Вандейская чаша, жаркое лето 1793 года и дело молодое...
Ну что ж, в дату венчания Анри де Ларошжаклена есть смысл поговорить и о его делах сердечных, а не военных, о тех можно два года вещать.
Итак, кое-что я сообщил Вам о семье, где он вырос, тут:
Придётся кое-что дополнить, чтоб понять тогдашние события - мои читатели совершенно справедливо дополнили мотив убийства самым логичным и вечным, а именно - зависть к удаче в любви...
Как я уже упоминал тут https://rainhard-15.livejournal.com/542667.html , семья была очень знатной, не то что разные мелкопоместные увальни, обиженные на весь белый свет, намёк на этого https://rainhard-15.livejournal.com/553279.html. Что и говорить, парню происхождение скорее мешало - и его молодость была отличным поводом для вандейских дворян просто игнорировать талантливого воина. Вот Вам иллюстрация в виде литературной обработки Анны Васильевой:
"Сегодня мы будем жить".
Он говорил это себе каждое утро вот уже месяц, как правило зная, что никакая сила не может обещать ему, что он будет жить и дальше, а не окажется завтра перед дулами ружей расстрельного взвода. Этот месяц был беспорядочным, муторным, выматывающим - нужно было помнить о тысяче мелочей и постоянно, постоянно держать под контролем своих подчинённых - иначе последствия могли быть самыми непредсказуемыми. Вот как вчера - словно бы сражение и не шло десять чесов подряд, нашлись горячие головы, которым так приспичило именно сейчас поубивать пленных. Он не помнил, что нёс, пытаясь их образумить - что-то про Бога, про милосердие к ближним...всё погрузилось какую-то мутную хмарь, и куда больше высоких идей его занимала ломота в костях, зверзкий голод и желание завалиться спать на первой же попавшейся постели, не спросив хозяина, что он и сделал, едва прожевав кусок зачерствевшего хлеба, с трудом пропихнув его в пересохшее горло - искать воду не было ни времени, ни сил.
К счастью, ему удалось проспать часов пять - роскошь по этим временам, но он с трудом смог разлепить глаза, когда Кателино осторожно тронул его за локоть и тихо позвал:
- Месье д'Эльбе, пора.
Спина и ноги отозвались дикой резью в перетружденных мышцах и он стиснул зубы, пытаясь хотя бы сесть. Кателино молча протянул ему фляжку, и Морис опрометчиво сделал полный глоток, едва не подавившись крепкой настойкой, обжегшей горло.
- С-спасибо...
Голос оказался сорван. Морису казалось, что он в одночасье превратился в старую развалину лет семидесяти, хотя ещё недавно ему казалось, что возраст пришёл один, не принеся слабости в теле (и, как Морис подозревал, ума он ему тоже не прибавил).
"Это правильно - что в восстании оказался я. Мне уже за сорок, Кателино - тридцать пять. По крайней мере мы знаем, на что идём".
Реальность, как всегда, наглядно продемонстрировала ему, насколько его надежды и радости были призрачны.
Он смотрел на юношу перед собой и не верил, что тому было двадцать лет. Казалось - четырнадцать, но тот всё одно годился ему в сыновья.
- У нас нет пороха. Мы не можем больше сражаться. Уходите, месье Ларошжаклен.
Юнец смотрел на него упрямыми, бешеными голубыми глазами. Длинное лицо, спутанные в какое-то невообразимое гнездо белёсые пряди, высокий, стройный, порывистый - того и гляди вытащит саблю и сразится с ним за право сложить свою глупую голову в этой безнадёжной, бессмысленной войне.
- Моего брата держат в тюрьме со всей его семьёй! Вы должны мне помочь!
Морис всегда считал себя терпеливым и не склонным к резкости, хотя, бывало, выдержка ему изменяла.
- У нас нет пороха. Чем мы, по-вашему, д-должны стрелять по республиканцам - вашим юношеским з-задором? Идите прочь и попытайтесь выжить - не всем доступна подобная роскошь, в наши-то дни!
Он и сам удивился тому, как смог составить столь красивые фразы, хотя ему хотелось выразиться куда грубее, но юное создание обиделось всё равно.
- Как вы можете называть себя защитником Трона и Алтаря... - начал он не столько величественно, сколько запальчиво, но Морис, выйдя из себя, прервал его тираду на полуслове.
- Я не защищаю ни трон, ни алтарь, я даже не в с-состоянии сберечь собственную шкуру, чего мне очень хочется. В-выйдите и оставьте м-меня в п-покое!
Он всё же сорвался и, тяжело дыша, смотрел в резко захлопнувшуюся дверь, чувствуя накатывающий стыд за то, что он так обошёлся с человеком, не сделавшим ему ничего дурного.
"Если он не отрастит себе голову на плечах, отрубят и то, что пребывает там в настоящий момент".
______
Кто же знал, что этот юноша окажется столь настойчивым, что раздобудет порох и теперь снова будет стоять перед ним, довольно сияя не хуже новенького луидора?
- У меня отряд на тысячу человек. И порох. Теперь-то мы можем идти на Брессюир и вытащить Луи из тюрьмы?
Морис развёл руками, признавая своё поражение.
"Возможно, мы проживём чуть дольше. Посмотрим, что будет в Брессюире".
Но мерзкое чувство собственного бессилия не желало его оставлять.
Таки шо это было и зачем? Объясняю - вот так оно и было... Вы зададите сразу естественный вопрос - а кто же реальный-то генералиссимус, чё-та Морис не похож хотя формальный? И будете железобетонно правы. Кроме того.
Двадцать лет - конечно, Морису в 2 раза больше, вот он и воспринимает так собеседника как указано - это отнюдь не то к чему мы нынче привыкли... Тогда взрослели (становились военными офицерами) в 12-14... Ларошжаклен уже поучаствовал в реальных боевых действиях будучи королевским офицером, и не раз и не два. Не проиграл ни в прошлом, ни в будущем - ни разу.
За сутки парень находит тысячу крестьян под ружьё... У него в поместье столько быть не может, как видите. Там и сотни не собрать - реалии... Т.е. нужно гонять по округе и лично упрашивать народ... Да, мсье Анри старший сын Ларошжаклена, но есть ещё старшая сестра Констанция, уединённо живущая не в поместье даже, и оттого деньгами парень ворочать не может физически, у него их нет, да и в повстанцы уходят только добровольцами - на дворе лето, самая такая страда... Бочка с порохом - стоит там и тогда заметных денег, республиканцы старались в зачистках порох не тратить, штыками убивать, хотя им снабжение полагалось, как регулярной армии... Вывод единственно верный - Анри столь нравился простым людям сразу, что они были готовы идти за ним как за воякой-командиром... Морис этим похвастаться не может, вот вся его карьера к 41 году:
Он родился в Дрездене в 1752 году в семье выходца из Анжу, в 1768 году он становится младшим лейтенантом на службе курфюрста Саксонии, затем в 1772 году переходит на службу к французскому королю, в кавалерийский полк Дофина. Продвинувшись лишь в 1781 году до чина младшего лейтенанта пятого полка шеволежеров, он отчаялся в дальнейшей военной карьере и вышел в отставку в 1783 году. Через 5 лет женился на соседке.
Что Морис делает вообще в восстании? А он не может отказать быть предводителем восставшим крестьянам, будучи их сюзереном. Потому что кормился он как все дворяне с поместья на том условии, что должен защищать своих людей, если их обидят. Что и произошло в феврале 1793 года, 23 числа кстати. Жак Катилино - просто сын мельника и реальный лидер повстанцев. Но им нужны кадровые военные - вот крестьяне и дёрнули своих же, извольте мол, баре...
Что удивительного в том, что нормальный человеческий порыв мсье Анри - вытащить из-под незаконного ареста родню! - воспринят крестьянами на ура? Да ничего, просто уже повод завидовать, не так ли? Особенно когда сам не можешь и не хочешь поступать таким образом...
Теперь об упомянутых пленных, которых так обожает миловать и Д’Эльбе, и Боншан, без которого тот шагу не ступит...
(Что интересно, говоря о Боншане, особенно о его последней воле, жутко распиаренной:
обычно забывают, что часть из освобожденных пленных в Сен-Флоране потом открыла огонь по переправляющимся через Луару вандейцам, а Мариньи и Тальмону, что отвечали за переправу, пришлось вернуться и разобраться с ними. Глупость или подстава от маркиза Шарля? Второе более вероятно - учитывая пенсию в 6 тыс. ливров, выданную его вдове Наполеоном... ).
Те, как и следовало ожидать, не только не ценили своё избавление от гибели, но при первой же возможности норовили взять реванш.
Этот рапорт отправлен 14 мая 1793 года лейтенантом Анри Паскеном, что был взят в плен после битвы при Туаре 5 мая 1793 года.
В нем он сообщает, что он был взят в плен и отпущен вандейцами с обещанием не воевать против них, как и другие пленные республиканцы.
И при этом, в том же рапорте, он утверждает, что "эта армия назывющая себя королевской и католической состоит из священников, дворян, дезертиров, контрабандистов, мошенников проходимцев и негодяев из Пуату, Анжу и Бретани"(!) И что на одежде эти "фанатики" носят вышевку в форме рисунка, что он начертал на рапорте.
Анри не нужны были вот такие свидетельства, чтоб понимать происходящее. Именно поэтому ему была близка позиция артиллериста Гаспара де Мариньи, который все эти показные жесты милосердия считал бессмысленными и вредными на войне.
О нём мы говорили здесь https://rainhard-15.livejournal.com/538397.html. Мариньи оказался из-за этого единственно официально названным из вождей повстанцев, которого убили свои... А точнее - всё тот же Коля Стоффле, который у нас значится также командующим убийством самого Анри:
Справа - Шаретт, который в бешенстве от подставы Никола, ведь теперь имя Франсуа примазано к гибели Мариньи, как давшего на неё добро, а Шаретт всего-то был против распыления сил и не знал, что Мариньи оставил повстанцев после пакостей Стоффле.
Ларошжаклен нашёл решение проблемы с пленными вполне изящное - их просто коротко стригли или брили налысо перед тем как отпустить восвояси. Т.е. если такой вояка снова подымет оружие против восставших за свои права вандейцев - на пощаду ему рассчитывать не придётся... Конечно, и кузен Лескюр со своей показной фальшивой набожностью, и Д’Эльбе, ставший генералиссмусом после странной смерти Жака Катилино, руководителя восстания, от ранения в руку, категорически против таких мер. Их активно подзуживает Этьен Александр Бернье, будущий выпиливатель также и самого Стоффле
умело разжигая в их сознании гордыню через ложную праведность, нашёптывая каждому каков он лично милосердный, талантливый и неоценённый, попутно поливая грязью остальных боевых офицеров... На Анри де Ларошжаклене эта его беспроигрышная тактика дала сбой. Он просто под любыми предлогами отказывался слушать льстивые речи "аббата", от ссылок на текущие дела до того, чтоб просто уснуть в ответ на месте - благо после фактически ежедневных боёв молодой организм графа выполнял эту задачу легко, что такое бессонница он просто не знал ещё. Такого демонстративного отказа от манипулирования собой Бернье ему не простил, и явно помнил о том когда в январе 1794 года предложил Стоффле поправить свои финансовые дела путём получения обещанной награды от Вестерманна за голову генералиссимуса Ларошжаклена...
Кроме Мариньи и - о, это волшебство бретонской весны... Александрина прекрасна, как все девушки в 17 лет! его старшей дочери - Ларошжаклена не поддерживает никто, из-за того что с Катилино у того установились спокойные приятельские отношения несмотря на жуткую сословную разницу.
Как известно, после полумесячных мучений Жак умирает - и кроме Анри никто не интересуется, почему... Этот его прилюдный вопрос остался без ответа, но Шареттт это запомнил и отметил для себя. Запомнил и принц Тальмон.
Однако не только июльский генералиссимус Д’Эльбе, что задвинул и Тальмона, и Ларошжаклена, и Шаретта не в восторге от подвигов Анри и его растущей популярности у восставших крестьян. В силу общей амёбности Морис поначалу ничего против него имел, но кузен Лескюр с завидной регулярностью вываливает тонны грязи перед ним про того, кто вытащил его из заточения... Причина примитивна - набожность Лескюра несмотря на её органическую потребность, имеет иную причину, Луи Мари де Сальг в свои 27 хочет 20-тилетнего кузена, но понимает, что получит в рыло, как Стоффле, что месяц всем врал что упал с лошади. Мадам Лескюр конечно не устаёт в мемурах нахваливать супруга как святого, но почему бы не написать о нём, мёртвом, как нравится и хотелось чтобы что было? Именно поэтому её нынешние читательницы ужасаются гипертрофированному нахваливанию мужа и не понимают, что смотрела несчастная тем летом 1973 года по всем сторонам от него на самом деле... Тот факт что она, овдовев, вышла замуж за среднего брата Анри, говорит о ней этим всё...
Анри всё это мало заботит - у него роман с Александриной... Он вырезает на привалах себе её портрет из слоновой кости... Эта вещица пригодилась ему потом, зимой 1794 года, когда он получил известие что жена зверски убита республикакушками... На самом деле это была её младшая сестра, но тело было так обезображено, что опознавали по платью. А платья суровый отец заказывал дочерям из того что попало в руки... т.е. разница фасонов в глаза не очень бросается, особенно неискушённым в барских модах крестьянам.
Бернье всё это не нравится ещё больше - сплетни Лескюра его вполне устраивали, а тут такое их опровержение... Он, пользуясь тем, что его как "аббата" слушают те сельские кюре, что приблудились к повстанцам, настраивает их против молодых - каждого... Тем не менее, находится падре, что пожалел их, правда, на венчании буквально нет гостей: https://rainhard-15.livejournal.com/542667.html. Александрине и Анри на то буквально наплевать, и в конце августа молодая уже понесла...
До 23 декабря 1973 года они фактически не расставались.
В опере "Шуаны" есть ария графини де Ларошжаклен...
Click to view