(no subject)
Если бы я удаляла все-все записи со стены вконтакте, я бы оставила на ней глебовское "совиное перышко", две песни и "лето-лето воровали мы у Крыма". После того, как сходит бурлящая мутная вода будней, остаются неожиданные, драгоценные вещи.
Что еще.
Виделась со своей рыженькой на днях. Как все обернулось. Разъезжаясь из общаги, были почти уверены, что это насовсем. "Будем общаться? - Не знаю, Мария". Через пару месяцев начало казаться, что мы оставили друг в друге после этих четырех лет больше, чем можно было подумать. Когда мы встретились случайно в центробуви и она с двух аккордов по еле слышному радио безошибочно опознала "Алису", я задумалась всерьез.
Сейчас уже очевидно, что заменить-то друг друга нам оказывается и некем.
Притягивает как на резиночке.
Когда она рядом, я примиряюсь с Москвой. Это странное чувство, когда ее нет, я не могу его даже представить, но в такие моменты кажется, что оно совершенно естественно и всегда так было.
Складываемся как пазл.
В такие моменты даже сложно понять, а какого черта мы разъезжались вообще. Когда нет ничего естественнее этого простого порядка вещей: выбирать обувь вместе, таскать друг у друга хавку и кофточки, бороться с розетками и холодильником -
рыжее, нервное, родное, рядом.
Приходишь домой, а оно там дрыхнет, только нос торчит из-под пончо. Проходишь на цыпочках к своей кровати и включаешь ночник.
Она говорит: Мария, почему вы не поступили к нам в аспирантуру?! И я с некоторым ужасом понимаю, что кажется она не шутит. Я брякаю в ответ обалдело: так дорого же. Дооорого... - презрительно передразнивает она. Соискателем двадцать тысяч в год. Делайте что хотите, мне там еще два с половиной года куковать, я когда-нибудь убью соседку.
Что еще.
Виделась со своей рыженькой на днях. Как все обернулось. Разъезжаясь из общаги, были почти уверены, что это насовсем. "Будем общаться? - Не знаю, Мария". Через пару месяцев начало казаться, что мы оставили друг в друге после этих четырех лет больше, чем можно было подумать. Когда мы встретились случайно в центробуви и она с двух аккордов по еле слышному радио безошибочно опознала "Алису", я задумалась всерьез.
Сейчас уже очевидно, что заменить-то друг друга нам оказывается и некем.
Притягивает как на резиночке.
Когда она рядом, я примиряюсь с Москвой. Это странное чувство, когда ее нет, я не могу его даже представить, но в такие моменты кажется, что оно совершенно естественно и всегда так было.
Складываемся как пазл.
В такие моменты даже сложно понять, а какого черта мы разъезжались вообще. Когда нет ничего естественнее этого простого порядка вещей: выбирать обувь вместе, таскать друг у друга хавку и кофточки, бороться с розетками и холодильником -
рыжее, нервное, родное, рядом.
Приходишь домой, а оно там дрыхнет, только нос торчит из-под пончо. Проходишь на цыпочках к своей кровати и включаешь ночник.
Она говорит: Мария, почему вы не поступили к нам в аспирантуру?! И я с некоторым ужасом понимаю, что кажется она не шутит. Я брякаю в ответ обалдело: так дорого же. Дооорого... - презрительно передразнивает она. Соискателем двадцать тысяч в год. Делайте что хотите, мне там еще два с половиной года куковать, я когда-нибудь убью соседку.