уж у Стругацких мардонг так мардонг. Цитирование по поводу и без повода. Проект «Время учеников» (а так же время учеников учеников и так далее). Классики! Учителя! Ум, честь и совесть нашей фантастики!
И только попробуй в этом усомнись.
Из свежих примеров - статья Ники Батхен «Стругацкие, которых мы потеряли», написанная на «Фанткритик - 2016», а позже опубликованная в «Полдне». «Стругацкие - камертон гуманизма», «мы сейчас живем в Арканаре», «для современных подростков «Путь на Амальтею» или «Сказка о Тройке» - лабиринты чужого мира и ребусы незнакомых понятий. <…> Слишком много незнакомых слов и понятий, рассуждений о непонятных вещах, неизвестных цитат из непрочитанных книг, неторопливых, сложных, а то и откровенно крамольных мыслей». Мы понимаем, в общем, а молодежи не понять.
(В скобках замечу, что, когда я несколько лет назад работал в книжном магазине, непонятливая молодежь вполне себе покупала и читала Стругацких аж в бумаге, и нередко. Но, кто знает, может, за пару лет, прошедших с моего увольнения до написания статьи, что-то изменилось в худшую сторону)
Я к чему это все? Я Стругацких люблю и ценю. Серьезно, я могу ехидствовать про «ум, честь и совесть», но на самом деле ничего дурного про них не думаю. А реплика Галины Юзефович (и не первая) кажется мне - ну, как минимум спорной. Но. Я абсолютно убежден, что любых классиков полезно время от времени встряхивать, проветривать и внимательно осматривать - не проела ли моль дырку? Не пора ли их сбросить с парохода современности?
Никто их, конечно, на самом деле никуда не сбросит. Место свое они заслужили, в культуру встроились так плотно, что хоть с отбойным молотком подходи - не выломаешь. Но вот этот момент сомнения, момент переоценки должен быть всегда. Потому что в отсутствие живого писателя только он и может поддерживать жизнь в его книгах.
То, что сейчас сложилось вокруг Стругацких - это культ. Религия. С иконами великих братьев, регулярными жертвоприношениями в виде сборников по мотивам, проповедями и ритуальными стенаниями о том, что после АБС - никто и близко не встал, и никогда не встанет. Даже храм уже строится - музей в Пулковской обсерватории.
Собственно, эти ритуалы давно уже заменили внимательное чтение самих повестей. Их не положено читать внимательно, их положено читать с благоговением. Мардонг доделан.
А знаете, что происходит с объектом поклонения, когда вера заменяется ритуалом?
Об этом, в общем, много кто говорил, доходчивее всего - наверное, Терри Пратчетт в «Мелких богах». Прекрасная, прекрасная книга, очень ярко демонстрирует разницу между верой и религией.
«Вокруг бога формируется оболочка из молящихся, церемоний, зданий, жрецов и властей, и в конце концов бог умирает. И это может остаться незамеченным».
Так вот. Слова Галины Юзефович могут быть спорными, несправедливыми, черт его знает, может даже глупыми. Но они должны были быть сказаны. Чтобы у жрецов и паствы культа Стругацких появился, наконец, повод взглянуть свежим взглядом на своих кумиров. Не кричать «Да как она смеет, это же Стругацкие» или «она дура, не слушайте ее», а вдумчиво перелистать книги, подобрать аргументацию - и врезать в ответ. Достойно. Осмысленно. Так, чтобы никто не сомневался, что Стругацкие - это не просто дедушкина любимая книжка, не просто «классика», которую положено любить, потому что ее положено любить - а действительно литература на все времена, сейчас актуальная так же, как и полвека назад.
А иначе таких ударов будет сыпаться все больше, и когда-нибудь - однажды, не обязательно скоро - товарищи культисты пропустят один из них, и оболочка их драгоценного мардонга треснет.
И сквозь эту трещину они увидят, что их боги умерли, а никто этого не заметил.