Вся правда о японской анимации
Васурегуса но моногатари
Было это не так давно, да только все равно уже никому не верится. Говорят, живут в далекой стране Ямато два даймё, Шафт да Гайнакс, а уж сколько в округе других дзито - то проще звезды на небе сосчитать. Говорят также, что пили они вместе сакэ, и в знак вечной дружбы подарил Гайнакс Шафту горстку своей волшебной травы. Да такой чудодейственной оказалась та трава, что стоило Шафту один раз кофейную церемонию с ней провести - небо закачалось, горы ходуном заходили, а в небесном царстве да в людских умах схлестнулись два ками - сейнен и махо-сёдзё, да так с тех пор и разойтись не могут.
Много рассказывают про ту траву, да одного не ведают - что нет у Гайнакса ни тайного сада, ни сарая с тяжелыми тюками. Один только двор есть на всю Ямато, где та трава растет. Ко двору тому конь дороги не найдет, синкансэн не домчит, хонда заглохнет. И только паломник, пешим ходом проплутав неделю по горам да лесам, на исходе седьмого дня заметит вдали огонек.
Постучит мангака, дальней дорогой измотанный, в бамбуковую дверь, снимет гэта да проползет на коленях длинный коридор. Не видать ему удачи, если почтения хозяину не покажет: разозлится - да и выгонит восвояси с кульком горючей нарутень-травы, а то и бакуганом вслед запустит. Ровно-ровно надо поклониться, как чаю предложит - пить до дна, а речи вести на такой кейге, чтобы сам Тенно-сама, доведись ему эту беседу услышать, новые обороты узнавал.
А живет в этом домике не тенши, не бакемоно, не Ояширо-сама, а дедушка старенький. Помнит ли кто, когда к нему за советом ходить стали, ведает ли, откуда у дедушки волшебная трава, да только сейчас говорят, что был он всегда. Знает почтенный все истории, которые только могут придумать - то ли во сне, то ли наяву их видит, а потом своей траве нашептывает. Приглянется дедушке учтивый да любезный мангака - он его с миром домой отпускает, а стоит тому на порог ступить - там уже два тюка, да кисэру из темного корня сакуры да веточки душистого шаорана. Заявится невоспитанный босодзоку - улыбнется дедушка, бровью не поведет, да только отныне нечестивцу на Комикет вход заказан, и в Акихабаре каждый отаку ему бацугему сделает.
Живет еще у старика прекрасная сладкоголосая бисёдзё-кицунэ, да только все чаще ее в Эдо видят. Как захочет даймё на сямисэне сыграть, она тут как тут - и хокку сложит, и на Будокан съездит, а если кто решит с друзьями травой поделиться, кицунэ тюк берет да от одного мангаки к другому тащит. Пройдет по городу с тюком, а на пути ее дождь не идет, пробки расступаются и кейсацуканы не останавливают. А если и остановят - она улыбнется загадочно, и сразу поймет кейсацукан, что не хочет он в тюк заглядывать, а только об одном мечтает - вернуться со службы да рассказать семье, как сегодня на улице Каджиуру Юки встретил.
Одно никому неведомо - нужна ли самому дедушке та трава. Одни говорят, что без нее не вызвал бы он Каонаси, не поднял бы остров в небеса, да и лесной ками не иначе как на запах дыма явился. Другие же помнят - с давних времен были два брата, которые видели странное. Первому снилось все, что происходило и произойдет; сон его вечен и нерушим. Второму являлось все, чего не было - от первых сказок до дремучих яойных додзинси. Быть может, и первый спящий просто приснился дедушке, а кто-то верит, что наоборот. Говорят, что поймет это только тот, с кем дедушка поделится кустиком с самого дальнего края поля. До тех же пор кустик тот растет, Фудзи-сан подпирает небесный свод, а солнце каждое утро всходит над горами страны Ямато.
Было это не так давно, да только все равно уже никому не верится. Говорят, живут в далекой стране Ямато два даймё, Шафт да Гайнакс, а уж сколько в округе других дзито - то проще звезды на небе сосчитать. Говорят также, что пили они вместе сакэ, и в знак вечной дружбы подарил Гайнакс Шафту горстку своей волшебной травы. Да такой чудодейственной оказалась та трава, что стоило Шафту один раз кофейную церемонию с ней провести - небо закачалось, горы ходуном заходили, а в небесном царстве да в людских умах схлестнулись два ками - сейнен и махо-сёдзё, да так с тех пор и разойтись не могут.
Много рассказывают про ту траву, да одного не ведают - что нет у Гайнакса ни тайного сада, ни сарая с тяжелыми тюками. Один только двор есть на всю Ямато, где та трава растет. Ко двору тому конь дороги не найдет, синкансэн не домчит, хонда заглохнет. И только паломник, пешим ходом проплутав неделю по горам да лесам, на исходе седьмого дня заметит вдали огонек.
Постучит мангака, дальней дорогой измотанный, в бамбуковую дверь, снимет гэта да проползет на коленях длинный коридор. Не видать ему удачи, если почтения хозяину не покажет: разозлится - да и выгонит восвояси с кульком горючей нарутень-травы, а то и бакуганом вслед запустит. Ровно-ровно надо поклониться, как чаю предложит - пить до дна, а речи вести на такой кейге, чтобы сам Тенно-сама, доведись ему эту беседу услышать, новые обороты узнавал.
А живет в этом домике не тенши, не бакемоно, не Ояширо-сама, а дедушка старенький. Помнит ли кто, когда к нему за советом ходить стали, ведает ли, откуда у дедушки волшебная трава, да только сейчас говорят, что был он всегда. Знает почтенный все истории, которые только могут придумать - то ли во сне, то ли наяву их видит, а потом своей траве нашептывает. Приглянется дедушке учтивый да любезный мангака - он его с миром домой отпускает, а стоит тому на порог ступить - там уже два тюка, да кисэру из темного корня сакуры да веточки душистого шаорана. Заявится невоспитанный босодзоку - улыбнется дедушка, бровью не поведет, да только отныне нечестивцу на Комикет вход заказан, и в Акихабаре каждый отаку ему бацугему сделает.
Живет еще у старика прекрасная сладкоголосая бисёдзё-кицунэ, да только все чаще ее в Эдо видят. Как захочет даймё на сямисэне сыграть, она тут как тут - и хокку сложит, и на Будокан съездит, а если кто решит с друзьями травой поделиться, кицунэ тюк берет да от одного мангаки к другому тащит. Пройдет по городу с тюком, а на пути ее дождь не идет, пробки расступаются и кейсацуканы не останавливают. А если и остановят - она улыбнется загадочно, и сразу поймет кейсацукан, что не хочет он в тюк заглядывать, а только об одном мечтает - вернуться со службы да рассказать семье, как сегодня на улице Каджиуру Юки встретил.
Одно никому неведомо - нужна ли самому дедушке та трава. Одни говорят, что без нее не вызвал бы он Каонаси, не поднял бы остров в небеса, да и лесной ками не иначе как на запах дыма явился. Другие же помнят - с давних времен были два брата, которые видели странное. Первому снилось все, что происходило и произойдет; сон его вечен и нерушим. Второму являлось все, чего не было - от первых сказок до дремучих яойных додзинси. Быть может, и первый спящий просто приснился дедушке, а кто-то верит, что наоборот. Говорят, что поймет это только тот, с кем дедушка поделится кустиком с самого дальнего края поля. До тех же пор кустик тот растет, Фудзи-сан подпирает небесный свод, а солнце каждое утро всходит над горами страны Ямато.