Принц на белом коте
Лиса монстр. Нет слов.
Нет, я конечно тоже очень, очень люблю Кирилла Логинова. А кто, скажите мне, не любит Кирилла Логинова? Из тех, кто с ним знаком, конечно. Но Лиса, во-первых, любит Логинова заочно, и это мне решительно непонятно. А во-вторых, при всей нашей - незаочной - любви к Логинову ни я, ни даже Андрианкина ни за что бы не догадались его статьи из "Студенческого города" вырезать ножничками и хранить как реликвию. А она догадывается. И вырезает. И хранит. Так что ты, Гарькуша, когда в следующий раз начнешь шутить шутку про фан-клуб логинова в Москве, ты, пожалуйста, обо мне в качестве председателя не думай. Ты, пожалуйста, о Лисе вспомни. Она не против. Она приезда Логинова в Москву ждет как чуда. Она пишет ему длинные смски, а он потом жалуется мне полуистерично: Маша, скажи Лисе, чтоб она перестала мне выкать! Общаемся в три сотовых телефона, сообщения отправляем одновременно, на "три, четыре" - "Кир, чье дошло быстрее?" Она со своим "Кирилл, вы..." - и я: "Логинов, что за фигня!" Мария, вы мне весь тон переписки испортите. Успокойтесь, Ксения, он привыкший.
И иллюзия того, что человек рядом - почти возникает.
Очень страдаю из-за отсутствия у меня компьютера с интернетом и аськой. А уж как, наверное, страдают мои абоненты.
Время славное и немножко сумасшедшее. Отосплюсь на том свете. Не оставляет ощущение, что такого времени - не будет больше никогда. А с чего - а ни с чего. А если совсем говорить честно - рано или поздно духовные кризисы заканчиваются, и наступает рассвет. Я уже немножко чувствую солнце там, за горизонтом. Реальность немножечко трещит по швам, из-за нее просвечивает ликующее, вечное. Мир, который будет всегда, мир, который грядет. Зебрика общается с Дмитреной, Зебрика общается с моей семьей. Девочка, с которой я познакомилась в гостевой книге группы "Телевизор". Понять это сложно. И независимо от того, чем это все закончится, я благодарна за это время - как за возможность взгляда на Небеса.
Я очень счастлива сейчас.
Тема возрождения, звучащая во всем. И в резноровских интервью, как ни странно, тоже. Хотите верьте, хотите нет.
Бессонные ночи - одна страннее другой. Пикник на крыше, бренди и гитара, после двух суток поста ноги не держат, но голос откуда-то прорезался какого не было даже в лучшие мои, переходные времена. Глубокая ночь, и я очень стараюсь не попадать по струнам ногтями, чтоб хоть чуть-чуть было потише. Вокруг чужие окна, ночь, старый дом, окна в подъездах - как бойницы, широченные лестницы, огромные арки. "Лошадка, о чем ты мечтаешь?" - "Полететь в космос космическим туристом и найти любовь всей своей жизни". Я поднимаю тост за "фантастических детей" - и Андрианкина говорит: Маша, тебе обязательно надо быть педагогом, у тебя тоже интуиция возможностей. Я кутаюсь в черно-красное лошадкино пончо и тихонечко шалею. Крыша, ночь, мужняя жена Андрианкина, сбежавшая из дома на погулять. Люди взрослеют, но не стареют. А дальше будет еще интересней, дальше будет еще динамичнее, города и люди, идеи и открытия, и тема возрождения, звучащая все новыми аккордами. Хочется - глазами в бездонное небо - полувыдохнуть-полупропеть: "Свят, свят, свят Господь Бог, Бог Всемогущий..."
А вчера - и вовсе странный, неожиданный и родной бардак, до двух ночи - Баргельд из колонок, треп с Лисой, переписка с Глебом. Баргельд из колонок, да. Дома. Когда я в последний раз слушала любимую музыку не в наушниках? Альбом хороший, светлый и глючный. Лиса обозвала Баргельда шаманом и когда диск закончился, включила его сначала. Офигеть что в мире происходит.
"Принц на белом коте вреден для еще здоровой психики твоего протеже".
Я много говорю о Лисе, да. Я очень ее люблю - а она меня, кстати, не очень. Но мне пофиг, у меня фантастический подросток...
Нет, я конечно тоже очень, очень люблю Кирилла Логинова. А кто, скажите мне, не любит Кирилла Логинова? Из тех, кто с ним знаком, конечно. Но Лиса, во-первых, любит Логинова заочно, и это мне решительно непонятно. А во-вторых, при всей нашей - незаочной - любви к Логинову ни я, ни даже Андрианкина ни за что бы не догадались его статьи из "Студенческого города" вырезать ножничками и хранить как реликвию. А она догадывается. И вырезает. И хранит. Так что ты, Гарькуша, когда в следующий раз начнешь шутить шутку про фан-клуб логинова в Москве, ты, пожалуйста, обо мне в качестве председателя не думай. Ты, пожалуйста, о Лисе вспомни. Она не против. Она приезда Логинова в Москву ждет как чуда. Она пишет ему длинные смски, а он потом жалуется мне полуистерично: Маша, скажи Лисе, чтоб она перестала мне выкать! Общаемся в три сотовых телефона, сообщения отправляем одновременно, на "три, четыре" - "Кир, чье дошло быстрее?" Она со своим "Кирилл, вы..." - и я: "Логинов, что за фигня!" Мария, вы мне весь тон переписки испортите. Успокойтесь, Ксения, он привыкший.
И иллюзия того, что человек рядом - почти возникает.
Очень страдаю из-за отсутствия у меня компьютера с интернетом и аськой. А уж как, наверное, страдают мои абоненты.
Время славное и немножко сумасшедшее. Отосплюсь на том свете. Не оставляет ощущение, что такого времени - не будет больше никогда. А с чего - а ни с чего. А если совсем говорить честно - рано или поздно духовные кризисы заканчиваются, и наступает рассвет. Я уже немножко чувствую солнце там, за горизонтом. Реальность немножечко трещит по швам, из-за нее просвечивает ликующее, вечное. Мир, который будет всегда, мир, который грядет. Зебрика общается с Дмитреной, Зебрика общается с моей семьей. Девочка, с которой я познакомилась в гостевой книге группы "Телевизор". Понять это сложно. И независимо от того, чем это все закончится, я благодарна за это время - как за возможность взгляда на Небеса.
Я очень счастлива сейчас.
Тема возрождения, звучащая во всем. И в резноровских интервью, как ни странно, тоже. Хотите верьте, хотите нет.
Бессонные ночи - одна страннее другой. Пикник на крыше, бренди и гитара, после двух суток поста ноги не держат, но голос откуда-то прорезался какого не было даже в лучшие мои, переходные времена. Глубокая ночь, и я очень стараюсь не попадать по струнам ногтями, чтоб хоть чуть-чуть было потише. Вокруг чужие окна, ночь, старый дом, окна в подъездах - как бойницы, широченные лестницы, огромные арки. "Лошадка, о чем ты мечтаешь?" - "Полететь в космос космическим туристом и найти любовь всей своей жизни". Я поднимаю тост за "фантастических детей" - и Андрианкина говорит: Маша, тебе обязательно надо быть педагогом, у тебя тоже интуиция возможностей. Я кутаюсь в черно-красное лошадкино пончо и тихонечко шалею. Крыша, ночь, мужняя жена Андрианкина, сбежавшая из дома на погулять. Люди взрослеют, но не стареют. А дальше будет еще интересней, дальше будет еще динамичнее, города и люди, идеи и открытия, и тема возрождения, звучащая все новыми аккордами. Хочется - глазами в бездонное небо - полувыдохнуть-полупропеть: "Свят, свят, свят Господь Бог, Бог Всемогущий..."
А вчера - и вовсе странный, неожиданный и родной бардак, до двух ночи - Баргельд из колонок, треп с Лисой, переписка с Глебом. Баргельд из колонок, да. Дома. Когда я в последний раз слушала любимую музыку не в наушниках? Альбом хороший, светлый и глючный. Лиса обозвала Баргельда шаманом и когда диск закончился, включила его сначала. Офигеть что в мире происходит.
"Принц на белом коте вреден для еще здоровой психики твоего протеже".
Я много говорю о Лисе, да. Я очень ее люблю - а она меня, кстати, не очень. Но мне пофиг, у меня фантастический подросток...