(no subject)
Захожу в приуниверситетскую кафешку, спрашиваю: что у вас с кофе? Кофе... - девочка смотрит на меня и быстро ориентируется: Кофе зерновой есть, тоже. (Тоже! Так и сказала). Ушла мне за латте, ходила минут пять. (Очень долго). Оказалось, у них два отдельных павильона, зерновой кофе в соседнем. Вы очень милы, - говорю. Вы, говорит, тоже. Стала бы я в такую даль ходить для кого-то, кто мне не нравится.
И кофе больше чем кофе. Кстати вкусный.
Ушла с ним ходить по лесу, почти вплавь, никогда у меня не было таких мокрых ног. Лед, и снег, и ручьи под снегом. Отчего-то было очень комфортно несмотря на ноги. Прямо комфортно. Скоро начнется апрель, тишина, сопки, Енисей, сосны, прогретый солнцем воздух. В первый раз стала догадываться (все равно наверняка неправильно), что значит the woods are lovely, и почему but I have promises to keep. Откуда там это but. В этом мире тишины, сопок и солнца так легко дышится и так сложно вспомнить, о чем ты страдал еще два часа назад, но остаться в нем невозможно, и даже если бы было возможно, все равно тебя ждет возвращение в грохочущий чужой выжженный мордор, потому что вот так. And miles to go before I sleep.
Шла задавать Богу сложные вопросы и говорить страшные вещи, а в итоге Он меня в самом начале как будто поцеловал в макушку обезоруживающе и сказал: Я тебя люблю. И я стою такая, с этим кофе, посреди сугробов, ручьев и видов, и думаю: блин. И как теперь с Тобой ругаться. А Он мне: смотри как красиво. И я: конечно красиво.
И кофе больше чем кофе. Кстати вкусный.
Ушла с ним ходить по лесу, почти вплавь, никогда у меня не было таких мокрых ног. Лед, и снег, и ручьи под снегом. Отчего-то было очень комфортно несмотря на ноги. Прямо комфортно. Скоро начнется апрель, тишина, сопки, Енисей, сосны, прогретый солнцем воздух. В первый раз стала догадываться (все равно наверняка неправильно), что значит the woods are lovely, и почему but I have promises to keep. Откуда там это but. В этом мире тишины, сопок и солнца так легко дышится и так сложно вспомнить, о чем ты страдал еще два часа назад, но остаться в нем невозможно, и даже если бы было возможно, все равно тебя ждет возвращение в грохочущий чужой выжженный мордор, потому что вот так. And miles to go before I sleep.
Шла задавать Богу сложные вопросы и говорить страшные вещи, а в итоге Он меня в самом начале как будто поцеловал в макушку обезоруживающе и сказал: Я тебя люблю. И я стою такая, с этим кофе, посреди сугробов, ручьев и видов, и думаю: блин. И как теперь с Тобой ругаться. А Он мне: смотри как красиво. И я: конечно красиво.