Сказка для Наташи
Продолжаю сказочно-картинковое безумие. Новая сказка.
Теперь по фотографии.
Крутится колесо. Крутится. Поскрипывает основание. Сливаются в калейдоскоп проносящиеся мимо картины. Крутится колесо. Бегут минуты, года, жизни, эпохи, возникают войны, стихают беды, начинаются бури, рождаются новые народы... крутится колесо... Когтистая лапа цепляет его и притормаживает. Из цветного мельтешения выявляется что-то отчетливое.
Салли идет по двору опираясь на свою палку. О, как же Салли стара, кто бы знал! Да никто не знает - кому еще надо считать года обычной деревенской повитухи. Салли идет медленно, впереди весь замковый двор, но она дойдет... У нее бородавки, шершавые руки и ворчливый нрав. Но нет в деревне того, кто не любит Салли - только она знает столько историй и сказок, что может рассказывать их бесчисленными темными тягучими вечерами, только она знает как заговорить боль и как принять младенца, только она может сказать, что делать с хворым ребятенком, как утешить испуганного и что сказать дочери пекаря, чтобы та из уставшей и всегда грустной девушки превратилась в румяную хохотушку.
Салли идет в замок. Если бы она была моложе, то сегодня бы летала от радости от удостоенной чести - у барона вот-вот должен появиться наследник, а городской лекарь, как назло, не успевает приехать. И позвали Салли! Если все будет славно, сегодня она будет держать в руках маленького барона. Это честь и высшая награда, и радость, и почет. В деревне об этом будут говорить еще не один год. Но Салли стара. Она знает цену человеческой молве. Она знает цену жизни. Она знает, что все люди как люди, барон ли, сын ли младшего плотника. Но Салли идет, потому что она нужна. Скоро должна появиться новая жизнь, а без чутких, хоть и шершавых рук Салли, этого может не случиться.
Картинка смазывается, сминается, теряется. Колесо стремительно раскручивается, подскакивая, несется все быстрее. Рождения, смерти, судьбы, жизни, все меняется, выстраиваются и сгорают в пламени времени города, вырастают и исчезают леса, странные машины наполняют мир и тут же исчезают, но всего этого не разглядишь в сплошном потоке, в картинках калейдоскопа, который все время выкладывает новый узор… Вытягивается лапа, цепляет колесо, раздается скрежет, колесо крутится медленнее, можно и разглядеть уже город, можно разглядеть парк, можно разглядеть шляпку сидящей
"Когда он придет-я буду просто молчать и загадочно смотреть вдаль! Ни за что не посмотрю на него! Нет. Пусть мучается, пусть думает, пусть он ждет, когда я скажу ему хотя бы пару слов!" Салли сидит в тихом уголке парка, скинув туфли, и рассматривает свои ноги. Салли сердита. Томас опаздывает уже на полчаса! Они договорились встретиться и она специально выгладила свое любимое платье, достала шляпку, с утра лучилась радостью и предвкушением, а Томас опаздывает!
У Салли светло рыжие локоны, солнечная улыбка и ясные глаза. Но сейчас ее губы сжаты, брови нахмурены. Салли нервничает.
На другом конце города машина стремительно несется в направлении больницы. Бледные губы водителя сжаты, руки вцепились в руль. Томас везет в больницу мальчишку, которого увидел во дворе. Тот еле стоял на ногах, был весь в крови и почти не мог говорить. То ли что-то не поделил со стаей собак с пустыря, то ли еще хуже, но об этом потом. Сначала доехать!
Томас в костюме, на соседнем сиденье букетик для Салли, и с утра он жил предвкушением встречи, но сейчас он должен успеть...
Резким рывком когтистой лапы колесо ускоряется и крутится так быстро, что даже представить к чему это приведет, страшно. Даже калейдоскопа нет, никакого узора, никаких цветных пятен-сплошная серая полоса, за которой даже не уследишь. Слышен тихий смех и тревожное "Тссс". Слышен шорох крыльев и мягкие шаги. Шепот - "Я тоже хочу взглянуть". Мягкая лапка приподнимается и притрагивается к колесу, затормаживая его движение.
Салли несется за бабочкой, радостно подпрыгивая. Зеленая трава такая мягкая, солнце так ярко светит сегодня, и бабочка, эта белая бабочка словно специально кружит перед Салли, дразнится, зовет за собой. Салли подпрыгивает, кувыркается, прячется, подкарауливая и потом внезапно выпрыгивает.
Недалеко сидит мама. Она ласково смотрит на свое дитя, неторопливо наводя порядок в своей прическе.
У Сали озорной характер и тихий голос, пушистые лапки и острые коготки, у Салли кисточки на ушах и такой смешной хвост, что за ним можно гоняться весь день, когда нет бабочек. А еще у Салли два брата. Они забрались на соседнее дерево и там отбирают друг у друга шишку. Набегавшись, Салли заходит в тенек, ложится и с мурчанием начинает умываться, почти как мама, только немного неуклюже...
"Иди посмотри, Его еще не видно?" - клюв задевает плечо, и обезьянка испуганно подскакивает, пробегает немного и испуганно смотрит на приближающийся силуэт. "Мы опоздали!" Птицы не успевают разлететься, а уже раздается громкий, строгий голос, полный возмущения. "Ну что с вами делать! Что за существа, зачем я вообще пустил вас сюда! Сколько раз говорил-нельзя играть с колесом бытия! Если вам так скучно-я запущу вас самих в колесо, но играть с ним нельзя! Это же нарушает ход времени и цивилизаций! Опять мне сидеть полвечности выправляя за вами искривление мира!" Демиург вернулся домой. Когда он заводил себе для компании несколько недавно созданных существ, он даже не предполагал, что несколько попугаев и обезьянка станут так умны от соседства с Демиургом, что сами научатся запускать колесо бытия. И что вот теперь прикажешь с ними делать... Точно, колесо придется прятать. Не вечно же ему сидеть рядом с этим миром - и других забот хватает.
Но теперь придется кое-что исправить. Ну-ка, что там у нас...
Колесо слегка замедляется, приостановленное рукой демиурга...
Салли учится считать. "Четыре, пять, шесть, семь, девять." Салли загибает пальцы верхней руки, но снова сбивается.
"Попробуем еще раз, хорошо?" Учительница улыбается правой головой и ласково чешет Салли за седьмым ухом, там, где начинает расти пушистый синий хохолок. Салли кивает тремя головами сразу. "Хорошо. Раз-два-три-четыре-пять ...