Пикалево: в поисках утраченного времени.
Кто не курит и не пьет - в Пикалево не живет.
Если хочешь жить хуево - приезжай к нам в Пикалево!
Неизвестный автор. Надписи на подъезде одного из домов на набережной.
В моем паспорте напротив слов "место рождения" гордо выведено - г. Ленинград. Это - вранье, точнее - узаконенная неправда. Оба моих родителя были зарегестрированы в Ленинграде и это давало им право вписать то же название в графе о месте рождения сына. Это практично - мама не хотела, чтобы я, как она, всю жизнь и во всех анектах выводил "Ленинградская область, Бокситогорский район...", и за это я ей очень благодарен. Но на самом деле я родился здесь - в Пикалево. Раньше никто про этот город не знал, а теперь это имя нарицательное, даже существует понятие "пикалевский синдром". Для меня же это город детства и ушедших лет, которые теперь, когда наведываюсь к бабушке, я каждый раз пытаюсь хоть чуть-чуть ухватить.
Я родился в студенческой семье, и бабушка с дедушкой оказали родителям большую услугу, взяв меня на первые годы жизни к себе. Тут я лежал в яслях, ходил в сад и совершал прогулки в компании моих любимых стариков.
Дед каждый раз умилялся, когда вспоминал, как я, едва научившись говорить, с удивлением констатировал, что Ленин - это не просто голова, это супер-голова! Я так и говорил "рУки нету, нОги нету - однаа голова!". Видимо, это и должна подчеркивать задумка неизвестного мне скульптора - великий ленинский ум, что парит над нами над всеми. Отсюда, из самого центра города и начинается путешествие.
С утра частенько дед возил меня в садик на санках. Вот в этот, например:
Но однажды вечером мы их не обнаружили. Дед куда-то ушел. Я не знаю, кому он там что говорил и вообще, в чем было дело, но на следующее утро санки нашлись. Чтобы их не перепутали, на полозья наклеили кусок лейкопластыря и крупно на нем написали "Сеня". Потом оказалось, что в детском саду еще можно посеять и колготки - и надпись "Сеня" появилась уже на них, вышитая аккуратными бабушкиными стежками.
Я вообще любил все терять, что вызывало неизменный бабушкин гнев. Меня она терять не хотела решительно и потому, если и отпускала гулять одного, то только "ДО БЕРЕЗОК!", что растут у нас под окном. До сих пор чувствую какой-то Рубикон, когда прохожу мимо.
Летом, когда санок не было, а было тепло - меня могли отвести в кафе с мороженым или покататься на карусели рядом с Домом Культуры. Шарики пломбира укладывали в небольшие металлические вазочки на трех ножках - я таких сейчас нигде не вижу, а они были классные - в них легко влезало три шарика, и еще они слегка поскрипывали по столу в так движениям ложки.
Теперь на месте мороженицы ночной кабак, а на месте каруселей... ничего нет на их месте.
Когда я подрос, то стал приезжать к бабушке с дедушкой только на каникулы. Поскольку в садик я уже не ходил, а все работали - меня перепоручили двоюродному брату Пашке, за которым я бегал хвостиком. В его компании я был самым младшим и поэтому меня поначалу гнобили. Мне же ужасно хотелось быть с ними, со всеми и своим - я отчаянно матерился, пробовал затянуться сигаретой и опускал язык в стакан с самогоном, после чего слопал половину общей закуски, состоявшей и куска хлеба и огурчика. Мне было восемь лет.
Несмотря на такой нездоровый образ жизни мы все ходили в летний спортивный лагерь при плавательном бассейне "Дельфин". Примечательно, что плавать я там так и не научился. Зато братец показывал всевозможные выкрутасы, типа прыжков головой вниз с 10 метров - из него бы вообще мог получиться отличный спортсмен, но - не в этой жизни и не в этой местности.
Бассейн, кстати сказать, в Пикалево шикарный - 8 дорожек по 50 метров и все мое детство вход в него стоил какие-то копейки, типа 2,5 рубля.
Из тех, кто тогда с нами был в лагере - большинство сейчас тырят лес, а самго старшего - Пицевича, лет 10 назад прирезали по пьяной драке.
Вообще мой брат и его компания был легкими хулиганами, но не совсем отвязными. Отвязные были им знакомы, но в одной компании не состояли. Например, был мелкий хмырь по кличке "Голова", у которого было что-то около 9 братьев и тяга к вымогательству. Был еще какой-то Паша, который сидел в колонии за то, что изметелил своего отца за то, что тот зарезал его мать - точно уже не помню, но что-то в этом духе. В общем - тот еще контингент. Но наша компания была в общем достаточно безобидной - публичные прослушивания сказок группы "Красная Плесень", игры в карты где-то в подвале, пожирание семок. Опять же, я был отстающим и так и не научился лузгать семечки зубами, а продолжаю чистить их двумя руками до сих пор.
Семечки продавали милые бабульки рядом с магазином "Юбилейный". Стакан стоил, кажется, 400 неденоминированных рублей. За 100 торговка сама сгребала щепотку из мешка и сыпала в оттопыренный карман. Сейчас бабулек все меньше.
А вот на месте этого магазина, как сейчас помню, стоял ларек. Я как-то купил там сразу 3 чупа-чупса, за что получил 1 чупа-кэпс, чему был страшно рад. Тем же вечером брат показал мне, как на самом деле делаются дела и вывалил штук 50 этих кэпсов, которые он выиграл у приятелей в "козла". Тогда я понял, что со своими чупа-чупсами я сосу.
В редкие моменты культ.просвета нас в лагере могли дружно отвести в центральный городской кинотеатр "Мечта". Там я, например, посмотрел "Кинконг жив!". Сколь же было удивительно, когда через несколько лет кинотеатр воспроизвел в обратном порядке эволюцию религии в нашей стране и был переделан под храм. Теперь кино в Пикалево, кажется, нет вообще, зато церковь аж третью собираются строить - а вы говорите, с духовностью у нас проблемы!
Надо сказать, моя духовность развивалась столь же стремительно. С наступлением подросткового периода мы с братцем стали большими приятелями. Точнее - он стал моим наставником. Теперь уже он на полном серьезе научил меня пить, курить и слушать группу "Алиса". Начались сэйшены и тусовки. Одним из самых тусовочных мест была квартира Саши Блека - от накуренности там можно было топор вешать, люди приходили и уходили в диких количествах. Через несколько лет Блек ушел в армию и попал в Чечню. Пошли с приятелем под шофе отлить и попали на мину. Блек контуженный, но счастливый, что живой, вернулся домой. Приятелю, кажется, оторвало ноги.
Блек играл на гитаре. И тоже начинал поигрывать и через пару лет закрутился рок-н-ролл.
Был и, надеюсь, есть в Пикалево такой талантливый парень - Олег "Боня" Куваев. Гитарист и автор песен. Русский рок в чистом виде. Мы пели "Древнерусскую тоску" и "Сансару" во время дождя на веранде в садике. Что с ней сталось - ума не приложу, виден только бетонный фундамент.
А потом на горизонте замаячил День Металлурга - этот главный местный праздник, и решено было выступить с самодеятельностью рядом с ДК, в самом центре города!
И мне подфортило - мне дали играть на басу. Черт возьми, я был счастлив! Мы пили пиво, курили сигареты, репетировали дома и на точке в ДК.
Играли какие-то свои песни и безбожные каверы. Название нашему славному ВИА тоже придумал я - Dangerous Experiments - "Опасные эксперименты" солидно предложил я... - "Опасные ЭксКРЕменты!" шутканул толстый худрук фестиваля и гоготнул, но возражать не стал.
14 июля, в день праздника, мы с утра пили водку, потом пиво, потом вино, потом была хорошая погода, какие-то неформальные друзья. Какая-то толстая и несимпатичная барышня из Питера предлагала обменяться адресами, но я лукаво увильнул.
Часов в семь вечера мы выползли на сцену и сыграли 5 песен, не попадая друг в друга. На видео было хорошо видно, что у меня лицо синее, у барабанщика красное, а Боня и вовсе заслонил свое хаером и совершал неприличные действия с ширинкой. В общем - был чудесный панк-концерт с атмосфере творчества!
После этого мы стали строить дальнейшие планы, думали еще выступить на фестивале в конце лета. Пару раз репетировали. Но тут пришли вести, что фестиваля скорее всего не будет, что на точку нас не пустят - и жизнь встала. Музыка кончилась, алкоголь остался. Каждый день народ собирался за вечерней школой посидеть на длинной перекладине. Скидывались по несколько рублей и отправляли человека в любой ближайший дом за спиртом или самогоном, водой на запивку, шырялом (маленький одноразовый пластиковый стаканчик) и пачкой "Примы" на то, что останется. Координаты выдавались примерно так - второй подъезд, третий этаж, налево. Или - четвертый подъезд, первый этаж, направо. У меня сложилось стойкое ощущение, что тот или иной вид пойла готовили в абсолютно любом доме.
Мне это довольно быстро надоело и я спешил уйти.
- Чего, уже уходишь?
- Ага.
- А чо так?
- Все равно делать нечего.
- Ну да...
Нельзя сказать, что все было прям так беспроглядно. Когда я был чуть помладше, я ходил в летний городской лагерь - там бывало даже занятно. Мы базировались в клубе Цемзавода, занимались во всяких кружках, ездили купаться, а по пятницам у нас был концерт, где мы представляли "клипы". Т.е. разыгрывали театральные постановки под музыку. Мой звездный час настал, когда мы ставили "А я девушек люблю" Газманова. Мне было лет 12-13, на сцене были только я и еще дюжина девчонок в бикини, которых со словами "я их вместе соберу..." я водил по кругу - вот была жизнь... :)
Есть ли сейчас жизнь в ДК Цемзавода - даже не знаю.
За последние годы я в Пикалево оказывался все реже и очень ненадолго, так что что там происходит... могу судить только по разговорам родственников и внешним впечатлениям.
Завод после приказа Путина дымит - жизнь как-то теплится. На нем и сейчас работает половина моей семьи.
Стало больше грязи, разрухи, часто жалуются на жизнь, при этом по городу катаются весьма приличные машины и есть такие атрибуты современности, как салоны красоты :)
Рынок, где мы когда-то покупали всякую фигню, типа значков, футболок, кассет, а также фрукты и мясо, теперь стал торговым центром.
Рядом расположилась "лотерея", а напротив дом, в который мы когда-то к кому-то ходили в гости. Есть ли там кто сейчас?
Ну и сексуальная революция не обошла наши края - все как-то становятся открытей и терпимей :)
А за городом раскидываются бескрайние леса и поля.
Каждый раз, когда я их вижу, я думаю - странно, что страна у нас такая большая, людей не так много, а так жмемся тесно. Видимо, нам так нравится, видимо, нас все устраивает. Мы маленькие дети, которые на призыв не мусорить отвечают плевком, но сами ничего организовать не можем.
А пока мы организовать сами ничего не можем. Пока мы хотим, чтобы за нас кто-то что-то сделал - наша жизнь и будет таким вот одним сплошным Пикалево. Мы будем покупать себе в квартиру домашний кинотеатр, устанавливать интернет и смотреть сквозь стеклопакеты на пейзажи за окном.
И если мы не протестуем - значит нас все устраивает. Устраивает, что все наши веселые истории начинаются со слов: "помнишь, пили?". Что, гуляя с детьми, мы должны обходить кучи мусора. Что мечты о прекрасной, чистой, справедливой, богатой стране так и останутся навсегда мечтами, потому что мы для этого делать ничего не будем. А просто так нам этого никто никогда и не даст. И это, пожалуй, справедливо.
"Это то, к чему пришла моя семья и наша родина."
С. Довлатов
