"Тысячи лет на земле бушует человечность"
На этой неделе, в пасмурный холодный день, я, таки взяв себя в лапы, дочитала "Обитель" Захара Прилепина.
Домучила, добила, домусолила.
Получился рекорд долгочтeния. Никакую книгу я не читала, кажется, дольше, и главное - тяжелее. Да, ничего тяжелее я, кажется, никогда не читала. Даже "Бабий яр" воспринимается, как ни странно, легче; там все-таки ощущение чрезвычайности, там безусловно страшное, но это никогда, как мы вместе с автором надеемся, больше не повторится. В "Обители" нет этой надежды, там ежедневность, обыденность зла - "банальность зла" - беспросветность. Бескрайность человеческих мучений, без начала и конца, и жестокость человеческая - такая же бескрайняя; ад.
Еще, вспоминаю, "Слепота" Сарамаго - тоже очень тяжелое произведение, но там все-таки благополучный финал, тогда как здесь - абсолютная безысходность.
Начала читать еще в середине лета, но очень медленно продвигалась. В спокойный хороший день казалось - зачем мне эта тошнотворность? зачем специально портить выдавшуюся хорошую минуту чужими когда-то бывшими трагедиями ? А в тяжелый плохой день - зачем мне читать все это о прошлом, если у нас и сейчас не многим лучше? И, даже сквозь это редкое чтение, все равно покусывало все лето неприятное ощущение, что где-то там на Соловках некто Артем Горяинов вертится ужом, вытаясь выжить в нечеловеческих условиях.
А зимой завернулась в плед около печки - и хорошо пошло, сто с лишним страниц разом и приговорила.
Я прошу понять меня правильно: если произведение (книга, фотография, фильм, неважно что) оставляют тяжелое впечатление, если они даются с трудом и усилием - это вовсе не значит, что "не понравилось". Напротив, если тяжелое впечатление - уже, значит, отклик, уже, значит, работает, и уже значит, ценное что-то есть в нем.
Я думаю, это действительно очень сильный роман. И даже вся линия "любовных" отношений (показавшаяся мне, честно говоря, несколько приключенчески-романной) именно что нужна, а не только придумана для увлекательности. Ведь это не Шаламов, это что называется лишь "основано на реальных событиях" и может позволить себе литературную вольность. Я думаю, здесь тот же смысл, что в "Июне" Быкова - показать насколько "любовь иногда принимает странные формы" на фоне никак не располагающих к ней условий. Но человек все равно пытается, как может, найти что-то человеческое, хоть какое-то тепло, хоть какую-то форму этой любви.
Да и если представить, что нет этой линии - как вообще тогда читателю дотянуть до конца? пожалейте его.
И еще - основное для меня ощущение - омерзительная физиологичность человеческого существования. Голод, холод, боль, страх. И унизительное желание выжить.Терпеть адские муки, уже не осознавать себя - но только бы жить, жить любой ценой; уже и не человек совсем, уже голая физиология, уже единственное - это биологическая потребность выживания. И то, что в начале книги воспринимается совершенным адом - в конце вспоминается как вполне приемлемые условия, когда еще вполне теплилось человеческое - стихи, разговоры внешние, внутренние какие-то рефлексии. Но герой проходит весь путь развоплощения (можно ли так сказать, не знаю) и вот ты спрашиваешь себя: и для чего все это он терпел, ради чего старался жить, для чего выстрадал полный круг унижения? чтобы быть зарезанным. Оно того стоило?
В этом, однако, есть и некое примирение всех человеческих разногласий: в штебелях пытающихся согреться тел нет уже ни белых ни красных, ни жертв ни мучителей, ни христиан ни атеистов - только голодная замерзающая плоть, тщетно пытающаяся избежать смерти.
Вспомнился - нужно же было найти какой-то выход - рассказ "Патриотизм" Юкио Мисима. Вовремя сделанное харакири спасает честь, только она и заслуживает спасения. Помню, поразил меня именно что победой человеческого духа над смертью. Надо перечитать.
Очень понравился язык. Легкий, образный, какой-то очень воздушный и хочется сказать - весенний.
"Дождь ... перебирал и торопливо ощупывал деревья одно за другим, как слепой в поисках своего ребенка".
Разительный контраст с послесловием.
Еще очень понравилось то, как, практически из ничего, реконстуируются характеры персонажей, из каких-то брошенных крох, обрывков. Мимолетное, быстрое, калейдоскопически беглое приближение. Так и должно быть: лагерь, масса людей, никаких устойчивых связей. Все поверхностно; но ведь характеры складываются же, тем не менее, вырисовываются же.
На обложке - чья-то цитата:
"Роман никого не оправдывает и не судит. Прилепин показывает, как легко могут сочетаться в одной душе, на одном клочке земли - ад и рай, любовь и смерть, вой и песня, бред и прозрение".
Не оправдывает и не судит - да. Но ни любви, ни рая, ни песни я не нашла там, нет. И никакой надежды. Владычка Иоанн - да, но он один-единственный, Капля в море. Но, наверное, и капля важна.
Никогда не вернусь к этому тексту и постараюсь побыстрее вытеснить из памяти, я, как известно, мастер вытеснений, и уж конечно ни за что не стану смотреть экранизацию.
"Человек тёмен и страшен, но мир человечен и тёпел"
последняя строчка романа
Домучила, добила, домусолила.
Получился рекорд долгочтeния. Никакую книгу я не читала, кажется, дольше, и главное - тяжелее. Да, ничего тяжелее я, кажется, никогда не читала. Даже "Бабий яр" воспринимается, как ни странно, легче; там все-таки ощущение чрезвычайности, там безусловно страшное, но это никогда, как мы вместе с автором надеемся, больше не повторится. В "Обители" нет этой надежды, там ежедневность, обыденность зла - "банальность зла" - беспросветность. Бескрайность человеческих мучений, без начала и конца, и жестокость человеческая - такая же бескрайняя; ад.
Еще, вспоминаю, "Слепота" Сарамаго - тоже очень тяжелое произведение, но там все-таки благополучный финал, тогда как здесь - абсолютная безысходность.
Начала читать еще в середине лета, но очень медленно продвигалась. В спокойный хороший день казалось - зачем мне эта тошнотворность? зачем специально портить выдавшуюся хорошую минуту чужими когда-то бывшими трагедиями ? А в тяжелый плохой день - зачем мне читать все это о прошлом, если у нас и сейчас не многим лучше? И, даже сквозь это редкое чтение, все равно покусывало все лето неприятное ощущение, что где-то там на Соловках некто Артем Горяинов вертится ужом, вытаясь выжить в нечеловеческих условиях.
А зимой завернулась в плед около печки - и хорошо пошло, сто с лишним страниц разом и приговорила.
Я прошу понять меня правильно: если произведение (книга, фотография, фильм, неважно что) оставляют тяжелое впечатление, если они даются с трудом и усилием - это вовсе не значит, что "не понравилось". Напротив, если тяжелое впечатление - уже, значит, отклик, уже, значит, работает, и уже значит, ценное что-то есть в нем.
Я думаю, это действительно очень сильный роман. И даже вся линия "любовных" отношений (показавшаяся мне, честно говоря, несколько приключенчески-романной) именно что нужна, а не только придумана для увлекательности. Ведь это не Шаламов, это что называется лишь "основано на реальных событиях" и может позволить себе литературную вольность. Я думаю, здесь тот же смысл, что в "Июне" Быкова - показать насколько "любовь иногда принимает странные формы" на фоне никак не располагающих к ней условий. Но человек все равно пытается, как может, найти что-то человеческое, хоть какое-то тепло, хоть какую-то форму этой любви.
Да и если представить, что нет этой линии - как вообще тогда читателю дотянуть до конца? пожалейте его.
И еще - основное для меня ощущение - омерзительная физиологичность человеческого существования. Голод, холод, боль, страх. И унизительное желание выжить.Терпеть адские муки, уже не осознавать себя - но только бы жить, жить любой ценой; уже и не человек совсем, уже голая физиология, уже единственное - это биологическая потребность выживания. И то, что в начале книги воспринимается совершенным адом - в конце вспоминается как вполне приемлемые условия, когда еще вполне теплилось человеческое - стихи, разговоры внешние, внутренние какие-то рефлексии. Но герой проходит весь путь развоплощения (можно ли так сказать, не знаю) и вот ты спрашиваешь себя: и для чего все это он терпел, ради чего старался жить, для чего выстрадал полный круг унижения? чтобы быть зарезанным. Оно того стоило?
В этом, однако, есть и некое примирение всех человеческих разногласий: в штебелях пытающихся согреться тел нет уже ни белых ни красных, ни жертв ни мучителей, ни христиан ни атеистов - только голодная замерзающая плоть, тщетно пытающаяся избежать смерти.
Вспомнился - нужно же было найти какой-то выход - рассказ "Патриотизм" Юкио Мисима. Вовремя сделанное харакири спасает честь, только она и заслуживает спасения. Помню, поразил меня именно что победой человеческого духа над смертью. Надо перечитать.
Очень понравился язык. Легкий, образный, какой-то очень воздушный и хочется сказать - весенний.
"Дождь ... перебирал и торопливо ощупывал деревья одно за другим, как слепой в поисках своего ребенка".
Разительный контраст с послесловием.
Еще очень понравилось то, как, практически из ничего, реконстуируются характеры персонажей, из каких-то брошенных крох, обрывков. Мимолетное, быстрое, калейдоскопически беглое приближение. Так и должно быть: лагерь, масса людей, никаких устойчивых связей. Все поверхностно; но ведь характеры складываются же, тем не менее, вырисовываются же.
На обложке - чья-то цитата:
"Роман никого не оправдывает и не судит. Прилепин показывает, как легко могут сочетаться в одной душе, на одном клочке земли - ад и рай, любовь и смерть, вой и песня, бред и прозрение".
Не оправдывает и не судит - да. Но ни любви, ни рая, ни песни я не нашла там, нет. И никакой надежды. Владычка Иоанн - да, но он один-единственный, Капля в море. Но, наверное, и капля важна.
Никогда не вернусь к этому тексту и постараюсь побыстрее вытеснить из памяти, я, как известно, мастер вытеснений, и уж конечно ни за что не стану смотреть экранизацию.
"Человек тёмен и страшен, но мир человечен и тёпел"
последняя строчка романа