Рассказ
То, что я родила и воспитала. То, что я написала, и выношу на ваш суд. Конструктиваня критика приветсвуется. Нет, ну ее в жопу.
***
Дог сидела на чемодане - маленьком черном саквояжике, в котором поместились все ее ценные и необходимые вещи: пестрая тетрадь на кольцах, набор гелевых разноцветных ручек, несколько чистых листов, носки вперемешку с трусами, шапка Adidas, трикотажные перчатки с обрезанными пальцами (обрезать пальцы в кожаных мама не разрешила), два билета в целлофановом пакете, зубная щетка и прочие принадлежности (которых для девочки было сравнительно не много, прокладок, кстати, там не было: месячные еще не начались), сверху аккуратно сложены две рубашки и теплый свитер. Возможно, имея опыт самостоятельной жизни, она добавила бы, например, сменную обувь или пару тройку пачек с вермишелью быстрого приготовления, а значит и большую кружку с ложкой; но такого опыта у нее не было, а вещи, к которым тянулась рука, были слишком громоздкими для ее маленького чемоданчика. Ну кто берет с собой собрание сочинений Кира Булычева? Хотя в потайной карман все-таки был с нежностью положен ее любимый «Поселок». В кармане кожаной на 2 размера большей куртки (на вырост) лежала флеш-карта с фотографиями и любимой музыкой (Spice Girls, Michael Jackson, Максим - для Кэт, хиты Кати Чеховой, перемешанные в одной папке с треками Касты), в другом кармане - маленькое зеркало. Да и сама Дог выглядела совсем маленькой: и не подумаешь, что собралась в большое путешествие.
Она сидела на чемодане, и ждала, и выковыривала носком ноги камешки, застрявшие в земле на обочине дороги - как и Дог, такой же маленькой и не шумной; дороги такого же маленького и не шумного города.
Она думала о том, что будь ей хотя бы 16, то сейчас она бы нервно курила, сигарету за сигаретой, и, может быть, даже смачно сплевывала бы, ну и, конечно, если бы окна ее знакомой, которая передавала иногда маме Дог варенье, не выходили на вышеупомянутую дорогу. Слегка дрожали ноги, и все старательнее она ковыряла камешки у дороги.
А вообще, вы поняли, никакая она не Дог. То есть, конечно, она Дог, но это имя не написано ни в свидетельстве о рождении, ни в недавно полученном паспорте. Ее зовут Екатерина, но даже Катей почти никто не зовет ее с третьего класса. Именно через пару недель после того момента, когда к ним в класс перешла тоже Катя, но уже другая. Катя номер два была такой же послушной, тихой ученицей, ничем собственно не примечательной. И как заведено (вы в курсе, если учились в любой школе в любом третьем классе), детей с одинаковыми именами что-то связывает, хоть и ненадолго. Что-то вроде шуток «Привет, я Катя. - Ой, и я Катя. И обе мы Кати.» и сидения за одной партой над учителями потехи ради; вы знаете весь этот список мелочей. Иногда Кати думали, вот бы они были близнецами.
Одноклассники поначалу называли их «Кати», потом повзрослели и перешли на «Китикет», а когда наскучило и это, посовещались и придумали «Кэт и Дог», и более высокая Катя совсем не обиделась на свою «собачью» кличку: та ей даже льстила.
Итак: Дог ждала на дороге свою Кэт, а ее маленьком чемоданчике лежали два билета на поезд в столицу, откуда они полетели бы во Францию, и не куда-нибудь, а на Ривьеру, и там, наконец, поженились.
Такой опасный и кишащий провалами план созрел в их головах совсем недавно, а юношеский максимализм, гормоны и мечты о совершенной жизни подтолкнул к его исполнению. У Кэт в столице жила старшая двоюродная сестра, которая пообещала купить им билеты на самолет и дала несколько советов. Они знали, зачем сестра помогает в таком щепетильном деле: ей было скучно. Никаких сестринских переживаний не поселилось у нее в голове, там роились только мелкие, как комары, вопросы, рожденные ее юношеским любопытством: где они собираются жить, сколько детей усыновят, как часто будут ходить на пляж и все в таком духе. Девочки, в свою очередь, обретя союзника, с радостью ему доверились.
На Ривьере, они не сомневались, найдется применение их молодым талантам: Дог первое время собиралась работать официанткой, а Кэт ухаживать за животными в местном зоопарке. Она очень любила собак. И почти так же сильно кошек.
А еще Кэт и Дог любили друг друга.
Они поняли это в один обычный, и совсем даже не прекрасный, момент своей жизни, когда шли, как обычно за руку, из школы домой. Дог провела подругу, и они поцеловались. Не было ни удивления, ни смущения: все просто пошло назначенным ему чередом. Это был не первый поцелуй для них обеих: два года назад они ездили отдыхать в санаторий, где смеялись и смущались рядом с такими же смеющимися и смущенными мальчишками. Так что ничего шокирующего не возникло у них в мыслях, когда, разняв губы, они посмотрели друг на друга. Единственная мысль, и одна увидела это в глазах другой, поднялась из глубины и засияла во всей своей страшной красоте: это было табу. Мальчики, ждущие их в беседках, были детской шалостью, но они были нормой; а их проснувшаяся от ожидания любовь (в том, что это любовь, они ни на секунду не сомневались) была странностью, не описанной в дешевых маминых романах.
Все было очень просто в их жизни: простые решения, простые ответы на вечные вопросы, простой выбор, да или нет. И так просто все и осталось: они будут жить вместе, правда не здесь, а там, где будут свободны и счастливы. Франция, выбор был единогласным. План сложился за один вечер, когда они плели браслеты из ниток и мечтали о доме с бассейном, а потом рисовали схемы и составляли списки необходимого, и писали возбужденное письмо сестре. Все было решено, расставлена мебель в их воображаемом кукольном доме, и решительная Дог назначила дату: начало летних каникул, самое время для серьезных решений. Кэт, дрожа от страха и возбуждения, согласилась.
И этот день, когда Дог уже не находила, чем себя занять, в ожидании своей Кэт, был совсем не долгожданным. Он отодвигался в их воображении как можно дальше, они забыли о его существовании в календаре, колотясь только при мысли, что он наступит. И может, будь они старше, с легкостью отменили бы свой побег; вот только обещания, данные детьми, не теряют свою силу. Как можно отказаться от того, что так волнует кровь?
Дог нервно поглядывала на окно своей Кэт, но был яркий день, и разглядеть среди солнечных бликов на стекле ничего не могла. Внизу хлопнула дверь подъезда. Девочка быстро перевела взгляд на нее, волнуясь так, что ее трясло и тошнило; и страх стал еще сильнее: к ней быстрым шагом приближалась разъяренная мама Кэт. Она еще никогда ее такой не видела.
- Ах, вы, сучки! Вы что задумали?! - она схватила Дог за ухо и затрясла его так, что Дог моталась в руке, как флаг. - Дуры малолетние, из дома они собрались! Я вам устрою, чемодан, она принесла, не лезь к моей дочери больше, чтоб глаза мои тебя не видели, ясно?! - Отпустила ухо рыдающей Дог и толкнула ее от себя, замахнулась рукой по попе, но промахнулась и попала по пояснице. - А ну вали!
Дог не услышала последней фразы, в голове у нее шумело, ноги заплетались от быстрого бега, а куда бежать она не видела: не давали слезы. Но только не домой, только туда, где можно зарыдать в голос. Туда, где можно кричать, где можно не вытирать слезы рукавом.
Чемодан она оставила у дороги.
***
Дог сидела на чемодане - маленьком черном саквояжике, в котором поместились все ее ценные и необходимые вещи: пестрая тетрадь на кольцах, набор гелевых разноцветных ручек, несколько чистых листов, носки вперемешку с трусами, шапка Adidas, трикотажные перчатки с обрезанными пальцами (обрезать пальцы в кожаных мама не разрешила), два билета в целлофановом пакете, зубная щетка и прочие принадлежности (которых для девочки было сравнительно не много, прокладок, кстати, там не было: месячные еще не начались), сверху аккуратно сложены две рубашки и теплый свитер. Возможно, имея опыт самостоятельной жизни, она добавила бы, например, сменную обувь или пару тройку пачек с вермишелью быстрого приготовления, а значит и большую кружку с ложкой; но такого опыта у нее не было, а вещи, к которым тянулась рука, были слишком громоздкими для ее маленького чемоданчика. Ну кто берет с собой собрание сочинений Кира Булычева? Хотя в потайной карман все-таки был с нежностью положен ее любимый «Поселок». В кармане кожаной на 2 размера большей куртки (на вырост) лежала флеш-карта с фотографиями и любимой музыкой (Spice Girls, Michael Jackson, Максим - для Кэт, хиты Кати Чеховой, перемешанные в одной папке с треками Касты), в другом кармане - маленькое зеркало. Да и сама Дог выглядела совсем маленькой: и не подумаешь, что собралась в большое путешествие.
Она сидела на чемодане, и ждала, и выковыривала носком ноги камешки, застрявшие в земле на обочине дороги - как и Дог, такой же маленькой и не шумной; дороги такого же маленького и не шумного города.
Она думала о том, что будь ей хотя бы 16, то сейчас она бы нервно курила, сигарету за сигаретой, и, может быть, даже смачно сплевывала бы, ну и, конечно, если бы окна ее знакомой, которая передавала иногда маме Дог варенье, не выходили на вышеупомянутую дорогу. Слегка дрожали ноги, и все старательнее она ковыряла камешки у дороги.
А вообще, вы поняли, никакая она не Дог. То есть, конечно, она Дог, но это имя не написано ни в свидетельстве о рождении, ни в недавно полученном паспорте. Ее зовут Екатерина, но даже Катей почти никто не зовет ее с третьего класса. Именно через пару недель после того момента, когда к ним в класс перешла тоже Катя, но уже другая. Катя номер два была такой же послушной, тихой ученицей, ничем собственно не примечательной. И как заведено (вы в курсе, если учились в любой школе в любом третьем классе), детей с одинаковыми именами что-то связывает, хоть и ненадолго. Что-то вроде шуток «Привет, я Катя. - Ой, и я Катя. И обе мы Кати.» и сидения за одной партой над учителями потехи ради; вы знаете весь этот список мелочей. Иногда Кати думали, вот бы они были близнецами.
Одноклассники поначалу называли их «Кати», потом повзрослели и перешли на «Китикет», а когда наскучило и это, посовещались и придумали «Кэт и Дог», и более высокая Катя совсем не обиделась на свою «собачью» кличку: та ей даже льстила.
Итак: Дог ждала на дороге свою Кэт, а ее маленьком чемоданчике лежали два билета на поезд в столицу, откуда они полетели бы во Францию, и не куда-нибудь, а на Ривьеру, и там, наконец, поженились.
Такой опасный и кишащий провалами план созрел в их головах совсем недавно, а юношеский максимализм, гормоны и мечты о совершенной жизни подтолкнул к его исполнению. У Кэт в столице жила старшая двоюродная сестра, которая пообещала купить им билеты на самолет и дала несколько советов. Они знали, зачем сестра помогает в таком щепетильном деле: ей было скучно. Никаких сестринских переживаний не поселилось у нее в голове, там роились только мелкие, как комары, вопросы, рожденные ее юношеским любопытством: где они собираются жить, сколько детей усыновят, как часто будут ходить на пляж и все в таком духе. Девочки, в свою очередь, обретя союзника, с радостью ему доверились.
На Ривьере, они не сомневались, найдется применение их молодым талантам: Дог первое время собиралась работать официанткой, а Кэт ухаживать за животными в местном зоопарке. Она очень любила собак. И почти так же сильно кошек.
А еще Кэт и Дог любили друг друга.
Они поняли это в один обычный, и совсем даже не прекрасный, момент своей жизни, когда шли, как обычно за руку, из школы домой. Дог провела подругу, и они поцеловались. Не было ни удивления, ни смущения: все просто пошло назначенным ему чередом. Это был не первый поцелуй для них обеих: два года назад они ездили отдыхать в санаторий, где смеялись и смущались рядом с такими же смеющимися и смущенными мальчишками. Так что ничего шокирующего не возникло у них в мыслях, когда, разняв губы, они посмотрели друг на друга. Единственная мысль, и одна увидела это в глазах другой, поднялась из глубины и засияла во всей своей страшной красоте: это было табу. Мальчики, ждущие их в беседках, были детской шалостью, но они были нормой; а их проснувшаяся от ожидания любовь (в том, что это любовь, они ни на секунду не сомневались) была странностью, не описанной в дешевых маминых романах.
Все было очень просто в их жизни: простые решения, простые ответы на вечные вопросы, простой выбор, да или нет. И так просто все и осталось: они будут жить вместе, правда не здесь, а там, где будут свободны и счастливы. Франция, выбор был единогласным. План сложился за один вечер, когда они плели браслеты из ниток и мечтали о доме с бассейном, а потом рисовали схемы и составляли списки необходимого, и писали возбужденное письмо сестре. Все было решено, расставлена мебель в их воображаемом кукольном доме, и решительная Дог назначила дату: начало летних каникул, самое время для серьезных решений. Кэт, дрожа от страха и возбуждения, согласилась.
И этот день, когда Дог уже не находила, чем себя занять, в ожидании своей Кэт, был совсем не долгожданным. Он отодвигался в их воображении как можно дальше, они забыли о его существовании в календаре, колотясь только при мысли, что он наступит. И может, будь они старше, с легкостью отменили бы свой побег; вот только обещания, данные детьми, не теряют свою силу. Как можно отказаться от того, что так волнует кровь?
Дог нервно поглядывала на окно своей Кэт, но был яркий день, и разглядеть среди солнечных бликов на стекле ничего не могла. Внизу хлопнула дверь подъезда. Девочка быстро перевела взгляд на нее, волнуясь так, что ее трясло и тошнило; и страх стал еще сильнее: к ней быстрым шагом приближалась разъяренная мама Кэт. Она еще никогда ее такой не видела.
- Ах, вы, сучки! Вы что задумали?! - она схватила Дог за ухо и затрясла его так, что Дог моталась в руке, как флаг. - Дуры малолетние, из дома они собрались! Я вам устрою, чемодан, она принесла, не лезь к моей дочери больше, чтоб глаза мои тебя не видели, ясно?! - Отпустила ухо рыдающей Дог и толкнула ее от себя, замахнулась рукой по попе, но промахнулась и попала по пояснице. - А ну вали!
Дог не услышала последней фразы, в голове у нее шумело, ноги заплетались от быстрого бега, а куда бежать она не видела: не давали слезы. Но только не домой, только туда, где можно зарыдать в голос. Туда, где можно кричать, где можно не вытирать слезы рукавом.
Чемодан она оставила у дороги.