про меня, Форсайта и наших соседей
Соседний, стена к стене, дом продавался долго, с конца лета, но наконец-то нашел своего хозяина. И какого хозяина!.. Его купила молодая женщина, родившаяся в нашем доме. "Вернулась к своему источнику", сказал мне сосед. То есть к своим корням вернулась.
Как это хорошо и правильно! Мне даже жаль, что год назад наш дом купила не она. Мне кажется, ей будет тяжело видеть свой родной дом, но не жить в нем, видеть в нем чужих людей, да еще иностранцев к тому же. Мне на ее месте, наверное, было бы тяжело.
Как раз вчера я слушала как Джон Форсайт вернулся на родину после многолетнего пребывания в Америке. И все его восхищает, всему, что есть в Англии, он умиляется, везде ему чудится родной английский дух, по которому он так скучал. И при этом - что мне совершенно непонятно - свой родной дом он, уезжая, продал, и совсем об этом не сожалеет. Дом, где он вырос; дом, который очень любил и дед его, и отец; где умерли они оба. Дом, где прошло его счастливое детство, вся его жизнь. Я не понимаю. Я не понимаю даже как, не имея в том финансовой необходимости, можно было сдать его внаем, зачем. Чтобы в комнатах, где только что проходила жизнь твоей семьи, поселился кто-то другой... я не понимаю. Ведь дом - это самый что ни на есть живой источник того чувства любви, которое он испытывает к своей любимой Англии. И - продать? В моей голове не укладывается, не совмещается.
А другой наш сосед выкупил дом, где провел детство, дом его деда, у своих родственников. И вот это мне очень понятно и близко.
В квартирe, где прошло мое раннее детство, где потом жили дедушка с бабушкой, то есть в квартире, с которой связана вся моя жизнь, живет теперь моя двоюродная сестра. И это прекрасно, что квартира не потерялась, осталась в семье; я не устаю этому радоваться. Когда иду к ней в гости - я вижу те же дома, те же деревья, ту же набережную, и все это по дороге в дом, где тебе рады. Возвращение к источнику, который по-прежнему немножко твой.
А Форсайт заплатил за вход, гуляет по саду своего детства, думает: "мы с Энн заведем свое гнездо" и нет у него никакой ностальгии. И это так не похоже на его характер, такой чувствительный и мягкий.
Как это хорошо и правильно! Мне даже жаль, что год назад наш дом купила не она. Мне кажется, ей будет тяжело видеть свой родной дом, но не жить в нем, видеть в нем чужих людей, да еще иностранцев к тому же. Мне на ее месте, наверное, было бы тяжело.
Как раз вчера я слушала как Джон Форсайт вернулся на родину после многолетнего пребывания в Америке. И все его восхищает, всему, что есть в Англии, он умиляется, везде ему чудится родной английский дух, по которому он так скучал. И при этом - что мне совершенно непонятно - свой родной дом он, уезжая, продал, и совсем об этом не сожалеет. Дом, где он вырос; дом, который очень любил и дед его, и отец; где умерли они оба. Дом, где прошло его счастливое детство, вся его жизнь. Я не понимаю. Я не понимаю даже как, не имея в том финансовой необходимости, можно было сдать его внаем, зачем. Чтобы в комнатах, где только что проходила жизнь твоей семьи, поселился кто-то другой... я не понимаю. Ведь дом - это самый что ни на есть живой источник того чувства любви, которое он испытывает к своей любимой Англии. И - продать? В моей голове не укладывается, не совмещается.
А другой наш сосед выкупил дом, где провел детство, дом его деда, у своих родственников. И вот это мне очень понятно и близко.
В квартирe, где прошло мое раннее детство, где потом жили дедушка с бабушкой, то есть в квартире, с которой связана вся моя жизнь, живет теперь моя двоюродная сестра. И это прекрасно, что квартира не потерялась, осталась в семье; я не устаю этому радоваться. Когда иду к ней в гости - я вижу те же дома, те же деревья, ту же набережную, и все это по дороге в дом, где тебе рады. Возвращение к источнику, который по-прежнему немножко твой.
А Форсайт заплатил за вход, гуляет по саду своего детства, думает: "мы с Энн заведем свое гнездо" и нет у него никакой ностальгии. И это так не похоже на его характер, такой чувствительный и мягкий.