(no subject)
Очередная гитарная вечеринка (мне нравится этот ритм, лучшее, что приносит лето). Пели много Цоя, неожиданного, раннего. Полузабытого. Поняла, что цоевское мировосприятие очень близко мне сейчас.
В самую точку.
Оглянись: это драка без права на отдых.
Новый день. Днем больше, днем меньше.
Ночь - окурок с оплавленным фильтром,
Брошенный тем, кто хочет умереть молодым.
Спи. Я знаю, как ставить часы.
Завтра звонок поднимет нас, как рваные флаги.
Говорят, что сны это старая память -
А потом нам говорят, что мы должны спать спокойно...
Верь мне, я знаю, нам надо быть вместе.
Верь мне. Я буду с тобой в этой драке.
Впрочем, эта песня всегда была для меня особенной. (Впрочем, дело далеко не только в этой песне). И конечно хочется, чтобы был кто-то, кто скажет: я буду с тобой в этой драке. Но разве не каждый сам за себя. В своей слабости. И интересно, был ли там у Цоя кто-то реальный, теплый и дышащий, или все это - нам с тобой встанет лес глухой стеной - лишь тоска и мечта по Ионафану, которой и в Библии-то удалось осуществиться лишь раз. Такой дружбе. Даже у Иисуса не было Ионафана.
Цой это что-то удивительное. Кажется, это ритмы, в которых у меня не то что сердце бьется - еще тоньше, не знаю, сигналы с нейрона на нейрон идут. Однажды я сидела у Юльки в Красноярске, ее папа слушал "Кино", тогда было совершенно очевидно, что я - это я только тогда, когда я в Академе и звучит Цой. От всех этих песен светлое мое прошлое дается мне в ощущениях таких ясных, и так тоскуется по нему.
И по чему тоскуется, его ведь нет давно, и было ли, города того нет, я давно не хочу в этот город. Тоска такая сильная, такая реальная. Кажется, будто она обладает силой материализовать что-нибудь. Что. Не знаю. Отчаялась понять, куда ведет меня эта тоска. Ведет ли куда-нибудь.
В самую точку.
Оглянись: это драка без права на отдых.
Новый день. Днем больше, днем меньше.
Ночь - окурок с оплавленным фильтром,
Брошенный тем, кто хочет умереть молодым.
Спи. Я знаю, как ставить часы.
Завтра звонок поднимет нас, как рваные флаги.
Говорят, что сны это старая память -
А потом нам говорят, что мы должны спать спокойно...
Верь мне, я знаю, нам надо быть вместе.
Верь мне. Я буду с тобой в этой драке.
Впрочем, эта песня всегда была для меня особенной. (Впрочем, дело далеко не только в этой песне). И конечно хочется, чтобы был кто-то, кто скажет: я буду с тобой в этой драке. Но разве не каждый сам за себя. В своей слабости. И интересно, был ли там у Цоя кто-то реальный, теплый и дышащий, или все это - нам с тобой встанет лес глухой стеной - лишь тоска и мечта по Ионафану, которой и в Библии-то удалось осуществиться лишь раз. Такой дружбе. Даже у Иисуса не было Ионафана.
Цой это что-то удивительное. Кажется, это ритмы, в которых у меня не то что сердце бьется - еще тоньше, не знаю, сигналы с нейрона на нейрон идут. Однажды я сидела у Юльки в Красноярске, ее папа слушал "Кино", тогда было совершенно очевидно, что я - это я только тогда, когда я в Академе и звучит Цой. От всех этих песен светлое мое прошлое дается мне в ощущениях таких ясных, и так тоскуется по нему.
И по чему тоскуется, его ведь нет давно, и было ли, города того нет, я давно не хочу в этот город. Тоска такая сильная, такая реальная. Кажется, будто она обладает силой материализовать что-нибудь. Что. Не знаю. Отчаялась понять, куда ведет меня эта тоска. Ведет ли куда-нибудь.