История об одиночестве и его преодолении
Я не боюсь одиночества без людей, я боюсь без веры.
Святитель Николай Сербский
Чувствовать, мыслить, произносить языком могу только одно: «Слава Богу!»
Святитель Игнатий (Брянчанинов)
Господи, благослови!
Щедрой рукой добрый наш Господь изливает милость Свою. Одаривает, открывает, утешает, вразумляет, и много всего еще, что и перечислить невозможно. Мы тянемся к Нему - Солнцу жизни, ища в Нем тепло и защиту ото всех невзгод. И Он никогда не перестает любить нас, не оставляет, вновь и вновь разрушая сети, в которых мы оказались. Все это непросто. Это путь. Все мы странники, идущие одной дорогой - дорогой жизни. Все мы препоясаны скорбями и радостями. Все в поисках вечно ускользающего счастья. Мы не сильны, как монахи, и не мудры, как старцы. Мы надеемся, что все будет хорошо, и с досадой замечаем в себе грустные чувства. Эти чувства, точно мелкие камушки, набиваются в наши башмаки и мешают идти, иногда раня до крови.
Нет таких слов, чтобы объяснить чувство одиночества. С ним знакомы многие, если не все, кто живет в миру. Ни тяжелый труд, ни занятость, ни добрая компания не защищают от него. Многодетная мать, изможденная тяжелейшим подвигом, в краткий миг отдыха ощущает его укол. Крылатый юноша, умница и любимый сын, в толпе в транспорте, прижатый к холодному окну троллейбуса, вдруг испытает его тяжесть. Отец семейства, опора, первая и главная стена от житейских невзгод, внезапно пошатнется, осознав его присутствие. И девушка, не минуту только, но и час, другой станет мучиться им, как температурой. Одиночество, словно сырая зима Петербурга, пробирает до самых костей. Кажется, с ним надо смириться. Но что, если и смиряться-то не с чем? Что, если одиночество взять и внимательно рассмотреть? Задуматься над его природой и отмыться от него милостью Божией. Возможно, и нет у одиночества истинной силы, а так, только обманчивые впечатления.
«Я теперь нужен!»
Петр пришел в наш храм два года назад. Его появление запомнилось мне не только из-за того, что приход у нас маленький и каждый новый человек заметен. Но и благодаря тому, что благодать, которую Господь по неизреченной милости Своей дал ему, чтобы вступить на путь христианской жизни, буквально изливалась из него. Петр сиял, точно рождественская елка, сверкал глазами, все время улыбался и ко всем без исключения относился с простотой и полным доверием. Как ребенок-сиротка, он пытался поладить со всеми и всем открывал сердце. Возможно, думала я тогда, так выглядит и ведет себя каждый новоначальный, но точно не знала. А наши женщины качали по нему головой и причитали.
- Несчастный он, одинокий совсем. Страдает он, что никому не нужен. Господи, помоги! - вздыхали они и при случае подкармливали Петра, одаривали его добрым словом и желали ему счастья.
Я молча смотрела на ситуацию со стороны. Во-первых, потому что мы с Петром примерно ровесники, а я дама замужняя, и распыляться добрыми словами к постороннему мужчине мне не следует. Во-вторых, если уж до конца быть честной, мне не свойственна утешительная теплота - такое женское проявление, когда беседа наполняется на душевном уровне как бы ароматом свежеиспеченной сдобы, уюта и комфорта - словом, когда очень приятно. Но, к сожалению, я скорее сухарик, чем сдоба, и сама иногда нуждаюсь в размягчении. А в-третьих, что для меня оказалось важнее всего остального, я задумалась об одиночестве в целом, как о явлении.
Не знаю, какие эмоции испытывают другие люди, ведь чужая душа скрыта, но я сама временами ощущала себя одинокой. Неприятное тоскливое чувство могло возникнуть в любой момент, даже и совершенно переполненный добрыми людьми. Просто «тык» куда-то в подреберье, и все туманно и непонятная тяжесть. Это нормально? Я так не думала. А тут вдруг рядом со мной оказался человек, который действительно одинок, то есть дословно - один, один на целом свете, а чувство испытывает такое же. Кажется, хотя бы интенсивность переживания должна быть разная, но так ли уж это на самом деле очевидно? Короче, странно и непонятно.
Мне и раньше не нравилось это переживание, будто оно было прыщиком на подбородке - досадной болячкой, которая не должна никогда случаться. А теперь и вовсе насторожило. И тогда мой разум как бы ухватил это чувство за хвост, подтянул поближе и стал пристально его рассматривать.
Тогда была середина лета, и все, кто не разъехался по дачам, по мере сил и возможностей помогали при храме. Приходила и я, чтобы что-то поделать, но в большей степени чтобы лишний раз побыть в церкви, окунуться в мир тишины и смысла.
Как-то в один из погожих деньков привезли на приход саженцы молодых деревьев. И батюшка благословил Петра и меня их посадить. Мы экипировались и пошли исполнять послушание.
Я очень люблю природу. Для меня такое послушание стало не трудом вовсе, но радостным развлечением. Стволы юных яблонек, тонкие и стройные, радовали глаз. Незнакомый мужчина рядом, примерно ровесник, несколько смущал меня, но я надеялась, что Петр все понимает. Думала, что наше общение сведется к минимуму, необходимому для выполнения послушания. Но не тут-то было. Окрыленный благодатью новоначалия, в совершенной простоте он принялся разговаривать со мной о саженцах, о погоде, о прочих вещах. Петр все шутил и упорно пытался расположить меня к общению, а я сохраняла мину приличия, отвечала однозначно и при каждом удобном случае выставляла на вид безымянный палец правой руки, где находился символ моего положения. Я и не думала о том, что Петр пытается завязать со мной отношения, но не хотела создавать неоднозначные ситуации. В какой-то момент Петр наконец заметил мои усилия и спросил:
- Васса, а ты ведь замужем?
- Да, - сказала я. И торопливо добавила: - Наш батюшка в прошлом году здесь нас и повенчал.
- Счастливчики, - задумчиво сказал Петр и вдруг стал очень грустным.
- Нашли друг дружку, - добавил он. - Может, Бог и мне жену пошлет… А то я совсем один и никому не нужен.
Его лицо совсем опустилось, но он попытался скрыть свои чувства и натужно улыбнулся.
Я подумала, что нужно обязательно попросить Господа, и Он непременно поможет, потому что Господь есть любовь и благо. Потому что Господь несказанно добр и слышит каждый наш вздох.
А Петр сказал:
- Мне говорят, нужно просить, молиться Богу, и я молюсь. А еще за меня молятся все наши женщины.
Он опять улыбнулся светло и просто и добавил:
- Так что надежда есть.
Я кивнула и наконец-то тоже улыбнулась и мысленно присоединила свой вздох к Богу за счастье для Петра. Мы спокойно закончили работу и распрощались, оставив яблоньки приживаться на новом месте.
«Нет, никогда Петр и не был один, - подумала я. - Ведь его молитвы были услышаны, а значит, их слушали»
Очень скоро все в жизни Петра переменилось. Он встретил женщину. Они поженились и повенчались. А недавно у них родился ребенок. Как-то, пробегая мимо меня, Петр замедлился и, радостно улыбаясь, сообщил:
- Это чудо, Васса! Настоящее чудо! У меня теперь есть семья. И знаешь еще что? - От задора он всплеснул руками. - У жены есть взрослая дочь, и она недавно тоже родила! Представляешь?! Я теперь еще и дедушка!
Петр счастливо рассмеялся.
- Я теперь всегда буду нужен. Я теперь не один! - воскликнул он и побежал дальше.
А я подумала, что он никогда и не был один, ведь его молитвы были услышаны, а значит, их слушали.
Васса Богданова.
http://www.pravoslavie.ru/109381.html