Герцлю сегодня 160.
Он 1860-го, как Чехов, родился на три месяца позже, умер на две недели раньше. Оба при жизни были популярными драматургами. Дочь Герцля Труде и бывшая невеста Чехова Дуня Эфрос тоже умерли в одном году, в 1943-м, одна в немецком концлагере Терезиенштадт, другая в немецком концлагере Треблинка.
В 1948-м, когда нужно было воевать без посредников, англичане ушли, заложенное на первый конгрессах сыграло решающую роль: у евреев были структуры, а у арабов не было. Эту заслугу Герцля редко вспоминают: ещё в Базеле в августе 1897-го решили собираться ежегодно - значит, выборы на конгресс, значит, фракции - прообраз партий, и исполком - прообраз правительства. И так далее - банк, управление землёй, сельское хозяйство, промышленность, внешние связи - из сионистских организаций получилось сделать власть, когда она была очень нужна.
Для дела Герцль был готов бесконечно терпеть и работать, он записывал в дни конгресса в Базеле:
«Снова сидим в этом ужасном ресторане и снова едим эту ужасную пищу. Но что не сделаешь для еврейского народа». Конгресс сначала планировали в Мюнхене, культурной столице немецко-язычного мира, но мюнхенские раввины воспротивились. Это тоже станет постоянной составляющей истории сионизма - евреи, которые против.
Образованность и умение разговаривать Герцля были очень на пользу. Например, он ехал первым классом Вена-Венеция-Рим на встречу с Виктором-Эммануилом Третьим и встретил в купе венгра. Герцль знал венгерский, попутчик оказался придворным художником папы римского и через испанского кардинала, отвечающего за иностранные дела, устроил визит. В приёмной у папы висело «Распятие», Герцль не стал расстраиваться, папа из живых говорил только на итальянском, но Герцль знал итальянский. Султан пожаловал Герцля в рыцари третьей степени Османской империи, что бы это ни значило, поэтому папа обращался к нему «Синьор комендаторе». «Сегодня день откровения святого Павла. У вас тоже будет откровение, а до того - никакой поддержки Ватикана» - сказал папа. Газеты вышли с шапками «Встреча Папы и Президента евреев». Российские аналитики и политологи компетентно объяснили читателям, что сионизм - католическая замутка, но польская поэтесса, подруга министра внутренних дел Плеве, перебравшаяся из Вены в Петербург, устроила Герцлю приём. У Плеве были свои проблемы, кишинёвский погром получил широкое освещение в прессе и зарубежные банки заморозили переговоры о кредитах. Он положил на стол две толстые папки: донесения о сионистских конгрессах и о российских сионистах. Плеве говорил по-французски, но Герцль знал французский. Герцль сказал: евреи в России - проблема для власти, отпусти народ мой, Плеве согласился, разрешил распространять облигации «Ахшарат аИшув» и дал письмо в поддержку сионизма. Единственное такое письмо за все годы, что Герцль мотался по монархам и министрам, и потом поддержка совсем не всегда приходила от праведников (Плеве антисемит, Сталин.., может, и по сей день так случается).
Осенью 1898-го Герцль приехал в Иерусалим, был простужен и измотан, поезд из Яффо шёл пять часов вместо трёх. От дилижанса отказался, только отправил багаж, а сам пошёл от вокзала к Яффским, опирался на Боденхаймера и на трость. Заканчивалась пятница, у Герцля был жар, проезд справа от ворот уже был готов.
Кайзер появился в Яффских сутками позже, в три, Августа-Виктория ехала с фрейлинами в своей карете, а он перед ними. У башни Давида они спешились и пошли к храму Гроба господня. Герцль из окна отеля видел церемонию, но в ней не участвовал, ему была обещана личная встреча с кайзером.
Следующие дни, пока дата аудиенции уточнялась, Теодор и Вильгельм двигались в Иерусалиме каждый по своей траектории.
Кайзер жил очень далеко, совсем за городом, отвечавшая за визит контора Кука построила огромный лагерь на 230 палаток к северо-западу от Шхемских, сейчас это а-Невиим, 42, выходим у мэрии из трамвая, идём семь минут в сторону Сергиева подворья. Там теперь колледж "Орт" с единственным в Иерусалиме отделением ландшафтной архитектуры, чуть выше итальянской больницы, чуть ниже всемирного центра йеменского фалафеля.
До среды, на которую назначили встречу, оба совмещали туристические программы с официальными. Например, заходили к Гробницам царей на Шхемском тракте, Герцль сердился, что они куплены французами, можно предположить, что Вильгельм тоже был не в восторге. Кайзер на Храмовой попросил муфтия разрешить там раскопки, тот вежливо отказал, а Герцль просто отказался подниматься: "Есть запрет раввинов". В Еврейском квартале ему досталось, впрочем, Вильгельм вообще написал Николаю Второму, что не будь он столь твёрд в своих религиозных убеждениях, подумал бы о переходе в мусульманство, так его впечатлили отношения местных христианских общин. Масличная, к слову, обоим понравилась, Теодор там гулял, а Вильгельм был по работе: осматривал территорию будущей больницы.
Но что приятно! пятеро сионистов, в волнении ожидавшие аудиенции у императора Германии и короля Пруссии, не забыли про Усышкина! В понедельник, 31 октября 1898-го года, они зашли на австрийскую почту (это прямо напротив башни Давида, табличка висит, посмотрите) и отправили своему товарищу по исполкому всемирной сионистской организации, между прочим, выпускнику будущей Бауманки (тогда и сам Бауман был ещё жив) открытку прямо в Екатеринослав! Непонятно, какого числа Менахем её получил, но он точно очень обрадовался.
