Немного про органы финансового дознания
Ходила на допрос в простигосподи финансовую полицию. Или опрос. Это как удобнее, но как по мне, так таки приятной непринужденной беседой это действо не назвать. Зато я теперь отлично понимаю, зачем эту структуру непонятно с какого перепугу дознания в сфере налогообложения давным-давно в Украине упразднили. Помните налоговую полицию? И я уже почти не помню. А тут реинкарнация. И нет, чтоб реанимировать что стоящее... впрочем, по порядку.
Позвонили мне совершенно неожиданно, в предпраздничный день. Так, мол, и так: мчите, поелику оне прибымши, а тут бывают далеко не каждый день. Раз уж взялась закрываться по-чесноку, по-толковому, а не просто исчезнуть в синюю даль, так хошь-не хошь, а надо отложить свои начатые хозяйственные делишки, придать себе вид приличный, но печальный и исполнить свой так сказать гражданский долг. А это не так и просто, когда гражданином вот этого всего себя абсолютно не ощущаешь. Но уж где наша не пропадала! Главное, не давать волю сарказму. А-то я ж могу. Точно знаю, что могу ляпнуть нечто этакое, что совершенно не понравится органам. А оно мне надо? Правильно, оно мне не уперлось бродить по допросам и объяснять с чего это я словесно выражаю презрение к существующему порядку вещей. Так что, Гусень, пожалуйста, всё в себе, всё в себе. Уговорить себя сделать вид, что я таки вся одухотворена верой в государственность нашего раЁна и глубоко чту не только скачанный уголовный кодекс, но и в натугах выданный налоговый. Особенно налоговый. Кстати, вдруг кому пригодится: берите с собой паспорт и всё, что у вас накопилось. Вопросов много, а тот бумажный сумбур, что происходит тут уже не первый год как бы не способствует запоминанию того, кто что и когда вам выписал, подписал и печатьку ляпнул. Я в своей внушительной пачке нашла далеко не всё, о чем вопрошалось, но сам её внушительный вид и мое усердное в ней колупание с приговорами: "Счас.. счас... где-то тут..." весьма облегчило взаимопонимание и продемонстрировало мою готовность предоставить любой папирець если не по первому, так по второму требованию.
Итак, добрела я до Оброковой под проливным рождественским дождиком, что настроению соответствовало. Там уже очередь на допросы. Да-да. И туда очередь. Тетка зашуганная мне с мистическим ужасом вопросила: "Тоже на ликвидацию? Нас хоть не расстреляют?". Это вам так, к слову. Чтоб обозначить отношение населения к происходящему. "Нет, - говорю, - Точно не расстреляют". А сама прислушиваюсь, не раздается ли откуда-нибудь стон запытанного ЧПшника. Ну мало ли, что сокрыто за этими двойными дверями. Оброковая у нас вообще выглядит, как бастион. Переходы, коридоры, повороты, непонятно куда лестницы. Специально ж строили так, чтобы запутать, заблудить, чтобы бродил отчаявшийся налогоплательщик по сумрачным лестницам и подвывал от тщеты выбраться на свет божий, заливая слезами раскаяния неправильно заполненную декларацию. Вот и мы стоим в каком-то закоулке, о существовании которого я даже не подозревала, хоть и посещала сие веселое заведения с завидной регулярностью и бывала там по роду рекламной деятельности в таких местах, где нога смерного налогоплательщика не ступала. Стоим в узком коридоре, дверями массивными подпертые и взгляд устремить некуда, кроме как на сами двери, откуда раздается приглушенный бубнеж допрашиваемого. А потом тетку вызвали, и я осталась одна. Самое место, чтобы побыть в раздумиях. Ни тебе плакатика на стене, ни брошюрок по подоконникам. Оконце и то выходит на пустой задний двор и упирается в высокий забор. Вот и нечего пялиться. Стой и думай о своем неблагонадежном поведении. Минут через 20 тетку выпустили. Не скажу, что выгладела она радостной, но вполне себе тетка. Стандартный республиканский несчастный предприниматель, такой же несчастный, как и при любой власти. Что ж, я уже надумалась, осознала, во всем подряд каюсь и готова поведать свою историю неудачной карьеры, на лестнице которой прочно обосновались алкаши. Всё сурово. Два огромезных мужика в кабинете. Прям вот огромнейших! И третий, не менее впечатляющий, туда-сюда перемещается из двери в дверь, носит какие-то бумажки и мрачно топает тяжелым телом. Смотришь на эту тройку и видится, что такую бы братию да в кузнечный цех! Богатыри! Ножишши, ручишшы, бошки с лицами, как две мои головы в объеме и плюс еще чья-то маленькая. Коса сажень в плечах. В общем, габариты весьма внушающие. Такие если придут с проверкой, то обгадиться можно еще до того, как за ними дверь закроется. Смотришь и диву даешься, что такие кадры тут пропадают! Такие штаны просиживаются! Каждым из этих троих можно заткнуть совершенно любую брешь не только в экономике и производстве республички, но и вообще выставить супротив вражьего танку. Таких можно увидеть на лубочных картинках с древнерусскими кулачными боями, где огромные мужики с пышными голыми торсами мутузят друг дружке морды в ярмарочном балагане. Но тут никто ничего не мутузит. Один здоровенными кулачищами берет со стола допросный листочек для меня, второй огромными пальцами давит клавиши немолодого компьютера, а третий озабоченно шуршит ляжками туда-сюда. Так что гнать образ вспахивающих целину богатырей прочь. Республике можно пригодиться и в совершенно неожиданном месте, не только на стройке. И что вообще за стереотип, что здоровый мужик должен физически вламывать на благо? Не должен. А вот если я не возьму себя сейчас же в руки и не уберу сакразм с лица, то, возможно, вломят мне. Не физически, так копеечкой.
И начался допрос. Была. Не состою. Не судима. И прочие да-да-нет из анамнеза моей скудной предпринимательской жизни. Застопоривания в гладком допросе возникали в местах предъявления документов. "Вам какой? От Гайдея или дальше?". Кстати, при слове "Гайдей" глазик-то дернулся. Видать тоже помнят его личную налоговую с кассой в холле. И под его покровительством проданные предпринимателям разрешения. Ага. Я тоже помню, потому как я-то заплатила, а бумажку мне так и не дали. "Поздно, - говорят, - меняем уже. Двести гривень не вернем, о чем вы!". Ну другую бумажку, так другую. Вам распечатку из Столицы или самую последнюю? Последнюю? Акейна. Счас... счас найду. А у меня в папке бумажек тех, как у дурака фантиков. И сижу ковыряю на коленях, потрошу свою желто-голубую папку. Не подумайте ничего! Так получилось, что я из желто-голубой сумки извлекла желто-голубую папку. Абсолютно просто так и без намеков на троллинг. Жонглирование бумажками затягивалось. "А дозволительные документы у вас кем выданы?" "Всем!" Потому как ну нельзя тут вести такого рода бизнес без бумаг, нарисованный всеми подряд. Молодец я, что собрала этот дикий гербарий. И в министерстве, и в управлении, и в везде свой листочек взяла. В общем, допрос как допрос. Единственное, что поразило, так это недоразумение по поводу того зачем же я все-таки ликвидируюсь. Ведь так все стало хорошо. И бумаги у меня все есть. И почему я не работаю с ноября. "Запчастей нет? И топлива? Ну что вы! По-моему, с запчастями сейчас лучше, чем было когда-либо! И топливом почти проблем нет". "Да лаааааадно? Правда? И как я этого не заметила! Этого самого "жить стало лучше". Ездила на рванье и с болтающимися гайками умирающего от неперевариваемого барыжного танкового дизеля машинного сердца. Правда запчастей полно? ГДЕ? И топливо есть? Адрес чирканите, где оно. И по доступным ценам" - хотела бы я ответить, но ограничилась пассами бровями и многозначительным "Кхмм". Я нашла! Я нашла тех, кто свято верит в счастливую жизни республички. Причем, в уже наступившее счастье, а не в "потерпите, совсем скоро всё будет". Всё и было.
В общем, отпустили меня. Предварительно вытребовав кивка о том, что я подвязываюсь оплатить долги, которые за меня мне наделали. Пыталась было задвинуть, что вот тот налог, который постановлением ввели в июле, а почему-то считают мне долгом аж с явнаря, я как-бы не оплачивала бы, потому как ну нет у вас на то законных оснований, но когда закон скачан из интернетов и даже не отредактирован под местные реалии, то о каком его исполнении может вообще идти речь?
И вместо вывода: абсолютно ненужный орган, дармоеды и захребетники, рудимент на теле встающего на ножки младенчика, задающие вопросы, с которыми вполне справился бы мой инспектор, собственно, и назначенный для ликвидации. Впрочем, большинство вопросов вообще можно было и не задавать.
Позвонили мне совершенно неожиданно, в предпраздничный день. Так, мол, и так: мчите, поелику оне прибымши, а тут бывают далеко не каждый день. Раз уж взялась закрываться по-чесноку, по-толковому, а не просто исчезнуть в синюю даль, так хошь-не хошь, а надо отложить свои начатые хозяйственные делишки, придать себе вид приличный, но печальный и исполнить свой так сказать гражданский долг. А это не так и просто, когда гражданином вот этого всего себя абсолютно не ощущаешь. Но уж где наша не пропадала! Главное, не давать волю сарказму. А-то я ж могу. Точно знаю, что могу ляпнуть нечто этакое, что совершенно не понравится органам. А оно мне надо? Правильно, оно мне не уперлось бродить по допросам и объяснять с чего это я словесно выражаю презрение к существующему порядку вещей. Так что, Гусень, пожалуйста, всё в себе, всё в себе. Уговорить себя сделать вид, что я таки вся одухотворена верой в государственность нашего раЁна и глубоко чту не только скачанный уголовный кодекс, но и в натугах выданный налоговый. Особенно налоговый. Кстати, вдруг кому пригодится: берите с собой паспорт и всё, что у вас накопилось. Вопросов много, а тот бумажный сумбур, что происходит тут уже не первый год как бы не способствует запоминанию того, кто что и когда вам выписал, подписал и печатьку ляпнул. Я в своей внушительной пачке нашла далеко не всё, о чем вопрошалось, но сам её внушительный вид и мое усердное в ней колупание с приговорами: "Счас.. счас... где-то тут..." весьма облегчило взаимопонимание и продемонстрировало мою готовность предоставить любой папирець если не по первому, так по второму требованию.
Итак, добрела я до Оброковой под проливным рождественским дождиком, что настроению соответствовало. Там уже очередь на допросы. Да-да. И туда очередь. Тетка зашуганная мне с мистическим ужасом вопросила: "Тоже на ликвидацию? Нас хоть не расстреляют?". Это вам так, к слову. Чтоб обозначить отношение населения к происходящему. "Нет, - говорю, - Точно не расстреляют". А сама прислушиваюсь, не раздается ли откуда-нибудь стон запытанного ЧПшника. Ну мало ли, что сокрыто за этими двойными дверями. Оброковая у нас вообще выглядит, как бастион. Переходы, коридоры, повороты, непонятно куда лестницы. Специально ж строили так, чтобы запутать, заблудить, чтобы бродил отчаявшийся налогоплательщик по сумрачным лестницам и подвывал от тщеты выбраться на свет божий, заливая слезами раскаяния неправильно заполненную декларацию. Вот и мы стоим в каком-то закоулке, о существовании которого я даже не подозревала, хоть и посещала сие веселое заведения с завидной регулярностью и бывала там по роду рекламной деятельности в таких местах, где нога смерного налогоплательщика не ступала. Стоим в узком коридоре, дверями массивными подпертые и взгляд устремить некуда, кроме как на сами двери, откуда раздается приглушенный бубнеж допрашиваемого. А потом тетку вызвали, и я осталась одна. Самое место, чтобы побыть в раздумиях. Ни тебе плакатика на стене, ни брошюрок по подоконникам. Оконце и то выходит на пустой задний двор и упирается в высокий забор. Вот и нечего пялиться. Стой и думай о своем неблагонадежном поведении. Минут через 20 тетку выпустили. Не скажу, что выгладела она радостной, но вполне себе тетка. Стандартный республиканский несчастный предприниматель, такой же несчастный, как и при любой власти. Что ж, я уже надумалась, осознала, во всем подряд каюсь и готова поведать свою историю неудачной карьеры, на лестнице которой прочно обосновались алкаши. Всё сурово. Два огромезных мужика в кабинете. Прям вот огромнейших! И третий, не менее впечатляющий, туда-сюда перемещается из двери в дверь, носит какие-то бумажки и мрачно топает тяжелым телом. Смотришь на эту тройку и видится, что такую бы братию да в кузнечный цех! Богатыри! Ножишши, ручишшы, бошки с лицами, как две мои головы в объеме и плюс еще чья-то маленькая. Коса сажень в плечах. В общем, габариты весьма внушающие. Такие если придут с проверкой, то обгадиться можно еще до того, как за ними дверь закроется. Смотришь и диву даешься, что такие кадры тут пропадают! Такие штаны просиживаются! Каждым из этих троих можно заткнуть совершенно любую брешь не только в экономике и производстве республички, но и вообще выставить супротив вражьего танку. Таких можно увидеть на лубочных картинках с древнерусскими кулачными боями, где огромные мужики с пышными голыми торсами мутузят друг дружке морды в ярмарочном балагане. Но тут никто ничего не мутузит. Один здоровенными кулачищами берет со стола допросный листочек для меня, второй огромными пальцами давит клавиши немолодого компьютера, а третий озабоченно шуршит ляжками туда-сюда. Так что гнать образ вспахивающих целину богатырей прочь. Республике можно пригодиться и в совершенно неожиданном месте, не только на стройке. И что вообще за стереотип, что здоровый мужик должен физически вламывать на благо? Не должен. А вот если я не возьму себя сейчас же в руки и не уберу сакразм с лица, то, возможно, вломят мне. Не физически, так копеечкой.
И начался допрос. Была. Не состою. Не судима. И прочие да-да-нет из анамнеза моей скудной предпринимательской жизни. Застопоривания в гладком допросе возникали в местах предъявления документов. "Вам какой? От Гайдея или дальше?". Кстати, при слове "Гайдей" глазик-то дернулся. Видать тоже помнят его личную налоговую с кассой в холле. И под его покровительством проданные предпринимателям разрешения. Ага. Я тоже помню, потому как я-то заплатила, а бумажку мне так и не дали. "Поздно, - говорят, - меняем уже. Двести гривень не вернем, о чем вы!". Ну другую бумажку, так другую. Вам распечатку из Столицы или самую последнюю? Последнюю? Акейна. Счас... счас найду. А у меня в папке бумажек тех, как у дурака фантиков. И сижу ковыряю на коленях, потрошу свою желто-голубую папку. Не подумайте ничего! Так получилось, что я из желто-голубой сумки извлекла желто-голубую папку. Абсолютно просто так и без намеков на троллинг. Жонглирование бумажками затягивалось. "А дозволительные документы у вас кем выданы?" "Всем!" Потому как ну нельзя тут вести такого рода бизнес без бумаг, нарисованный всеми подряд. Молодец я, что собрала этот дикий гербарий. И в министерстве, и в управлении, и в везде свой листочек взяла. В общем, допрос как допрос. Единственное, что поразило, так это недоразумение по поводу того зачем же я все-таки ликвидируюсь. Ведь так все стало хорошо. И бумаги у меня все есть. И почему я не работаю с ноября. "Запчастей нет? И топлива? Ну что вы! По-моему, с запчастями сейчас лучше, чем было когда-либо! И топливом почти проблем нет". "Да лаааааадно? Правда? И как я этого не заметила! Этого самого "жить стало лучше". Ездила на рванье и с болтающимися гайками умирающего от неперевариваемого барыжного танкового дизеля машинного сердца. Правда запчастей полно? ГДЕ? И топливо есть? Адрес чирканите, где оно. И по доступным ценам" - хотела бы я ответить, но ограничилась пассами бровями и многозначительным "Кхмм". Я нашла! Я нашла тех, кто свято верит в счастливую жизни республички. Причем, в уже наступившее счастье, а не в "потерпите, совсем скоро всё будет". Всё и было.
В общем, отпустили меня. Предварительно вытребовав кивка о том, что я подвязываюсь оплатить долги, которые за меня мне наделали. Пыталась было задвинуть, что вот тот налог, который постановлением ввели в июле, а почему-то считают мне долгом аж с явнаря, я как-бы не оплачивала бы, потому как ну нет у вас на то законных оснований, но когда закон скачан из интернетов и даже не отредактирован под местные реалии, то о каком его исполнении может вообще идти речь?
И вместо вывода: абсолютно ненужный орган, дармоеды и захребетники, рудимент на теле встающего на ножки младенчика, задающие вопросы, с которыми вполне справился бы мой инспектор, собственно, и назначенный для ликвидации. Впрочем, большинство вопросов вообще можно было и не задавать.