"Прогулки по Флоренции", Джон Рёскин
"Дождитесь ясного утра, встаньте вместе с солнцем и пойдите в Санта-Кроче с хорошим биноклем в кармане..."
Джон Рёскин не дает себе труда быть приятным собеседником - он категоричен, тщеславен и резок. Его объяснения бывает сложно понять, а до понимания искусства нужно еще прорваться сквозь воззрения на политику, религию и бестолковых студентов.
***
Читаешь учительские заметки и чувствуешь себя... если не джентельменом и студентом тысячелетнего британского университета, то учеником закрытой частной школы:
"Отвлекитесь от ювелирной мишуры..."
"Посмотрите внимательно..."
"...в тех маленьких сценах внизу, на которые никто никогда не смотрит..."
"...если хотя бы иногда смотрите на что-нибудь, кроме магазинов..."
"Наклонитесь, и вы увидите под ногами другую надгробную плиту, относящуюся к той же блестящей эпохе; гдядя на нее, вы поймете разниц между истинным и ложным искусством, если только вы способны ее понимать".
"Сегодня как можно раньше и, во всяком случае, прежде чем делать что-то другое, пойдем в приходскую церковь Джотто - Санта-Мария Новелла. ...
Не останавливайтесь по дороге и не разговаривайте ни с вашими знакомыми, ни с церковным сторожем, ни с каким-нибудь встречным. Пройдите прямо через церковь в ее апсиду (пока вы идете, глаза ваши могут отдохнуть на ярких оконных стеклах, но только не споткнитесь о ступеньку на полдороге), поднимите занавес и зайдите за большой мраморный алтарь, попросив тех, кто следует за вами, замолчать или уйти прочь".
"Теперь вы можете отправляться для продолжения вашего ежедневного осмотра галереи; если хотите, идите любоваться Форнариной, удивительным сапожником и всеми другими экспонатами. Вы мне больше не нужны до завтрашнего утра".
"Приходилось ли вам слышать что-нибудь о самой Юдифи, кроме того что она отрубила горову Олоферну и послужила сюжетом для целого миллиона дрянных картин? ...
...Когда вернетесь домой, возьмите на себя труд выписать несколько стихов из книги Иудифи в том порядке, какой я укажу; списывая их, вы, быть может, глубже вникните в их смысл".
"...мои основные наставления всем путешественникам, едущим во Флоренцию, будут очень краткими: "Прочтите первый том Вазари, две первые книги Тита Ливия, смотрите вокруг, не разговаривайте и не слушайте болтовни"".
"И это все. Если вам это нравится, вы можете осматривать Флоренцию. Если же нет, то ищите себе каких угодно развлечений в ее стенах, вы все равно никогда не поймете ее".
***
О том, что такого важного во Флоренции, и почему оно так:
"Тех из моих читателей, кто имеет несчастье интересоваться самой бесполезной наукой - философией искусства, иногда утомляют, а иногда забавляют споры о взаимосвязанных достоинствах созерцательной и драматической школ.
С термином "созерцательная" связана та система, которая выбирает для живописи предметы, достойные быть изображенными только ради их собственной привлекательности: женщину - потому что она красива, льва - потому что он силен; драматическая же школа требует зрелица какого-нибудь действия и не может изобразить прекрасную женщину без того, чтобы кто-нибудь не любил или не убивал ее, оленя или льва - без того, чтобы не представить их преследуемыми охотниками, или подстреленными, или пожирающими один другого. ...
Истинное величие или ничтожность школ не определяются ни предпочтением действия бездействию, ни наоборот. Они определяются их предпочтением достойных вещей недостойным в состоянии покоя и добрых действий жестоким - в деле.
Голландец может быть так же торжественно настроен и погружен в чистое созерцание перед косточкой лимона и куском сыра, как итальянец - перед триумфом Богоматери.
... возникает существенный вопрос: чем вы восхищаетесь?
Деятельное искусство - ломбардское - прославляет охоту и борьбу, созерцательное же - византийское - созерцает таинства христианской веры.
...на практике охота и борьба производят сильных и часто доблестных людей, тогда как постоянное и бездеятельное созерцание того, что недоступно пониманию, в общем не делает созерцателей сильнее, умнее и даже прекраснее. Так что в двенадцатом веке, когда северному искусству недоставало только руководства, южному искусству недоставало самой жизни. Правда, Север расходовал свою силу и доблесть на недостойные предметы; зато Юг умалял самое возвышенное недостатком мужества и доблести.
Между ними находилась этрусская Флоренция..."
***
Автор комментирует чужие ошибки:
"...современных критиков-масонов, которые все без исключения, не умея отличить хорошей работы от дурной, никогда не могут узнать художника по его кисти и мысли и потому всегда находятся в печальной зависимости от ошибок в документах; но еще более вводят их в заблуждение собственное тщеславие и страсть разрушать все созданные до них представления".
Вокруг этого абзаца стоит слишком много сносок, таких как эта:
Рёскин: "И наверное, нигде на свете вы не найдете лучшего образца творчества Джотто".
Примечание редактора: "Фрески капеллы св.Анны в Кьостро деи Морти базилики Санта-Мария Новелла теперь приписываются флорентийскому художнику Нардо ди Чоне".
Глядя на эти сноски... ну, я задумалась о скромности :)
А еще о том, что ошибки это естественная часть поисков. И что они в общем не обесценивают знания и книги. Не смотря на то, что идеальный автор никогда не ошибается и не злится на конкурентов.
***
Читая заметки о Флоренции, вспоминаешь, что искусство имеет смысл только если в него вглядываться и стараться понять, если думать и задавать вопросы.
Как устав конкретного христианского ордена отражается в архитектуре и убранстве конкретной церкви; если на фреске нет ничего случайного, что значат волосы выбивающиеся из головного убора; почему на двух соседних барельефах одного мастера листья деревьев прорисованы по-разному.
"Во всех этих фресках вы не найдете ничего, что не имело бы значения, и, подобно тому, как выбивающиемя из-под повязки волосы Геометрии указывают на бесконечность линий высшего порядка..."
"...Интересно, что дробность драпировки всегда трактовалась как воплощение духовной жизни, начиная с мягких складок пеплума Афины и кончая волнистыми подолами современного белого священнического облачения, - в то время как широкие складки у Тициана олицетворяли физическую силу. Эти два способа композиционного решения были отвергнуты Милеланджело, который выражал духовность колоссальными размерами тела".
"Очень странная сцена: грубая по исполнению и сделана человеком, который не умеет грести; плетеные обода, которые заменяют уключины, надеты неправильно. Положение их было бы верным, если бы гребли английским способом; но вода у носа лодки показывает, что она движется в том направлении, куда смотрят гребцы".
***
Иногда логика Рёскина не понятна, иногда он зануден и мелочен, специфичен и пристрастен, но мне близки его внимание к деталям и вечные поиски смысла.
"Легко или нет, но это единственное, что можно требовать от вас на этом свете: видеть вещи, людей и самого себя такими, как они есть".
Джон Рёскин не дает себе труда быть приятным собеседником - он категоричен, тщеславен и резок. Его объяснения бывает сложно понять, а до понимания искусства нужно еще прорваться сквозь воззрения на политику, религию и бестолковых студентов.
***
Читаешь учительские заметки и чувствуешь себя... если не джентельменом и студентом тысячелетнего британского университета, то учеником закрытой частной школы:
"Отвлекитесь от ювелирной мишуры..."
"Посмотрите внимательно..."
"...в тех маленьких сценах внизу, на которые никто никогда не смотрит..."
"...если хотя бы иногда смотрите на что-нибудь, кроме магазинов..."
"Наклонитесь, и вы увидите под ногами другую надгробную плиту, относящуюся к той же блестящей эпохе; гдядя на нее, вы поймете разниц между истинным и ложным искусством, если только вы способны ее понимать".
"Сегодня как можно раньше и, во всяком случае, прежде чем делать что-то другое, пойдем в приходскую церковь Джотто - Санта-Мария Новелла. ...
Не останавливайтесь по дороге и не разговаривайте ни с вашими знакомыми, ни с церковным сторожем, ни с каким-нибудь встречным. Пройдите прямо через церковь в ее апсиду (пока вы идете, глаза ваши могут отдохнуть на ярких оконных стеклах, но только не споткнитесь о ступеньку на полдороге), поднимите занавес и зайдите за большой мраморный алтарь, попросив тех, кто следует за вами, замолчать или уйти прочь".
"Теперь вы можете отправляться для продолжения вашего ежедневного осмотра галереи; если хотите, идите любоваться Форнариной, удивительным сапожником и всеми другими экспонатами. Вы мне больше не нужны до завтрашнего утра".
"Приходилось ли вам слышать что-нибудь о самой Юдифи, кроме того что она отрубила горову Олоферну и послужила сюжетом для целого миллиона дрянных картин? ...
...Когда вернетесь домой, возьмите на себя труд выписать несколько стихов из книги Иудифи в том порядке, какой я укажу; списывая их, вы, быть может, глубже вникните в их смысл".
"...мои основные наставления всем путешественникам, едущим во Флоренцию, будут очень краткими: "Прочтите первый том Вазари, две первые книги Тита Ливия, смотрите вокруг, не разговаривайте и не слушайте болтовни"".
"И это все. Если вам это нравится, вы можете осматривать Флоренцию. Если же нет, то ищите себе каких угодно развлечений в ее стенах, вы все равно никогда не поймете ее".
***
О том, что такого важного во Флоренции, и почему оно так:
"Тех из моих читателей, кто имеет несчастье интересоваться самой бесполезной наукой - философией искусства, иногда утомляют, а иногда забавляют споры о взаимосвязанных достоинствах созерцательной и драматической школ.
С термином "созерцательная" связана та система, которая выбирает для живописи предметы, достойные быть изображенными только ради их собственной привлекательности: женщину - потому что она красива, льва - потому что он силен; драматическая же школа требует зрелица какого-нибудь действия и не может изобразить прекрасную женщину без того, чтобы кто-нибудь не любил или не убивал ее, оленя или льва - без того, чтобы не представить их преследуемыми охотниками, или подстреленными, или пожирающими один другого. ...
Истинное величие или ничтожность школ не определяются ни предпочтением действия бездействию, ни наоборот. Они определяются их предпочтением достойных вещей недостойным в состоянии покоя и добрых действий жестоким - в деле.
Голландец может быть так же торжественно настроен и погружен в чистое созерцание перед косточкой лимона и куском сыра, как итальянец - перед триумфом Богоматери.
... возникает существенный вопрос: чем вы восхищаетесь?
Деятельное искусство - ломбардское - прославляет охоту и борьбу, созерцательное же - византийское - созерцает таинства христианской веры.
...на практике охота и борьба производят сильных и часто доблестных людей, тогда как постоянное и бездеятельное созерцание того, что недоступно пониманию, в общем не делает созерцателей сильнее, умнее и даже прекраснее. Так что в двенадцатом веке, когда северному искусству недоставало только руководства, южному искусству недоставало самой жизни. Правда, Север расходовал свою силу и доблесть на недостойные предметы; зато Юг умалял самое возвышенное недостатком мужества и доблести.
Между ними находилась этрусская Флоренция..."
***
Автор комментирует чужие ошибки:
"...современных критиков-масонов, которые все без исключения, не умея отличить хорошей работы от дурной, никогда не могут узнать художника по его кисти и мысли и потому всегда находятся в печальной зависимости от ошибок в документах; но еще более вводят их в заблуждение собственное тщеславие и страсть разрушать все созданные до них представления".
Вокруг этого абзаца стоит слишком много сносок, таких как эта:
Рёскин: "И наверное, нигде на свете вы не найдете лучшего образца творчества Джотто".
Примечание редактора: "Фрески капеллы св.Анны в Кьостро деи Морти базилики Санта-Мария Новелла теперь приписываются флорентийскому художнику Нардо ди Чоне".
Глядя на эти сноски... ну, я задумалась о скромности :)
А еще о том, что ошибки это естественная часть поисков. И что они в общем не обесценивают знания и книги. Не смотря на то, что идеальный автор никогда не ошибается и не злится на конкурентов.
***
Читая заметки о Флоренции, вспоминаешь, что искусство имеет смысл только если в него вглядываться и стараться понять, если думать и задавать вопросы.
Как устав конкретного христианского ордена отражается в архитектуре и убранстве конкретной церкви; если на фреске нет ничего случайного, что значат волосы выбивающиеся из головного убора; почему на двух соседних барельефах одного мастера листья деревьев прорисованы по-разному.
"Во всех этих фресках вы не найдете ничего, что не имело бы значения, и, подобно тому, как выбивающиемя из-под повязки волосы Геометрии указывают на бесконечность линий высшего порядка..."
"...Интересно, что дробность драпировки всегда трактовалась как воплощение духовной жизни, начиная с мягких складок пеплума Афины и кончая волнистыми подолами современного белого священнического облачения, - в то время как широкие складки у Тициана олицетворяли физическую силу. Эти два способа композиционного решения были отвергнуты Милеланджело, который выражал духовность колоссальными размерами тела".
"Очень странная сцена: грубая по исполнению и сделана человеком, который не умеет грести; плетеные обода, которые заменяют уключины, надеты неправильно. Положение их было бы верным, если бы гребли английским способом; но вода у носа лодки показывает, что она движется в том направлении, куда смотрят гребцы".
***
Иногда логика Рёскина не понятна, иногда он зануден и мелочен, специфичен и пристрастен, но мне близки его внимание к деталям и вечные поиски смысла.
"Легко или нет, но это единственное, что можно требовать от вас на этом свете: видеть вещи, людей и самого себя такими, как они есть".