Не буди, атаман
Оригинал взят у vba_ в Не буди, атаман
Как всем известно, в России к старым двум проверенным напастям сейчас присоединились еще две - угроза повального гомосексуализма и что русских людей обижают. Так приехав из отпуска, я с ужасом увидел, что пока я нежился под южным солнцем, две последние напасти объединились в одну. Вы скажете - не может быть! И я скажу - не может быть! А все-таки было.
Листаю интернет и вижу повсюду заголовки - "кавказец изнасиловал казака". Все, конечно, в шоке. Но я пока никак не могу проникнуться общим шоком, у меня свой шок. Изнасилование, конечно, это ужасное преступление, но чем указанное хуже обычного, которых пруд пруди на просторах Родины великой. Типа, женщин насиловать это не такой большой грех, как мужчин? Или то, что можно простить русскому насильнику, нельзя простить кавказцу? Или нельзя насиловать именно казаков, а москвича, удмурта или питерского кандидата химических наук, все же, допускается? Я весь в сомнениях.
У меня такое впечатление, что "изнасиловали казака" в умах людских это что-то вроде "отдубасили по пьянке императора". Откуда такие интересные представления? Я уж не говорю, что изнасилованный - он в первую очередь человек, а потом уже член сословия, ликвидированного, кстати, Великим Октябрем, как и мещанство. И я не видел до сих пор ужасных известий про изнасилованного мещанина, хотя, наверняка, и такие случаи бывали. Но мещанина, наверно, можно, по нынешним понятиям, во все места. А уж про мещанку и речи нет.
Вот Агенство русской информации (есть, оказывается, русская информация) сообщает
В данном случае речь идёт о РИТУАЛЬНОМ НАДРУГАТЕЛЬСТВЕ над представителем казачьего, то есть традиционного воинского сословия России. ... Это уже, извините, не ч. 1 ст. 132 УК РФ - это военное преступление как минимум.
Интересно, а если бы сантехник Пупкин изнасиловал лейтенанта Хабибулина это было бы военным преступлением? А если бы капитана Дрейфуса?
Нет, определенно во многих мозгах еще наблюдается отсутствие сгущенной массы. Особенно, когда тема касается национального вопроса. А уж о половом лучше и не заикаться. Как говорится, общество еще не готово. Оно пока еще находится на стадии Милонова и Мизулиной.
Возникает вопрос, а как еще относиться к ситуации, когда изнасилование женщины по реакции общества не идет ни в какое сравнение с реакцией на изнасилование человека, записавшегося в этносоциальную группу "казаки"? Мне, конечно, могут возразить, что в России все равны, но есть кто равнее.
Выражаю свое полное сочувствие пострадавшему и желаю, чтобы правосудие (если оно еще существует) было совершено по полной программе. А тем, кто бережет половую честь только лишь тех, кто записался в станичники, шлю поэму А.Вулыха (осторожно, может встретиться ненормативная лексика).
ЧЕРНЫЕ ГЛАЗА
Полыхали ковыли рыжими закатами,
Догорала над землей неба бахрома.
Собирались казаки на майдан пред хатами,
Чтоб на сходке обсудить тему для письма.
И гуторил атаман: «Казаки станичные!
Лихо лютое стеной застилает свет,
Гложет нас туга печаль, думы горемычные
Одолели мужиков так, что мочи нет!
Призываю, казаки, всех вас Бога ради я!
Разразилась над землей страшная гроза:
Появилось среди нас адово исчадие,
Дагестанец Магомед, чёрные глаза!
По станице ездит он, шевеля усищами
В «мерседесе» SLK-350.
Как увидит казака, как сверкнет глазищами,
И пиздец! И казаку нет пути назад!
Прошлой ночью, говорят, как и полагается,
Вышел в степь казак Банько выгулять коня,
Вдруг в кромешной темноте - фары зажигаются,
И выходит Магомед в зареве огня!
Есаул Банько - казак в пятом поколении,
Патрулировал в Москве весь Охотный ряд,
А в своей степи Банько впал в оцепенение
В тот же миг, как увидал Магомеда взгляд!
Хоть клянется есаул, что кричал: «Держи его!»
И другие предъявлял грозные слова,
Но что было у Банько с Магою Гаджиевым
Знает лишь степной ковыль да ебень-трава!
А казак Серко тропой, той, что за кошарами,
Ехал с ярмарки домой, в собственный курень,
Глядь - навстречу «мерседес» с огненными фарами,
И стряслась у казака та же поебень!
Вышел этот Магомед, под луною зыбкою
Бровью черную повел, распахнул пиджак,
Улыбнулся во весь рот дьявольской улыбкою,
Произнес: «Иди сюда!» - и пропал казак!
А вчера под вечер я сам пошел за водкою,
В магазин, куда хожу сорок восемь лет;
Вдруг выходит из дверей мягкою походкою
Этот самый «мерседес», то есть - Магомед!
Я хотел в кусты свернуть, чтоб сходить по-малому,
Но почуял на спине взгляд его зрачков…
В общем, надо слать письмо прямо Розенбауму,
Что заступником всегда был у казаков!
Дескать, бьем тебе челом, Александр Яковлич!
Всей станицей шлем поклон казаку-певцу!
Испечем пасхальный мы в праздник для тебя кулич,
Не понравится кулич - испечем мацу!
Одолел нас лютый бес, сатана заразная,
Люцифера самого главный секретарь,
Что душой своей бесстыж, как блудница грязная,
Но зато лицом пригож, как небесный царь!
Вроде дома ждет жена и бутылка с брагою,
Только стоит казаку, выгуляв коней,
По дороге в свой курень, повстречаться с Магою -
И уже нелюбо жить с жинкою своей!
Мир в душе у казака сотворен нехитро ведь,
Только в нем теперь шайтан вьется, как гюрза.
Подскажи, целитель наш, как из сердца вытравить
Окаянные его чёрные глаза!»
Как всем известно, в России к старым двум проверенным напастям сейчас присоединились еще две - угроза повального гомосексуализма и что русских людей обижают. Так приехав из отпуска, я с ужасом увидел, что пока я нежился под южным солнцем, две последние напасти объединились в одну. Вы скажете - не может быть! И я скажу - не может быть! А все-таки было.
Листаю интернет и вижу повсюду заголовки - "кавказец изнасиловал казака". Все, конечно, в шоке. Но я пока никак не могу проникнуться общим шоком, у меня свой шок. Изнасилование, конечно, это ужасное преступление, но чем указанное хуже обычного, которых пруд пруди на просторах Родины великой. Типа, женщин насиловать это не такой большой грех, как мужчин? Или то, что можно простить русскому насильнику, нельзя простить кавказцу? Или нельзя насиловать именно казаков, а москвича, удмурта или питерского кандидата химических наук, все же, допускается? Я весь в сомнениях.
У меня такое впечатление, что "изнасиловали казака" в умах людских это что-то вроде "отдубасили по пьянке императора". Откуда такие интересные представления? Я уж не говорю, что изнасилованный - он в первую очередь человек, а потом уже член сословия, ликвидированного, кстати, Великим Октябрем, как и мещанство. И я не видел до сих пор ужасных известий про изнасилованного мещанина, хотя, наверняка, и такие случаи бывали. Но мещанина, наверно, можно, по нынешним понятиям, во все места. А уж про мещанку и речи нет.
Вот Агенство русской информации (есть, оказывается, русская информация) сообщает
В данном случае речь идёт о РИТУАЛЬНОМ НАДРУГАТЕЛЬСТВЕ над представителем казачьего, то есть традиционного воинского сословия России. ... Это уже, извините, не ч. 1 ст. 132 УК РФ - это военное преступление как минимум.
Интересно, а если бы сантехник Пупкин изнасиловал лейтенанта Хабибулина это было бы военным преступлением? А если бы капитана Дрейфуса?
Нет, определенно во многих мозгах еще наблюдается отсутствие сгущенной массы. Особенно, когда тема касается национального вопроса. А уж о половом лучше и не заикаться. Как говорится, общество еще не готово. Оно пока еще находится на стадии Милонова и Мизулиной.
Возникает вопрос, а как еще относиться к ситуации, когда изнасилование женщины по реакции общества не идет ни в какое сравнение с реакцией на изнасилование человека, записавшегося в этносоциальную группу "казаки"? Мне, конечно, могут возразить, что в России все равны, но есть кто равнее.
Выражаю свое полное сочувствие пострадавшему и желаю, чтобы правосудие (если оно еще существует) было совершено по полной программе. А тем, кто бережет половую честь только лишь тех, кто записался в станичники, шлю поэму А.Вулыха (осторожно, может встретиться ненормативная лексика).
ЧЕРНЫЕ ГЛАЗА
Полыхали ковыли рыжими закатами,
Догорала над землей неба бахрома.
Собирались казаки на майдан пред хатами,
Чтоб на сходке обсудить тему для письма.
И гуторил атаман: «Казаки станичные!
Лихо лютое стеной застилает свет,
Гложет нас туга печаль, думы горемычные
Одолели мужиков так, что мочи нет!
Призываю, казаки, всех вас Бога ради я!
Разразилась над землей страшная гроза:
Появилось среди нас адово исчадие,
Дагестанец Магомед, чёрные глаза!
По станице ездит он, шевеля усищами
В «мерседесе» SLK-350.
Как увидит казака, как сверкнет глазищами,
И пиздец! И казаку нет пути назад!
Прошлой ночью, говорят, как и полагается,
Вышел в степь казак Банько выгулять коня,
Вдруг в кромешной темноте - фары зажигаются,
И выходит Магомед в зареве огня!
Есаул Банько - казак в пятом поколении,
Патрулировал в Москве весь Охотный ряд,
А в своей степи Банько впал в оцепенение
В тот же миг, как увидал Магомеда взгляд!
Хоть клянется есаул, что кричал: «Держи его!»
И другие предъявлял грозные слова,
Но что было у Банько с Магою Гаджиевым
Знает лишь степной ковыль да ебень-трава!
А казак Серко тропой, той, что за кошарами,
Ехал с ярмарки домой, в собственный курень,
Глядь - навстречу «мерседес» с огненными фарами,
И стряслась у казака та же поебень!
Вышел этот Магомед, под луною зыбкою
Бровью черную повел, распахнул пиджак,
Улыбнулся во весь рот дьявольской улыбкою,
Произнес: «Иди сюда!» - и пропал казак!
А вчера под вечер я сам пошел за водкою,
В магазин, куда хожу сорок восемь лет;
Вдруг выходит из дверей мягкою походкою
Этот самый «мерседес», то есть - Магомед!
Я хотел в кусты свернуть, чтоб сходить по-малому,
Но почуял на спине взгляд его зрачков…
В общем, надо слать письмо прямо Розенбауму,
Что заступником всегда был у казаков!
Дескать, бьем тебе челом, Александр Яковлич!
Всей станицей шлем поклон казаку-певцу!
Испечем пасхальный мы в праздник для тебя кулич,
Не понравится кулич - испечем мацу!
Одолел нас лютый бес, сатана заразная,
Люцифера самого главный секретарь,
Что душой своей бесстыж, как блудница грязная,
Но зато лицом пригож, как небесный царь!
Вроде дома ждет жена и бутылка с брагою,
Только стоит казаку, выгуляв коней,
По дороге в свой курень, повстречаться с Магою -
И уже нелюбо жить с жинкою своей!
Мир в душе у казака сотворен нехитро ведь,
Только в нем теперь шайтан вьется, как гюрза.
Подскажи, целитель наш, как из сердца вытравить
Окаянные его чёрные глаза!»