старая-новая (тёмная сторона) луна апреля (медленная зарисовка)
Утро в пространстве холода, вокзал между полушарий земного шара, космического шара, вывернутого наизнанку цифрового мозга, отчётливый холод цифр слияния, и, как я всегда писал (on the dark side of the April moon) - луна для отражения, луна для приближения, отдаления, обнуления, луна для живых созвучий, для мёртвых имён, для иноземных стражей, для горячих букв, выжженных на запястьях. Луна… Что-то я забыл все свои тёмные тексты, из стеклянных знаков, из черных угольных слоёв прошлого для твоего алмазного сердца. Тексты-порталы, живые заклинания для давно умерших звёзд, чьим светом напоён хмурый октябрьский ветер. Мы сидим в очередной галактической квартире, в бусине, скользящей по мантрам твоего путешествия, мы слушаем дождь, это радио, нет, это дождь, или всё же нет, это радио… в газовых баллонах концентрируется спираль сверхнового взрыва. Я могу так писать бесконечно, это только смешной клубок нитей, веретено крутится, сёстры прядут, цветные узоры, потусторонние дымоходы, костёр проступает на коже медленными толчками боли, крутится оплавленная киноплёнка, в тёмном зрительном зале - холод, пустые кресла. Я могу так идти бесконечно над водой, по тёмным слепым пятнам твоего зрения, скользить, лететь, отражаться, плыть сразу везде одновременно в разных фокусных расстояниях времён памяти. Я могу… лететь тёмными листьями над затопленными силуэтами испанских галеонов, кварталов, струиться тёмной симфонией по голой коже, взлетать кронами платанов в пронизанное нервами музыки дождя небо. Очередной коридор эха капели, знамений, затмений, вытягивающихся в бесконечный слоу-мо лабиринт. И каждый шаг - твоя последняя луна, луна, луна…
*
*