Прочитано
Пять книг критики Адамовича: два тома "Литературных заметок", два тома "Литературных бесед" и еще один сборный.
Очень увлекательное чтение, очень умелый критик, дипломатичность которого изумляет: другие, так вот изгибаясь, давно сломали бы хребет. Конечно, его влюбленность в Толстого и концепция литературного "опростительства" совсем не так интересны, как разбор шедевров советского литпрома вроде "Брусков" или "Гидроцентрали" (многие советские книги, которые не достать за границей, Адамович пересказывает читателям, читать это - отдельное удовольствие). Но я промотала только две или три статьи, честное слово.
Еще интересно было проследить вражду между Цветаевой и Адамовичем. Все-таки "Цветник" (собранный Цветаевой в лучших традициях холиваров перечень "взаимоисключающих параграфов" и ляпов Адамовича) указывает скорее на проблемы с восприятием статей Адамовича у Цветаевой. Эксцентричные дамы нашли друг друга (в том образе, от лица которого пишет свои заметки Адамович, тоже порядочно дамского).
Но как он все-таки лихо низвел Есенина до "незначительного эпизода русской лирики", а Маяковского - до площадного крикуна. Вот что значит несоветский человек.
Вас. Яновский "Поля Елисейские". Я его на самом деле перечитывала, уже читала лет семь назад, мне еще тогда не понравилось :) Яновский считает себя слишком значительным для того, чтобы, как любой хороший мемуарист, отойти в сторонку от изображаемого. В основном его мемуары - о том, как он написал прекрасное, а плохие издатели не издают его из-за подковерных интриг. Потом поэты и писатели собираются в кабаке играть в карты: идет серия "беспощадных" портретов в духе Босха. Потом вся эта кунсткамера напивается, блюет и писает в подворотне. Потом вкратце сообщается, что издатель, зажавший прекрасное, во время оккупации стал сотрудничать с немцами, а критик, назвавший прекрасное гениальным, погиб в концлагере. И опять кого-то тошнит.
Заранее прошу прощения у гипотетических поклонников данного писателя. Может, он правда гениальный, а я - латентный коллаборационист.
Л. Улицкая "Люди нашего царя". Эх, а вот это уже совсем по-теткински. Вот как-то баланс сбился. Местами, конечно, читать приятно, а местами - то Петрушевская выскочит из табакерки, то бухгалтерией за чаем с бутербродиками повеет, а то и вовсе - сетевыми креативами, после которых все дружно пишут: "В жизни так и бывает", "Заставляет задуматься" и "Плачу".
Очень увлекательное чтение, очень умелый критик, дипломатичность которого изумляет: другие, так вот изгибаясь, давно сломали бы хребет. Конечно, его влюбленность в Толстого и концепция литературного "опростительства" совсем не так интересны, как разбор шедевров советского литпрома вроде "Брусков" или "Гидроцентрали" (многие советские книги, которые не достать за границей, Адамович пересказывает читателям, читать это - отдельное удовольствие). Но я промотала только две или три статьи, честное слово.
Еще интересно было проследить вражду между Цветаевой и Адамовичем. Все-таки "Цветник" (собранный Цветаевой в лучших традициях холиваров перечень "взаимоисключающих параграфов" и ляпов Адамовича) указывает скорее на проблемы с восприятием статей Адамовича у Цветаевой. Эксцентричные дамы нашли друг друга (в том образе, от лица которого пишет свои заметки Адамович, тоже порядочно дамского).
Но как он все-таки лихо низвел Есенина до "незначительного эпизода русской лирики", а Маяковского - до площадного крикуна. Вот что значит несоветский человек.
Вас. Яновский "Поля Елисейские". Я его на самом деле перечитывала, уже читала лет семь назад, мне еще тогда не понравилось :) Яновский считает себя слишком значительным для того, чтобы, как любой хороший мемуарист, отойти в сторонку от изображаемого. В основном его мемуары - о том, как он написал прекрасное, а плохие издатели не издают его из-за подковерных интриг. Потом поэты и писатели собираются в кабаке играть в карты: идет серия "беспощадных" портретов в духе Босха. Потом вся эта кунсткамера напивается, блюет и писает в подворотне. Потом вкратце сообщается, что издатель, зажавший прекрасное, во время оккупации стал сотрудничать с немцами, а критик, назвавший прекрасное гениальным, погиб в концлагере. И опять кого-то тошнит.
Заранее прошу прощения у гипотетических поклонников данного писателя. Может, он правда гениальный, а я - латентный коллаборационист.
Л. Улицкая "Люди нашего царя". Эх, а вот это уже совсем по-теткински. Вот как-то баланс сбился. Местами, конечно, читать приятно, а местами - то Петрушевская выскочит из табакерки, то бухгалтерией за чаем с бутербродиками повеет, а то и вовсе - сетевыми креативами, после которых все дружно пишут: "В жизни так и бывает", "Заставляет задуматься" и "Плачу".