Звёздная песня неба
1
Во поле выйдешь - песню поёшь
Очень негромкую.
Звёзды ночами падают в рожь,
Утром дрожат жаворонками...
Шашлыки удались. Сэн уверял, что это исключительно его заслуга.
- Да потому, что я настоял! Все ваши маринады - гэ на букву дэ! Дерьмо! Лук, перец, соль и мясо - всё! Налей!
Ветер стелил над полем дымок затухающего мангала. Близость ночи наполняла томным предчувствием скорого приобщения к тайнам неба. Дешёвое итальянское каберне развязывало языки. Нарастал спор о том, каким чудом самому «зелёному» из наблюдателей удалось сделать снимок зелёного луча.
- Да повезло, я вам говорю! - горячился Сэн, хотя никто с ним не спорил. - Новичкам везёт, это все знают. Этим «Canon'ом» да с пятьюдесятью миллиметрами кто угодно снял бы. Тут, правда, ширик лучше использовать - он универсальный. Ну, это не все понимают. Вон я в прошлом году с ребятами из астроклуба ради пары кадров делал автопробег в горные массивы Крыма, так я им сразу сказал...
Чистое поле, небо и рожь…
И кажется - нету края
Дороге, которой ты идёшь,
Которую не выбирают...
Владелец «Canon'a» сидел на свёрнутом каремате неподалёку от троицы спорщиков. Он слегка покачивал подбородком в такт песне, звучавшей в наушниках.
Сколько звёзд упало,
Сколько взошло!
Стало под небом песенно.
И на душе не случайно светло,
И не случайно весело.
Галка наклонилась над ним, тряхнула каштановым облаком волос, обдала пряными ароматами.
- Что слушаешь, мечтатель?
- «Депеш Мод», - не поднимая головы ответил Бол.
- А-а, это я знаю. «Personal Jesus», да?
- Нет «New Life», сингл 81-го года.
- Такое не люблю. Вообще не люблю восьмидесятые.
Галка села рядом, коснулась упругим джинсовым бедром.
- Бол. Что за прозвище? Почему Бол? Это что-то значит?
- А Сэн что значит?
- Ну, он же сэнсэй. Ушу-шуршу-каратэ! Киййя! - Галка пару раз ткнула кулаками воздух. - Вождь, гуру и всё такое, короче. Сокращённо Сэн.
- А Вик?
- Вик от «viktim» - жертва, виктимное поведение. Он у нас нарик в прошлом. Резался, из окна падал. Теперь, как он говорит, встал на твёрдый путь исправления. Гоняет на байке, тусит со стритрейсерами. И всё равно депреснячит, бухает по-чёрному. Когда ты бывший КМС по самбо, виктимное поведение так просто не пропьёшь.
- А Вар?
- Басит в какой-то супертяжёлой группе, хоть и мажорик. Папик ему купил басуху, как у Варового кумира Трухильо. Гитара фирмы «Warwick», поэтому Вар.
- А Галка что значит?
- Прикалываешься? - она мягко толкнула его плечом. - Птичка такая.
Словно наследство, она твоя,
Тебе её в детстве дали.
«Сегодня», - думал Бол, поглядывая то на спорящих, то на остывающий мангал, - «Сегодня». Он бросил взгляд на потемневшее небо, затем на циферблат наручных часов: до начала оставалось совсем немного. По сравнению с пыткой долгими десятилетиями, проведёнными в ожидании этой ночи, несколько десятков минут должны казаться пустяком.
В какие бы ты не заехал края,
Забудешь её едва ли.
Но они казались такой же пыткой. Только более изуверской. Как если бы на Бола на миг наваливалась бетонная плита и тут же исчезала. А в следующую секунду опять появлялась. И так снова, и снова, и снова...
- Везучий ты, Болик, - сказала Галка.
- Правда? Почему?
- Я в школе про это книжку читала.
- И?
- Вобще-то давно читала, забыла кто говорил. Что увидеть зелёный луч - это, типа, как благословение получить. Что хорошая примета, счастье и прочее. И ещё дар. Кто видел зелёный луч заходящего солнца, тому дано будет читать сердца людей, как открытую книгу.
- Ну, правильно. Закрытую попробуй прочти.
- Сэн говорит, что в этом луче ничего особенного. Мол, не такое уж редкое природное явление. Даже на Youtub'e есть видео с объяснением. Там как-то свет преломляется через пыль и пар, которые висят в воздухе. Получается зелёный цвет спектра. Типа того.
- Сэн много чего говорит.
- Да, он такой. Зато ты у нас не болтун. В основном молчишь, будто мороженого наелся.
- У меня на него аллергия.
- На Сэна?
- Нет, конечно. Я про мороженое. Сэн - обычный человек, тратящий себя по мелочам. Не подозревающий насколько много ему дано.
Этой дороге нельзя изменить,
Как соли, воде и хлебу.
- А мне?
- Что?
- Мне много дано?
- И тебе, и всем вам, - сказал Бол, подымаясь с каремата. - Смеркается. Пора готовить телескопы.
Она тебя будет вечно манить
Звёздною песней неба.
2
- Подлинный путешественник бездомен. Поиск своего дома и путь к нему - это цель. Искателя ведёт дорога. Доверие к ней - это основа. Путешественник всегда в пути. Куда бы ни вёл ваш маршрут, путешествие необходимо. Помните о цели и всегда придёте туда, куда надо. Дорога - ваше лучшее лекарство от невзгод и напастей. Вам предстоит в одиночку пересечь безграничное пространство опыта и научиться отличать истину от лжи. Путешествие изменит каждого. И однажды все вы, мудрые и свободные, окажетесь дома.
Так говорил повелитель путей.
Когда становилось совсем невмоготу, Бол вспоминал его наставления и твердил их про себя, как молитву.
- Помните: что бы ни случилось, ни один путешественник не будет покинут. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Тот, кто сбился с пути, получит помощь. Кто попал в беду, будет спасён. Без исключений.
Каждый прожитый год давил и угнетал, как душная камера-одиночка. Крепло ощущение, что он застрял здесь надолго. Не давала покоя мысль о том, что это «долго» может продлиться до конца жизни. Бол гнал её, но она возвращалась назойливой мухой. Надежда, что его скоро спасут, медленно улетучивалась.
«А если мой случай - исключение?», - иногда думал он. - «Я сделал что-то не так? Сбился с пути и потерялся?». О подобном исходе путешествия Бол никогда не слышал, но допускал, что такое вполне возможно.
Он знал только один способ попросить помощи - зов.
Так назывался ритуал, позволяющий путешественнику связаться со своими и сообщить о месте, в котором он находится. Для осуществления требовалось:
1. Чистое ровное пространство (плато, степь или поле) вдали от населённых пунктов, антенн мобильной связи и линий электропередач.
2. Четверо человек, неосведомлённых о предстоящем действе.
3. Четыре одинаковых телескопа с пятисоткратным диапазоном увеличения.
4. Круглая площадка с горящими углями, оставшимися от костра из сухих берёзовых дров, огороженная крупными булыжниками, обточенными морем. Диаметр пепелища - полтора метра.
5. Воскурения от четырёх кадильниц с мясом жертвенных животных.
Пылающие угли должны находиться в центре. Вокруг них располагаются люди и ритуальные объекты, сориентированные по сторонам света.
Ночь для проведения ритуала должна быть выбрана с особой тщательностью.
Ей надлежит соответствовать специфическим календарным и погодным требованиям.
Также очень важна частота звуковых колебаний.
За двадцать восемь лет пребывания здесь, благоприятные условия для проведения ритуала складывались дважды. Невзирая на большие сложности, сопутствовавшие подготовке, Бол был твёрдо уверен: ничто не сможет ему помешать. И оба раза перед самым началом всё срывалось из-за досадного стечения обстоятельств.
Но Бола учили не верить в случайности.
Едва начав путешествие, он очутился в этом непривычном месте и потому не успел толком изучить особенности своего пути. Пришлось тратить время на изучение того кусочка мира, в который его, неведомо как, занесло. О путях и судьбах других путешественников он ничего не знал. Случалось ли у них что-то подобное и если да, то как им удалось спастись?
Успешно проведённый ритуал мог помочь получить ответы на этот и другие вопросы, мучившие молодого путешественника. Бол в это верил.
Его вера становилась тем сильнее, чем глубже все участники предстоящего ритуала погружались в ночь.
3
Бездонные угольные недра чуть заметно подрагивали над полем под колоссальной тяжестью драгоценного груза, протяжно и глубоко втягивая мириадами маленьких сияющих альвеол аромат жжёной плоти жертвенных животных.
- А зачем опять шашлыки делать? - удивлённо спросил Вар, кладя на докрасна раскалённый мангал последнюю порцию шампуров, плотно унизанных толстыми сочными кусками. - Все уже так нажрались, что некуда трамбовать.
- Это на утро, - ответил Бол.
- Так они до утра сто раз остынут. Думаешь, кто-то будет есть холодные?
- Да.
Вар пожал плечами.
- Тебе видней. Ты же, типа, босс.
Бол посмотрел на часы. Наступало его время.
Всё было готово к началу.
Угли, окружённые побелевшими гладкими булыжниками, уже не полыхали. Пламя ушло вглубь пепелища и теперь блуждало там, рубиново просвечивая сквозь чёрные головешки.
Дым мангалов тянулся бесконечно высоко вверх. Издали казалось, что к небу поднимаются четыре призрачные колонны.
Из четырёх концертных колонок, установленных на земле, тихо лилась ласковая убаюкивающая музыка.
Люди стояли, каждый около своего телескопа. Заглядывали в окуляры, что-то бормотали, обменивались впечатлениями. Никто из них не подозревал о том, зачем на самом деле их привезли сюда и о том, что сейчас должно произойти. В этот момент все они были отяжелевшими от пищи, расслабленными от вина, благостными, беззащитными.
И тут внезапно закричала Галка.
- Вижу! Я его вижу!
Все повернулись к ней.
- Чего орёшь? Что там такое? НЛО увидела?
- Лучше! Лучше! - восторженно воскликнула Галка. - Я самая везучая! Сегодня суперлуние и я сейчас видела зелёный луч Луны! Теперь мы с Боликом будем знать все ваши мысли! Йох-хоу!
«Пора» - подумал, сидевший в машине, Бол и коснулся пальцем кнопки.
- Обычная рефракция, - презрительно процедил Сэн. - Было бы из-за чего визжать. Небось радости полные трусы, а сфоткать ума не хватило.
- А тебе ума хватит хавало завалить, дорогой? - в голосе девушки задрожала обида вперемешку с издёвкой. - Если ща я тебя твоим умным рыхальником в неё тыкну, признаешь, что ты коз...
- Простите, ребята. Так надо... - прошептал Бол.
Галкин голосок потонул в оглушительном взрыве, от которого содрогнулась земля и колыхнулось пространство. Второй взрыв разорвал воздух в клочья, ударил под дых могучей звуковой волной, пошатнул призрачные колонны, подпиравшие небо. По полю гигантскими каменными бубенцами покатились громовые раскаты аплодисментов, могучими ударами циклопических молотов загрохотали первые такты песни. Все, кроме Бола, оцепенели.
С-К-О-Л-Ь-К-О З-В-Ё-З-Д У-П-А-А-Л-О-О!!!!!
С-К-О-Л-Ь-К-О В-З-О-Ш-Л-О-О!!!!!
С-Т-А-А-Л-О-О П-О-Д Н-Е-Е-Б-О-М П-Е-Е-С-Е-Е-Н-Н-О-О-О!!!!!
И-И Н-А Д-У-Ш-Е-Е Н-Е С-Л-У-Ч-А-А-Й-Н-О С-В-Е-Т-Л-О-О!!!!!
И-И Н-Е С-Л-У-Ч-А-А-Й-Н-О-О В-Е-Е-С-Е-Е-Л-О-О!!!!!
Колонки выдавали максимум. Земля дрожала. Люди стояли, как вкопанные. Вокруг них бушевал воздух, каждый кубический сантиметр которого ежесекундно взрывали многократно усиленные и умноженные ритмические фигуры оркестра, шарахавшего, как артиллерийская бригада.
Бол бросился к округлой площадке с остывающими углями, одним прыжком оказался в центре. На нём была грубая жаропрочная роба с огнестойкой пропиткой. Горячий воздух вцепился в кожу, обжёг лёгкие. Толстые подошвы сапог моментально стали плавиться, на брюках вспыхнули мелкие искорки. Ему нужно было продержаться хотя бы тридцать секунд. Всего тридцать. Три раза по десять. Не больше. Иначе - гибель.
Он поднял руки, запрокинул голову, потянулся вверх, словно струна. Нечеловеческим напряжением всех мышц, всех сил, всей воли он породил в глубинах своего естества и исторг из них беззвучный крик, незримой тончайшей иглой вонзившийся в небо.
И небо ответило.
Сверху обрушился столб янтарного света и упёрся в пылающий огненный круг. Невыносимый жар кострища сменили мягкие волны приятной прохлады. В каждой клеточке тела отозвалась, зазвенела, завибрировала невыразимо прекрасная и манящая звёздная песня неба. Её волшебные переливы подхватили молодого путешественника и унесли далеко-далеко, в бесконечные просторы. Туда, откуда он был родом, откуда начал свой путь и где его ждали все те, кого он любил и кому был дорог.
Вдруг всё кончилось. Звёздная песня неба оборвалась, янтарный свет померк и исчез. В уши с разгона ударил бешеный рёв колонок. Полыхающие угли прожигали подошвы. Роба загорелась.
Мыслей не было. Казалось, он сквозь чужие глазницы наблюдает за действиями незнакомого тела.
Вот оно рванулось прочь из круга... Упало на землю, срывая горящую одежду... Побежало, спотыкаясь, подскальзываясь на расплывающихся подошвах, к джипу, чтобы вырубить громыхавшую песню... Бегом вернулось к кострищу, около которого бросило тлеющую робу... Обмотало ею дымящиеся сапоги и, оскалив зубы, начало их стаскивать...
Боль пронзила от пяток до макушки, внезапно и резко. Вместе с ней вернулась способность делать выводы. Ситуация прояснилась, обрела чёткость.
Ритуал сорван. Что-то пошло не так. Времени в обрез. Это место нужно срочно покинуть.
Люди по-прежнему стояли неподвижно, как статуи.
4
Ночная тьма давно сомкнулась за его спиной, а он уходил по тёмному полю, не оглядываясь и ускоряя шаг. Быстрее, ещё быстрее, насколько позволяли саднившие ступни. Согласно неписанному правилу, после неудачно проведённого ритуала путешественник был обязан как можно скорей оставить территорию, на которой это произошло. Уйти нужно до того, как люди очнутся и выйдут из оцепенения. До того, как хватятся и начнут искать ушедшего. До того, как кому-то из них придёт в голову задуматься о том, что здесь произошло.
Перед выходом Бол переоделся: разношенные, но всё ещё крепкие и удобные дорожные ботинки, потёртые джинсы и, под стать им, видавшая виды куртка из плотной ткани, под ней полинявший балахон с капюшоном. На плече старый армейский рюкзак, в котором самое необходимое - немного еды, фляга с водой, смена белья, аптечка, мелкие бытовые вещи. В этой одежде, с этими вещами он двадцать восемь лет назад вошёл в мир, который в третий раз обманул его ожидания.
Позади осталась прежняя, налаженная и благополучная жизнь, которую Бол упорно, как муравей, выстраивал годами ради нескольких прекрасных мгновений, в которые ему открылась звёздная песня неба. Впереди была неизвестность, светлеющий горизонт и радостный трепет сердца в предвкушении счастья новой дороги. В прошлом остались тоска и безысходность. С каждым шагом внутри у путешественника всё радостнее звучала звёздная песня неба, а с ней крепла надежда. О нём помнят, его найдут и спасут. Тот, кто сбился с пути, получит помощь. Ни один не будет брошен. Никогда.
5
В тесной комнатке было темно и пыльно. Пахло кислятиной и чем-то подгоревшим. Виктор Петрович сидел в продавленном кресле, тупо уставившись в телевизор. Передавали какую-то муть, концертное старьё сорокалетней давности. Чёрт бы побрал это кабельное! Столько каналов, а смотреть всё равно нечего. Зато бабки дерут исправно, жульё.
- На! - показал он кукиш красивой дикторше, которая, улыбаясь телезрителям исчезнувшей страны, объявляла очередного певца: «Звёздная песня неба». Исполняет Евгений Головин».
Зазвучала музыка, на сцену неторопливо вышел аккуратный блондин в элегантном тёмно-коричневом костюме и проникновенно запел:
Во поле выйдешь - песню поёшь
Очень негромкую.
Звёзды ночами падают в рожь,
Утром дрожат жаворонками...
Раздался звонок в дверь.
- Кто там припёрся на ночь глядя? - проворчал Виктор Петрович. Он с трудом оторвал грузное тело от кресла, поднялся и, шаркая рваными тапочками, поплёлся к двери. В темноте задел какую-то металлическую треногу, чертыхнулся.
«Проклятая железка! Вечно за неё цепляюсь. Завтра же выкину на свалку. В металлолом! К чёртовой матери!»
- Кто? - хрипло спросил он, уставившись в глазок на незнакомого молодого человека, стоявшего на лестничной площадке.
- Здравствуйте. Я вам звонил. Я по объявлению.
«Чёрт, совсем забыл!», - мысленно воскликнул Виктор Петрович. - «Этот лопух явился за старой железкой. Ох и дурацкая рожа! Жизнерадостный урод».
Виктор Петрович приоткрыл дверь и расплылся в приторной улыбке.
- Здравствуйте, - приветливо улыбнулся ему молодой человек. - Меня зовут Болеслав. Я насчёт телескопа.
.