Размышления на тему
Пишу книгу по мотивам своей любимой игры BioShock. И мне пришла в голову мысль встроить в книгу полемику по поводу идей Айн Рэнд, на основе которых была создан сюжет игры. Полемика двух героев - основателя города - приверженца "объективизма" и главного персонажа.
Проект "Биоток". Глава 6. (отрывок)
Когда гости начали вставать из-за стола, Эдвард решил уйти в бильярдную, чтобы отдохнуть в одиночестве от разглагольствований важных господ. Меньше всего на свете ему хотелось общаться с кем-либо, но неожиданно за ним следом вошел Райзен, и, увидев Эдварда, расположившегося в кресле у окна, спросил его:
- Эдвард, я видел, что вы морщились, когда я произносил свой тост, вам не понравились мои слова?
- У меня болит голова, - объяснил Эдвард.
Он совсем не лукавил душой, у него действительно болела голова, но Райзен не поверил.
- Нет, Эдвард, я понимаю, что вам не понравилось то, что я говорил.
- Я не считаю, что богатство всегда является результатом умения мыслить, - дерзко ответил Эдвард, не выдержав давления Райзена. - И я всегда считал, что наибольший вклад в создание материальных ценностей вносят люди, которые стоят у станка, пашут землю или строят дома.
Ему настолько осточертели напыщенные речи за столом, что он не смог удержаться. По лицу Райзена пробежала тень недовольства, но он не разозлился. Он сел рядом с ним и поинтересовался:
- Эдвард, вы случайно не относитесь с симпатией к коммунистическим воззрениям?
- Нет, ни в коем случае, - ответил Эдвард, отрицательно покачав головой.
- Тогда вам надо прочитать замечательную книгу Айн Рэнд «Атлант расправил плечи» и вы поймете, о чем я хотел сказать.
- Я читал эту книгу, - произнес спокойно Эдвард.
- Да? И почему же вы тогда не согласны со мной?
- Мне не понравился этот роман. Художественные достоинства этой книги сомнительны, Рэнд не удалось создать ни одного живого характера. Это низкопробная литература.
- Дело не в художественных достоинствах этой книги, - стал объяснять ему Райзен и его тон стал чуть более живым. - Дело в философских идеях, которые там изложены. Я - поклонник этой философии, - признался он. - Знаете, Эдвард, я ведь много натерпелся от коммунистов, я и моя семья.
Эдвард удивленно взглянул на него.
- Я родился в России, - продолжал Райзен, - в Минске, мой отец был помещиком, латифундистом, чтобы вы поняли, что я имею в виду. В октябре семнадцатого произошел переворот, чернь пришла к власти, она стала отнимать все то, что создавали поколения моих предков. Коммунисты не только присвоили себе то, что принадлежало нам, они стали топтать это своими грязными сапогами. В двадцатых годах я уехал в Штаты, и уже издалека наблюдал за тем, как коммунисты разоряют дотла страну. И когда я прочитал книгу Айн Рэнд, я увидел удивительно точное отражение тех событий, свидетелем которых мне довелось стать. Черни не нужны талантливые и умные люди, им нужны покорные, безынициативные, серая масса. Талантливых, неординарных людей они уничтожают. Рэнд очень ярко показала конфликт между государством паразитов и ярких индивидуальностей.
- Мне не показался убедительным ее мир, в котором интересы «человека дела» принесены в жертву «общественному благу», - возразил Эдвард. - У нее это получилось слишком плоско и однобоко. Черно-белый мир с хорошими предпринимателями, прекрасными телом и душой с одной стороны и бюрократами с бесформенным телом и полным отсутствием мозгов с другой. Ничего между ними. Черно-белое кино, шахматная доска. Жизнь гораздо шире шахматной доски, мистер Райзен. Если бы коммунисты в России были бы такими идиотами, как бюрократы в книге Рэнд, они не смогли бы так долго продержаться у власти.
- Но вы ни можете не согласиться, что Россия, которая так быстро и энергично развивалась перед переворотом (я сам свидетель этого!) затем отстала от всех стран рыночной экономики!
- Конечно, соглашусь. Рыночная экономика - это единственно верная система, она и позволяет развивать производство. Правильным путем. Свободное предпринимательство - основа продвижения общества вперед. А социализм, которые построили коммунисты в России - мертворожденный «ребенок».
- Эдвард, вы говорите в соответствии с идеями Айн Рэнд. С чем же вы тогда не согласны?
- В книге Рэнд не представлена реальная рыночная экономика. Не потому что там рынок убивают тупые бюрократы, а потому что Рэнд подменяет законы экономики действиями отдельных личностей с прекрасными идеалами. Она создала такой же миф, как создавали большевики. Только, большевики ставили во главу угла интересы общества, а Рэнд - интересы только одного индивидуума.
- Эдвард, главная задача человека в жизни и состоит в том, чтобы добиваться личного счастья! - горячо воскликнул Райзен. - Надлежащей целью жизни любого человека должно стать стремление только к удовлетворению собственных интересов! И самая лучшая система на земле та, которая следует этой морали. Неужели вы не согласны с этой мыслью Рэнд?
- Рэнд считает, что личное счастье предпринимателя в том, что он будет совершенствовать производство, просто потому, что ему это нравится. Эллис Вайет говорит, если он добывает нефть с меньшими затратами, то при этом он меньше требует от людей и этим почему-то увеличивает их жизни, а люди начинают увеличивать производство. Но реально - это не прекраснодушное желание увеличить производство, а просто желание получить больше прибыли. Для того, чтобы получить больше прибыли совсем не обязательно снижать затраты, можно просто увеличить цену товара, и никто не помешает ему это сделать. Снижать цену может заставить только конкуренция, а в книге Рэнд ее нет и в помине. Если убрать «административное давление» бюрократов-паразитов, то Дэгни Таггарт, Эллис Вайет и Генри Реарден останутся в одиночестве - они будут монополистами. И не потому что Рэнд не хватило времени описать их «хороших» конкурентов, а потому что для ее теории это не нужно. У нее все основано на личных качествах предпринимателя. Реальные механизмы, регулирующие рынок, она вычеркнула из своей теории.
- Я не думал, Эдвард, что вы разбираетесь в экономических законах, - произнес Райзен в задумчивости, в его тоне звучала нотка уважения. - Но вы не поняли философию Рэнд. Вы не видите главного. Кстати, Эдвард, так же, как Эллис Вайет сжег свои нефтяные вышки, когда их хотело прибрать к рукам государство паразитов, так я сжег свой парк, когда его захотело национализировать правительство.
- Чье правительство? - не понял Эдвард. - Русские?
- Нет, американское.
Эдвард в замешательстве уставился на Райзена.
- Да-да, Эдвард. Переехав в Штаты, я там быстро разбогател, благодаря моему уму и таланту, не считайте, что я хвастаюсь. Но я увидел, что и здесь начали происходить процессы, описанные гениально Айн Рэнд. Это общество тоже стали поглощать паразиты, они стали кричать мне, что я должен делиться с теми, которые не имеют никакого права на то, что я создал. Они стали убеждать меня, что в интересах общества я должен помогать тем, кто совершенно этого не заслуживает.
Райзен вдруг замолчал, углубился в себя, потом вскочил с места, подошел к книжному шкафу из красного дерева и вытащил увесистый томик.
- Я разочаровался в устройстве мира на земле. Я не нашел ни одного уголка, где бы мог жить так, как хочу. И я решил создать этот город, похожий на долину свободных предпринимателей Джона Голта из книги Рэнд. Мне запали в голову эти слова из ее книги.
Он открыл томик на закладке и стал читать:
Джон Голт был миллионером. Он был сказочно богат. Однажды ночью, пересекая на своей яхте просторы Атлантики, он попал в страшный шторм. Тогда-то он и нашел ее. В глубине океана он увидел остров, который затонул, став недосягаемым для людей. Он увидел сиявшие на дне океана башни Атлантиды. Это было зрелище, однажды взглянув на которое, человеку больше не хотелось видеть остальной мир. Джон Голт затопил свой корабль и пошел ко дну вместе со всей командой.
- Я решил воссоздать именно эти «сиявшие на дне океана башни», создать рай - новую Атлантиду на дне океана, и как видите, я это сделал, - гордо продолжил Райзен. - Я создал город, где нет места паразитам, которые требуют свою долю, где любой человек может творить без оглядки на мораль, которую ему навязывает общество. Идеальное общество, где «разумный эгоизм» является единственной моралью. Главная задача общества, которое создал я, состоит в обеспечение неприкосновенности частной собственности и прав индивида. Мой город - это иллюстрация идей Рэнд. Эдвард, вы не согласны со мной?
- Я не согласен с Айн Рэнд, - бросил Эдвард.
Проект "Биоток". Глава 7. (отрывок)
Полчаса Эдварду удалось провести в одиночестве, но затем Райзен вновь почтил его своим вниманием. Эдвард вздрогнул, услышав его голос, открыл глаза и обнаружил рядом с собой отца- основателя.
- Эдвард, вы получили книги, которые я вам послал? - спросил он.
- Да, благодарю вас, - ответил Эдвард.
- Прочли? - поинтересовался Райзен.
- Все еще не успел.
Райзен подошел к книжному шкафу и достал один из томов, раскрыл его на очередной закладке и сказал:
- Я хотел вам напомнить один из эпизодов, изложенных в этой книге. Это очень важный эпизод.
Он стал читать историю о том, как наследники Старнса передали свой завод рабочим и устроили принцип уравниловки во всем, в том числе по распределению заработанного по принципу потребностей каждого. И все это, естественно, привело к полной деградации людей и разорению завода. Когда Райзен закончил читать, Эдвард увидел его взгляд, направленный прямо ему в лицо.
- Ну как вам нравится такой «принцип» распределения? - спросил он с насмешкой.
- Мне не нравится. Но насколько я понял, Рэнд где-то краем уха услышала об основном принципе коммунизма: «от каждого по способности, каждому - по потребности» и решила проиллюстрировать этой историей. Это вульгарное понимание этой идеи, я рассматриваю эту историю, как анекдот. Применять на одном предприятии этот принцип - абсурдно. И это ничего не доказывает.
- А «закон о равных возможностях» - это не абсурд?
- «Закон о равных возможностях» - это искаженный ее буйной фантазией антимонопольный закон. Она его опять же довела до абсурда. Но в экономике всегда есть естественные монополисты - железные дороги, канализационные хозяйства и так далее. Нельзя построить рядом две железные дороги, которые будут конкурировать между собой, поэтому владелец предприятия - монополиста может задрать немерянно цены. Государство должно за этим следить.
- Государство вообще не должно вмешиваться в экономику! Или, по крайней мере, его вмешательство должно быть сведено к минимуму. Рыночная экономика - это саморегулирующаяся система и ей не надо мешать. Книга Рэнд именно о том, как государство вмешивается в экономику, что приводит к ее разрушению. Мне это совершенно ясно.
- «Государственные чиновники» Рэнд - это кучка идиотов, которые вообще непонятно, как дожили до взрослой жизни, если учесть, что они пользоваться мозгами не умеют совершенно. Я не говорю, что идиотов нет во власти - есть, но строить на поступках идиотов свою теорию, значит сочинять сборник анекдотов. Если заменить ее тупых чиновников на умных управленцев, которые смогут правильно регулировать производственные потоки, то ее теория рухнет.
- Вы не правы, Эдвард. Любое вмешательство государства в действия предпринимателей приводит к появлению огромного количества бездельников, которые будут жить за счет тех, кто умеет работать.
Он открыл книгу на другой странице и вдохновенно прочел:
Хотели ли вы, чтобы ее использовали скулящие дряни, никогда в жизни не напрягавшиеся, обладающие способностями клерков, но требующие дохода президента компании, шатающиеся от провала к провалу и ожидающие, что вы оплатите их счета? Они приравнивают свои желания к вашему труду, а свои нужды считают выше ваших стремлений, требуют, чтобы вы служили им, чтобы это стало целью вашей жизни. Вы должны служить им, требующим, чтобы ваш талант стал безмолвным, бесправным рабом их бездарности! Они заявляют, что вы рождены для рабства, именно потому, что вы талантливы, в то время как они по праву собственной бездарности рождены управлять, что вы должны только давать, а они только брать, что ваш удел - производить, а их - потреблять, что вам не надо платить - ни материально, ни духовно, ни богатством, ни признанием, ни уважением, ни благодарностью.
- Ну, а если это не «скулящие дряни», а люди, которые в силу своих ограниченных физических или умственных способностей не могут работать так же, как молодые и сильные герои Рэнд? - возразил Эдвард раздраженно. - Скажем, если это инвалиды, дети? Их что надо бросить на произвол судьбы и ничего на них не тратить, потому что они не могут отдать столько же, сколько здоровый человек? Не все же люди рождаются такими же сильными и умными, как «хорошие» предприниматели Рэнд. Если мы совсем откажемся от социальной помощи, то мы вернемся постепенно к фашистским убеждениям, когда остаются в живых только самые лучшие, остальных подвергают эвтаназии. И даже эти умные, сильные люди, потерявшие трудоспособность сразу выбрасываются на верную смерть, потому что, помогая им, мы помогаем «бездельникам», которые не могут работать.
- Возможно, в этом есть смысл, - пробормотал Райзен, о чем- то глубоко задумавшись.
Эдвард изумленно уставился на него.
- Вас никогда не раздражало, Эдвард, когда вы узнавали, что ваши деньги, которые вы зарабатываете потом и кровью, уходят в виде налогов, скажем, на поддержку работы хосписов, где содержатся дети, умирающие от рака? - проговорил Райзен и бросил быстрый, изучающий взгляд на Эдварда.
- Вы шутите? - воскликнул Эдвард, облизав пересохшие разом губы.
- Вовсе нет.
Эдвард запнулся, не зная, что сказать, но потом взял себя в руки и пробормотал:
- Хосписы существуют на добровольные пожертвования. Вы можете ничего не жертвовать, если вас это раздражает.
- А если меня заставляет общество это сделать? Если оно убеждает меня, что я - негодяй, если, не жертвуя на это абсолютно безнадежное дело?! - горячо воскликнул Райзен.
- Рэнд довела благотворительность до абсурда, она сделала из нее жупел. Во всем должен соблюдаться баланс, перекосы и в ту и в другую сторону - опасны.
- Вы говорите, Эдвард, как либерал. Наверно, голосуете за демократов? - с насмешкой спросил Райзен.
Эдвард поморщился, в последнее время его вообще мало волновали выборы кого-либо, потому, что кто бы ни приходил к власти - демократы или республиканцы, все равно мало, что менялось.
- Я не хожу на выборы, - буркнул он, наконец.
Райзен встал с улыбкой и похлопал Эдварда по плечу.
- Я уверен, Эдвард, со временем вы поймете, что только общество, ставящее во главу угла свободное предпринимательство, без всяких ограничений, может гармонично развиваться. Надеюсь, мы вернемся к нашему спору впоследствии.
Проект "Биоток". Глава 9. (отрывок)
- Эдвард, вы согласны со мной, что Америка - лучшая страна в мире? - вдруг спросил он.
- Конечно, - ответил Эдвард искренне, но пытаясь скрыть удивление.
- Тогда, почему вы не согласны с книгой Айн Рэнд?
Эдвард в изумлении уставился на Райзена, он никак не предполагал, что тот опять вернется к этой теме, но, видимо, она сильно его занимала - он поставил перед собой цель переубедить Эдварда. Райзен подошел к шкафу, достал увесистый томик, открыл его на еще одной закладке и вдохновенно прочитал:
«К чести человечества, в его истории один-единственный раз все же существовала страна денег, и у меня нет иной возможности отдать Америке более высокую дань признательности, чем сказать: это была страна разума, справедливости, свободы, творческих и производственных достижений. Впервые в истории человеческий разум и деньги были объявлены неприкосновенными, здесь не осталось места для богатства, отнятого силой, здесь создали условия для накопления капитала собственным трудом, здесь не осталось места для бандитов и рабов, здесь впервые появился человек, действительно создающий блага, величайший труженик, самый благородный тип человека - человек, сделавший самого себя, - американский капиталист.»
- Вы не согласны с этим?
- Не надо забывать, прежде чем прийти к стране «разума, справедливости, свободы» вначале мы выгнали с их земли коренное население, а потом эксплуатировали труд чернокожих рабов, не считая их за людей.
Эдвард с ужасом заметил, что Райзен побагровел.
- Вы жалеете, что мы использовали этих черных обезьян для самой примитивной работы, на которую они только и способны?! Я жалею, что мы их освободили и они сели нам на голову! И паразитируют на наших достижениях! Это черт знает, что такое. Как вы можете, Эдвард, сожалеть о том, что мы заставляли этих ленивых скотов хотя бы изредка работать! Делать хоть что-то полезное. Как вы можете их жалеть?!
Эдвард вдруг совершенно отчетливо осознал, что не видел ни одного чернокожего в городе.
- Вы должны избавляться от жалости, - продолжил Райзен. - Жертвенность во имя неких благих общественных интересов вот главное зло. Рэнд это прекрасно показывает.
- Определенная жертвенность все равно должна быть, - осторожно проронил Эдвард. - Невозможно жить в мире людей и ничего не отдавать им взамен.
Райзен подозрительно посмотрел на него и спросил:
- Эдвард, вы верите в Бога?
- Нет, я верю только в себя, - твердо ответил Эдвард.
- Отчего же в вас так сильно стремление к самопожертвованию? Только религии требуют этого. Религии внушают, что человек по своей сути греховен, поэтому он должен всю жизнь каяться и жертвовать собой, у него нет выбора, у него нет воли, он идет как баран на заклание.
- Если религиозные догматы, а есть общечеловеческая мораль. Я готов пожертвовать жизнью ради спасения человека, попавшего в беду.
- Эдвард, вы не понимаете, альтруизм, самопожертвование - это злейшие враги свободного человека, безнравственные препятствия на пути прогрессу и процветанию.
- Почему? - удивился Эдвард.
- Потому что альтруизм - это система моральных ценностей, которая утверждает, что человек не имеет права существовать ради самого себя, что единственное оправдание его существования - в том, чтобы служить другим людям, и что самопожертвование есть величайший моральный долг, ценность и благо. Это моральный кодекс всех диктатур.
- Никто не требует от меня, чтобы я отказывался от себя, от своих мыслей, от своей свободы или жизни. Я сам делаю выбор. И не жду ничего взамен - ни прощения моих грехов, ни спасения на небесах.
- А почему же вы это делаете? - бросил Райзен. - Что вами движет, когда вы жертвуете собой ради другого?
- Не знаю, - растерялся Эдвард. - Я делаю это инстинктивно.
- Вот в этом ваша проблема. Вы во власти инстинктов, а надо жить разумом и ценить в первую очередь свою жизнь.
Проект "Биоток". Глава 6. (отрывок)
Когда гости начали вставать из-за стола, Эдвард решил уйти в бильярдную, чтобы отдохнуть в одиночестве от разглагольствований важных господ. Меньше всего на свете ему хотелось общаться с кем-либо, но неожиданно за ним следом вошел Райзен, и, увидев Эдварда, расположившегося в кресле у окна, спросил его:
- Эдвард, я видел, что вы морщились, когда я произносил свой тост, вам не понравились мои слова?
- У меня болит голова, - объяснил Эдвард.
Он совсем не лукавил душой, у него действительно болела голова, но Райзен не поверил.
- Нет, Эдвард, я понимаю, что вам не понравилось то, что я говорил.
- Я не считаю, что богатство всегда является результатом умения мыслить, - дерзко ответил Эдвард, не выдержав давления Райзена. - И я всегда считал, что наибольший вклад в создание материальных ценностей вносят люди, которые стоят у станка, пашут землю или строят дома.
Ему настолько осточертели напыщенные речи за столом, что он не смог удержаться. По лицу Райзена пробежала тень недовольства, но он не разозлился. Он сел рядом с ним и поинтересовался:
- Эдвард, вы случайно не относитесь с симпатией к коммунистическим воззрениям?
- Нет, ни в коем случае, - ответил Эдвард, отрицательно покачав головой.
- Тогда вам надо прочитать замечательную книгу Айн Рэнд «Атлант расправил плечи» и вы поймете, о чем я хотел сказать.
- Я читал эту книгу, - произнес спокойно Эдвард.
- Да? И почему же вы тогда не согласны со мной?
- Мне не понравился этот роман. Художественные достоинства этой книги сомнительны, Рэнд не удалось создать ни одного живого характера. Это низкопробная литература.
- Дело не в художественных достоинствах этой книги, - стал объяснять ему Райзен и его тон стал чуть более живым. - Дело в философских идеях, которые там изложены. Я - поклонник этой философии, - признался он. - Знаете, Эдвард, я ведь много натерпелся от коммунистов, я и моя семья.
Эдвард удивленно взглянул на него.
- Я родился в России, - продолжал Райзен, - в Минске, мой отец был помещиком, латифундистом, чтобы вы поняли, что я имею в виду. В октябре семнадцатого произошел переворот, чернь пришла к власти, она стала отнимать все то, что создавали поколения моих предков. Коммунисты не только присвоили себе то, что принадлежало нам, они стали топтать это своими грязными сапогами. В двадцатых годах я уехал в Штаты, и уже издалека наблюдал за тем, как коммунисты разоряют дотла страну. И когда я прочитал книгу Айн Рэнд, я увидел удивительно точное отражение тех событий, свидетелем которых мне довелось стать. Черни не нужны талантливые и умные люди, им нужны покорные, безынициативные, серая масса. Талантливых, неординарных людей они уничтожают. Рэнд очень ярко показала конфликт между государством паразитов и ярких индивидуальностей.
- Мне не показался убедительным ее мир, в котором интересы «человека дела» принесены в жертву «общественному благу», - возразил Эдвард. - У нее это получилось слишком плоско и однобоко. Черно-белый мир с хорошими предпринимателями, прекрасными телом и душой с одной стороны и бюрократами с бесформенным телом и полным отсутствием мозгов с другой. Ничего между ними. Черно-белое кино, шахматная доска. Жизнь гораздо шире шахматной доски, мистер Райзен. Если бы коммунисты в России были бы такими идиотами, как бюрократы в книге Рэнд, они не смогли бы так долго продержаться у власти.
- Но вы ни можете не согласиться, что Россия, которая так быстро и энергично развивалась перед переворотом (я сам свидетель этого!) затем отстала от всех стран рыночной экономики!
- Конечно, соглашусь. Рыночная экономика - это единственно верная система, она и позволяет развивать производство. Правильным путем. Свободное предпринимательство - основа продвижения общества вперед. А социализм, которые построили коммунисты в России - мертворожденный «ребенок».
- Эдвард, вы говорите в соответствии с идеями Айн Рэнд. С чем же вы тогда не согласны?
- В книге Рэнд не представлена реальная рыночная экономика. Не потому что там рынок убивают тупые бюрократы, а потому что Рэнд подменяет законы экономики действиями отдельных личностей с прекрасными идеалами. Она создала такой же миф, как создавали большевики. Только, большевики ставили во главу угла интересы общества, а Рэнд - интересы только одного индивидуума.
- Эдвард, главная задача человека в жизни и состоит в том, чтобы добиваться личного счастья! - горячо воскликнул Райзен. - Надлежащей целью жизни любого человека должно стать стремление только к удовлетворению собственных интересов! И самая лучшая система на земле та, которая следует этой морали. Неужели вы не согласны с этой мыслью Рэнд?
- Рэнд считает, что личное счастье предпринимателя в том, что он будет совершенствовать производство, просто потому, что ему это нравится. Эллис Вайет говорит, если он добывает нефть с меньшими затратами, то при этом он меньше требует от людей и этим почему-то увеличивает их жизни, а люди начинают увеличивать производство. Но реально - это не прекраснодушное желание увеличить производство, а просто желание получить больше прибыли. Для того, чтобы получить больше прибыли совсем не обязательно снижать затраты, можно просто увеличить цену товара, и никто не помешает ему это сделать. Снижать цену может заставить только конкуренция, а в книге Рэнд ее нет и в помине. Если убрать «административное давление» бюрократов-паразитов, то Дэгни Таггарт, Эллис Вайет и Генри Реарден останутся в одиночестве - они будут монополистами. И не потому что Рэнд не хватило времени описать их «хороших» конкурентов, а потому что для ее теории это не нужно. У нее все основано на личных качествах предпринимателя. Реальные механизмы, регулирующие рынок, она вычеркнула из своей теории.
- Я не думал, Эдвард, что вы разбираетесь в экономических законах, - произнес Райзен в задумчивости, в его тоне звучала нотка уважения. - Но вы не поняли философию Рэнд. Вы не видите главного. Кстати, Эдвард, так же, как Эллис Вайет сжег свои нефтяные вышки, когда их хотело прибрать к рукам государство паразитов, так я сжег свой парк, когда его захотело национализировать правительство.
- Чье правительство? - не понял Эдвард. - Русские?
- Нет, американское.
Эдвард в замешательстве уставился на Райзена.
- Да-да, Эдвард. Переехав в Штаты, я там быстро разбогател, благодаря моему уму и таланту, не считайте, что я хвастаюсь. Но я увидел, что и здесь начали происходить процессы, описанные гениально Айн Рэнд. Это общество тоже стали поглощать паразиты, они стали кричать мне, что я должен делиться с теми, которые не имеют никакого права на то, что я создал. Они стали убеждать меня, что в интересах общества я должен помогать тем, кто совершенно этого не заслуживает.
Райзен вдруг замолчал, углубился в себя, потом вскочил с места, подошел к книжному шкафу из красного дерева и вытащил увесистый томик.
- Я разочаровался в устройстве мира на земле. Я не нашел ни одного уголка, где бы мог жить так, как хочу. И я решил создать этот город, похожий на долину свободных предпринимателей Джона Голта из книги Рэнд. Мне запали в голову эти слова из ее книги.
Он открыл томик на закладке и стал читать:
Джон Голт был миллионером. Он был сказочно богат. Однажды ночью, пересекая на своей яхте просторы Атлантики, он попал в страшный шторм. Тогда-то он и нашел ее. В глубине океана он увидел остров, который затонул, став недосягаемым для людей. Он увидел сиявшие на дне океана башни Атлантиды. Это было зрелище, однажды взглянув на которое, человеку больше не хотелось видеть остальной мир. Джон Голт затопил свой корабль и пошел ко дну вместе со всей командой.
- Я решил воссоздать именно эти «сиявшие на дне океана башни», создать рай - новую Атлантиду на дне океана, и как видите, я это сделал, - гордо продолжил Райзен. - Я создал город, где нет места паразитам, которые требуют свою долю, где любой человек может творить без оглядки на мораль, которую ему навязывает общество. Идеальное общество, где «разумный эгоизм» является единственной моралью. Главная задача общества, которое создал я, состоит в обеспечение неприкосновенности частной собственности и прав индивида. Мой город - это иллюстрация идей Рэнд. Эдвард, вы не согласны со мной?
- Я не согласен с Айн Рэнд, - бросил Эдвард.
Проект "Биоток". Глава 7. (отрывок)
Полчаса Эдварду удалось провести в одиночестве, но затем Райзен вновь почтил его своим вниманием. Эдвард вздрогнул, услышав его голос, открыл глаза и обнаружил рядом с собой отца- основателя.
- Эдвард, вы получили книги, которые я вам послал? - спросил он.
- Да, благодарю вас, - ответил Эдвард.
- Прочли? - поинтересовался Райзен.
- Все еще не успел.
Райзен подошел к книжному шкафу и достал один из томов, раскрыл его на очередной закладке и сказал:
- Я хотел вам напомнить один из эпизодов, изложенных в этой книге. Это очень важный эпизод.
Он стал читать историю о том, как наследники Старнса передали свой завод рабочим и устроили принцип уравниловки во всем, в том числе по распределению заработанного по принципу потребностей каждого. И все это, естественно, привело к полной деградации людей и разорению завода. Когда Райзен закончил читать, Эдвард увидел его взгляд, направленный прямо ему в лицо.
- Ну как вам нравится такой «принцип» распределения? - спросил он с насмешкой.
- Мне не нравится. Но насколько я понял, Рэнд где-то краем уха услышала об основном принципе коммунизма: «от каждого по способности, каждому - по потребности» и решила проиллюстрировать этой историей. Это вульгарное понимание этой идеи, я рассматриваю эту историю, как анекдот. Применять на одном предприятии этот принцип - абсурдно. И это ничего не доказывает.
- А «закон о равных возможностях» - это не абсурд?
- «Закон о равных возможностях» - это искаженный ее буйной фантазией антимонопольный закон. Она его опять же довела до абсурда. Но в экономике всегда есть естественные монополисты - железные дороги, канализационные хозяйства и так далее. Нельзя построить рядом две железные дороги, которые будут конкурировать между собой, поэтому владелец предприятия - монополиста может задрать немерянно цены. Государство должно за этим следить.
- Государство вообще не должно вмешиваться в экономику! Или, по крайней мере, его вмешательство должно быть сведено к минимуму. Рыночная экономика - это саморегулирующаяся система и ей не надо мешать. Книга Рэнд именно о том, как государство вмешивается в экономику, что приводит к ее разрушению. Мне это совершенно ясно.
- «Государственные чиновники» Рэнд - это кучка идиотов, которые вообще непонятно, как дожили до взрослой жизни, если учесть, что они пользоваться мозгами не умеют совершенно. Я не говорю, что идиотов нет во власти - есть, но строить на поступках идиотов свою теорию, значит сочинять сборник анекдотов. Если заменить ее тупых чиновников на умных управленцев, которые смогут правильно регулировать производственные потоки, то ее теория рухнет.
- Вы не правы, Эдвард. Любое вмешательство государства в действия предпринимателей приводит к появлению огромного количества бездельников, которые будут жить за счет тех, кто умеет работать.
Он открыл книгу на другой странице и вдохновенно прочел:
Хотели ли вы, чтобы ее использовали скулящие дряни, никогда в жизни не напрягавшиеся, обладающие способностями клерков, но требующие дохода президента компании, шатающиеся от провала к провалу и ожидающие, что вы оплатите их счета? Они приравнивают свои желания к вашему труду, а свои нужды считают выше ваших стремлений, требуют, чтобы вы служили им, чтобы это стало целью вашей жизни. Вы должны служить им, требующим, чтобы ваш талант стал безмолвным, бесправным рабом их бездарности! Они заявляют, что вы рождены для рабства, именно потому, что вы талантливы, в то время как они по праву собственной бездарности рождены управлять, что вы должны только давать, а они только брать, что ваш удел - производить, а их - потреблять, что вам не надо платить - ни материально, ни духовно, ни богатством, ни признанием, ни уважением, ни благодарностью.
- Ну, а если это не «скулящие дряни», а люди, которые в силу своих ограниченных физических или умственных способностей не могут работать так же, как молодые и сильные герои Рэнд? - возразил Эдвард раздраженно. - Скажем, если это инвалиды, дети? Их что надо бросить на произвол судьбы и ничего на них не тратить, потому что они не могут отдать столько же, сколько здоровый человек? Не все же люди рождаются такими же сильными и умными, как «хорошие» предприниматели Рэнд. Если мы совсем откажемся от социальной помощи, то мы вернемся постепенно к фашистским убеждениям, когда остаются в живых только самые лучшие, остальных подвергают эвтаназии. И даже эти умные, сильные люди, потерявшие трудоспособность сразу выбрасываются на верную смерть, потому что, помогая им, мы помогаем «бездельникам», которые не могут работать.
- Возможно, в этом есть смысл, - пробормотал Райзен, о чем- то глубоко задумавшись.
Эдвард изумленно уставился на него.
- Вас никогда не раздражало, Эдвард, когда вы узнавали, что ваши деньги, которые вы зарабатываете потом и кровью, уходят в виде налогов, скажем, на поддержку работы хосписов, где содержатся дети, умирающие от рака? - проговорил Райзен и бросил быстрый, изучающий взгляд на Эдварда.
- Вы шутите? - воскликнул Эдвард, облизав пересохшие разом губы.
- Вовсе нет.
Эдвард запнулся, не зная, что сказать, но потом взял себя в руки и пробормотал:
- Хосписы существуют на добровольные пожертвования. Вы можете ничего не жертвовать, если вас это раздражает.
- А если меня заставляет общество это сделать? Если оно убеждает меня, что я - негодяй, если, не жертвуя на это абсолютно безнадежное дело?! - горячо воскликнул Райзен.
- Рэнд довела благотворительность до абсурда, она сделала из нее жупел. Во всем должен соблюдаться баланс, перекосы и в ту и в другую сторону - опасны.
- Вы говорите, Эдвард, как либерал. Наверно, голосуете за демократов? - с насмешкой спросил Райзен.
Эдвард поморщился, в последнее время его вообще мало волновали выборы кого-либо, потому, что кто бы ни приходил к власти - демократы или республиканцы, все равно мало, что менялось.
- Я не хожу на выборы, - буркнул он, наконец.
Райзен встал с улыбкой и похлопал Эдварда по плечу.
- Я уверен, Эдвард, со временем вы поймете, что только общество, ставящее во главу угла свободное предпринимательство, без всяких ограничений, может гармонично развиваться. Надеюсь, мы вернемся к нашему спору впоследствии.
Проект "Биоток". Глава 9. (отрывок)
- Эдвард, вы согласны со мной, что Америка - лучшая страна в мире? - вдруг спросил он.
- Конечно, - ответил Эдвард искренне, но пытаясь скрыть удивление.
- Тогда, почему вы не согласны с книгой Айн Рэнд?
Эдвард в изумлении уставился на Райзена, он никак не предполагал, что тот опять вернется к этой теме, но, видимо, она сильно его занимала - он поставил перед собой цель переубедить Эдварда. Райзен подошел к шкафу, достал увесистый томик, открыл его на еще одной закладке и вдохновенно прочитал:
«К чести человечества, в его истории один-единственный раз все же существовала страна денег, и у меня нет иной возможности отдать Америке более высокую дань признательности, чем сказать: это была страна разума, справедливости, свободы, творческих и производственных достижений. Впервые в истории человеческий разум и деньги были объявлены неприкосновенными, здесь не осталось места для богатства, отнятого силой, здесь создали условия для накопления капитала собственным трудом, здесь не осталось места для бандитов и рабов, здесь впервые появился человек, действительно создающий блага, величайший труженик, самый благородный тип человека - человек, сделавший самого себя, - американский капиталист.»
- Вы не согласны с этим?
- Не надо забывать, прежде чем прийти к стране «разума, справедливости, свободы» вначале мы выгнали с их земли коренное население, а потом эксплуатировали труд чернокожих рабов, не считая их за людей.
Эдвард с ужасом заметил, что Райзен побагровел.
- Вы жалеете, что мы использовали этих черных обезьян для самой примитивной работы, на которую они только и способны?! Я жалею, что мы их освободили и они сели нам на голову! И паразитируют на наших достижениях! Это черт знает, что такое. Как вы можете, Эдвард, сожалеть о том, что мы заставляли этих ленивых скотов хотя бы изредка работать! Делать хоть что-то полезное. Как вы можете их жалеть?!
Эдвард вдруг совершенно отчетливо осознал, что не видел ни одного чернокожего в городе.
- Вы должны избавляться от жалости, - продолжил Райзен. - Жертвенность во имя неких благих общественных интересов вот главное зло. Рэнд это прекрасно показывает.
- Определенная жертвенность все равно должна быть, - осторожно проронил Эдвард. - Невозможно жить в мире людей и ничего не отдавать им взамен.
Райзен подозрительно посмотрел на него и спросил:
- Эдвард, вы верите в Бога?
- Нет, я верю только в себя, - твердо ответил Эдвард.
- Отчего же в вас так сильно стремление к самопожертвованию? Только религии требуют этого. Религии внушают, что человек по своей сути греховен, поэтому он должен всю жизнь каяться и жертвовать собой, у него нет выбора, у него нет воли, он идет как баран на заклание.
- Если религиозные догматы, а есть общечеловеческая мораль. Я готов пожертвовать жизнью ради спасения человека, попавшего в беду.
- Эдвард, вы не понимаете, альтруизм, самопожертвование - это злейшие враги свободного человека, безнравственные препятствия на пути прогрессу и процветанию.
- Почему? - удивился Эдвард.
- Потому что альтруизм - это система моральных ценностей, которая утверждает, что человек не имеет права существовать ради самого себя, что единственное оправдание его существования - в том, чтобы служить другим людям, и что самопожертвование есть величайший моральный долг, ценность и благо. Это моральный кодекс всех диктатур.
- Никто не требует от меня, чтобы я отказывался от себя, от своих мыслей, от своей свободы или жизни. Я сам делаю выбор. И не жду ничего взамен - ни прощения моих грехов, ни спасения на небесах.
- А почему же вы это делаете? - бросил Райзен. - Что вами движет, когда вы жертвуете собой ради другого?
- Не знаю, - растерялся Эдвард. - Я делаю это инстинктивно.
- Вот в этом ваша проблема. Вы во власти инстинктов, а надо жить разумом и ценить в первую очередь свою жизнь.