Айне кляйне Данелиада Знаменитый скрипач Гидон Кремер попросил Канчели написать пьесу для симфонического оркестра по мотивам музыки “Кин-дза-дза” и “Слезы капали”. Гия написал. И поскольку ее впервые исполнили в Германии, назвал “Айне кляйне Данелиада”. И написал ее так, что по музыке оркестранты во время исполнения несколько раз должны пропеть “Ку”. (Что оркестранты делают с большим удовольствием.) На эту музыку поставили в Вене и балет. Там это “Ку” уже поет женский хор. Балет я не видел, но как эту пьесу исполняет Кремер - слышал. Когда его оркестр приехал в Москву выступать в консерватории, Гидон пригласил меня на репетицию (Канчели в Москве не было) и спросил, есть ли у меня какие замечания. Замечаний у меня не было. Но я сказал, что не возражаю, если они вспомнят, что у слов есть авторы. И на концерте серьезная женщина объявила: - Айне кляйне Данелиада! Музыка Гии Канчели. Слова Георгия Данелия. (Про Габриадзе она забыла объявить.) Гидон указал на меня дирижерской палочкой, я встал и поклонился - скромно и как бы нехотя (этому я научился у Гии Канчели на его симфониях). Раздались аплодисменты. Пьеса прошла с успехом. Гром аплодисментов. Гидон снова показал на меня палочкой. И я опять скромно и нехотя кланялся. А потом в фойе меня окружили восторженные любители музыки, и я раздавал автографы. Много! Писал: “Желаю счастья! Ку!”, “Желаю счастья! Ку!” А какой-то юноша крикнул: - Величайшему композитору двадцатого века Канчели: “Ура!” И все его поддержали.
Я понял, что меня чествуют, потому что думают, что я Канчели, и ушел домой в плохом настроении. Сейчас я опять принялся за эту “Кин-дза-дзу”. Хочу сделать анимационный фильм. Музыку в основном используем ту, что была в игровом фильме, но Гия Канчели с Игорем Назаруком пишут и новые номера. Гия сейчас живет в Бельгии. Время от времени он звонит из Антверпена, говорит: “Послушай”. И играет на рояле.
Я делаю замечания. Объясняю, что кусочек, который идет после: “та-та-та-та” (пытаюсь спеть это “та-та-та”), надо убрать. И прямо перейти на: “ти-ти-ти”. (Опять пытаюсь спеть.)
- В каком такте? - спрашивает Канчели. - Не помню. Но сразу, как “та-та-та” кончается, надо перейти на “ти-ти-ти”. Он играет. - Так? - Да нет! Я же говорю: после “та-та-та”! Пою.
- Хорошо. Кажется, понял, что ты хочешь. Я перезвоню. Через полчаса звонит. Играет. - Так? - Да нет! Ты не то выкинул. После “та-та-та” надо выкинуть “ля-ля-ля”, а не после “ти-ти-ти”! - Что значит “ля-ля-ля” и “ти-ти-ти”?!- орет Гия. - Тебе сто лет! Выучи ноты наконец! Их всего семь! Нет, когда он рядом, с ним легче работать. http://magazines.russ.ru/druzhba/2005/9/da4.html
Зеркало По замыслу фильм “Слезы капали” начинался с кадра: в пустыне стоит зеркало, возле него сидит Тролль и стоит его ученик. Натуру мы выбрали недалеко от Саратова, возле озера Баскунчак, там есть немало такыров, туда и выехал грузовик с зеркалом в сопровождении замдиректора Белоусова. С этого кадра мы должны были начать съемки. И тут узнаем, что выпали дожди и такыры под Саратовом превратились в озера. Я попросил Гаро (директора картины) сообщить Белоусову, чтобы тот вез зеркало в Ашхабад. Там у диспетчера на студии “Туркменфильм” будут наши координаты. И мы с Кушнеревым в тот же день вылетели в Ашхабад. В 1962 году мы с Геной Шпаликовым были в Ашхабаде с фильмом “Я шагаю по Москве”, я помнил, что пустыня начиналась сразу, за последними домами. Прилетели - нет пустыни. Все заросло травой, кустами, деревьями. На студии нам сказали, что пустыня есть в Небит-Даге. И еще сказали, что если мы наш грузовик в очередь на паром в Баку не записали, раньше осени он здесь не окажется.
Оказалось, что какое-то время паром не работал и теперь в Баку скопилось несметное количество машин со всего Советского Союза. Позвонил в Баку своему другу Камилю Мамедову - он был в командировке. Позвонил братьям Ибрагимбековым. Не дозвонился. Позвонил своему ученику Джанику Мехтиеву. Джаник сказал: - Все будет в порядке, Георгий Николаевич! - И спросил номер нашего грузовика. Номера мы не знали, не знали и фамилии водителя. Сказали, знаем только, что машину сопровождает Белоусов.
Позвонили в Москву директору фильма Николаю Гаро, чтобы тот сообщил Белоусову, что в Баку ему надо связаться с Джаником. А сами на такси поехали в Небит-Даг. Приехали - натура есть. Позвонили в Москву, сказали, что место для съемок нашли, спросили - связались ли они с грузовиком. Гаро стал орать, что не смог связаться с Белоусовым и даже не знает, получил ли он наше первое сообщение и выехал ли из Саратова. Надо перенести эти съемки на осень! Звоним в Баку Джанику. Никто не подходит. Что делать? Едем в Красноводск, чтобы оттуда вылететь в Москву. Выехали под вечер. Едем по пустыне, видим вдалеке в мареве - белый забор, за ним какие-то трубы, цементные цеха. На заборе написано большими красными буквами “Слава КПСС”.
- А это что за город? - спросил я таксиста. - Где? - Вон, впереди. - Нет там никакого города. - Но я вижу. - И я вижу, - сказал Юра, - забор, а на нем надпись - “Слава КПСС”. - Это мираж, - сказал водитель.
И действительно, проехали немного - город исчез. Кругом ничего, посреди песков стоит юрта, около нее верблюд, а из юрты гремит рок-н-ролл. - Тоже мираж? - спросил я водителя. - Почему мираж? Купил магнитофон на батарейках. Это Элвис “лавмитенду” поет. “Великая страна Америка!”
Едем. Солнце уже совсем низко. Далеко в пустыне что-то сверкнуло. Километров через пять видим - навстречу едет грузовик, в кузове у него что-то похожее на зеркало. - Грузовик видишь? - спросил я Кушнерева. - Вижу. - Тебе не кажется, что на нем зеркало стоит? - Кажется. - А это не мираж?
Это был не мираж. Это мосфильмовский грузовик привез в пустыню Кара-Кумы зеркало троллей. Эдик Белоусов рассказал, что когда он приехал в порт в Баку и увидел, какая там очередь, хотел развернуться и ехать в Москву. Но тут в порт нагрянул отряд милиции и стал загонять на паром все грузовики с московскими номерами, не спрашивая, хочет этого водитель или нет. Я спросил, не было ли среди милиционеров культуриста в красной рубашке? - Был, - сказал Эдик, - он и командовал. Красный - любимый цвет Джаника.
Знаменитый скрипач Гидон Кремер попросил Канчели написать пьесу для симфонического оркестра по мотивам музыки “Кин-дза-дза” и “Слезы капали”. Гия написал. И поскольку ее впервые исполнили в Германии, назвал “Айне кляйне Данелиада”. И написал ее так, что по музыке оркестранты во время исполнения несколько раз должны пропеть “Ку”. (Что оркестранты делают с большим удовольствием.) На эту музыку поставили в Вене и балет. Там это “Ку” уже поет женский хор. Балет я не видел, но как эту пьесу исполняет Кремер - слышал. Когда его оркестр приехал в Москву выступать в консерватории, Гидон пригласил меня на репетицию (Канчели в Москве не было) и спросил, есть ли у меня какие замечания. Замечаний у меня не было. Но я сказал, что не возражаю, если они вспомнят, что у слов есть авторы. И на концерте серьезная женщина объявила:
- Айне кляйне Данелиада! Музыка Гии Канчели. Слова Георгия Данелия. (Про Габриадзе она забыла объявить.)
Гидон указал на меня дирижерской палочкой, я встал и поклонился - скромно и как бы нехотя (этому я научился у Гии Канчели на его симфониях). Раздались аплодисменты. Пьеса прошла с успехом. Гром аплодисментов. Гидон снова показал на меня палочкой. И я опять скромно и нехотя кланялся. А потом в фойе меня окружили восторженные любители музыки, и я раздавал автографы. Много! Писал: “Желаю счастья! Ку!”, “Желаю счастья! Ку!”
А какой-то юноша крикнул:
- Величайшему композитору двадцатого века Канчели: “Ура!”
И все его поддержали.
Я понял, что меня чествуют, потому что думают, что я Канчели, и ушел домой в плохом настроении.
Сейчас я опять принялся за эту “Кин-дза-дзу”. Хочу сделать анимационный фильм. Музыку в основном используем ту, что была в игровом фильме, но Гия Канчели с Игорем Назаруком пишут и новые номера. Гия сейчас живет в Бельгии. Время от времени он звонит из Антверпена, говорит: “Послушай”. И играет на рояле.
Я делаю замечания. Объясняю, что кусочек, который идет после: “та-та-та-та” (пытаюсь спеть это “та-та-та”), надо убрать. И прямо перейти на: “ти-ти-ти”. (Опять пытаюсь спеть.)
- В каком такте? - спрашивает Канчели.
- Не помню. Но сразу, как “та-та-та” кончается, надо перейти на “ти-ти-ти”.
Он играет.
- Так?
- Да нет! Я же говорю: после “та-та-та”!
Пою.
- Хорошо. Кажется, понял, что ты хочешь. Я перезвоню.
Через полчаса звонит. Играет.
- Так?
- Да нет! Ты не то выкинул. После “та-та-та” надо выкинуть “ля-ля-ля”, а не после “ти-ти-ти”!
- Что значит “ля-ля-ля” и “ти-ти-ти”?!- орет Гия. - Тебе сто лет! Выучи ноты наконец! Их всего семь!
Нет, когда он рядом, с ним легче работать.
http://magazines.russ.ru/druzhba/2005/9/da4.html
Reply
По замыслу фильм “Слезы капали” начинался с кадра: в пустыне стоит зеркало, возле него сидит Тролль и стоит его ученик. Натуру мы выбрали недалеко от Саратова, возле озера Баскунчак, там есть немало такыров, туда и выехал грузовик с зеркалом в сопровождении замдиректора Белоусова. С этого кадра мы должны были начать съемки.
И тут узнаем, что выпали дожди и такыры под Саратовом превратились в озера. Я попросил Гаро (директора картины) сообщить Белоусову, чтобы тот вез зеркало в Ашхабад. Там у диспетчера на студии “Туркменфильм” будут наши координаты. И мы с Кушнеревым в тот же день вылетели в Ашхабад. В 1962 году мы с Геной Шпаликовым были в Ашхабаде с фильмом “Я шагаю по Москве”, я помнил, что пустыня начиналась сразу, за последними домами. Прилетели - нет пустыни. Все заросло травой, кустами, деревьями. На студии нам сказали, что пустыня есть в Небит-Даге. И еще сказали, что если мы наш грузовик в очередь на паром в Баку не записали, раньше осени он здесь не окажется.
Оказалось, что какое-то время паром не работал и теперь в Баку скопилось несметное количество машин со всего Советского Союза. Позвонил в Баку своему другу Камилю Мамедову - он был в командировке. Позвонил братьям Ибрагимбековым. Не дозвонился. Позвонил своему ученику Джанику Мехтиеву. Джаник сказал:
- Все будет в порядке, Георгий Николаевич! - И спросил номер нашего грузовика.
Номера мы не знали, не знали и фамилии водителя. Сказали, знаем только, что машину сопровождает Белоусов.
Позвонили в Москву директору фильма Николаю Гаро, чтобы тот сообщил Белоусову, что в Баку ему надо связаться с Джаником.
А сами на такси поехали в Небит-Даг. Приехали - натура есть. Позвонили в Москву, сказали, что место для съемок нашли, спросили - связались ли они с грузовиком. Гаро стал орать, что не смог связаться с Белоусовым и даже не знает, получил ли он наше первое сообщение и выехал ли из Саратова. Надо перенести эти съемки на осень!
Звоним в Баку Джанику. Никто не подходит.
Что делать? Едем в Красноводск, чтобы оттуда вылететь в Москву. Выехали под вечер. Едем по пустыне, видим вдалеке в мареве - белый забор, за ним какие-то трубы, цементные цеха. На заборе написано большими красными буквами “Слава КПСС”.
- А это что за город? - спросил я таксиста.
- Где?
- Вон, впереди.
- Нет там никакого города.
- Но я вижу.
- И я вижу, - сказал Юра, - забор, а на нем надпись - “Слава КПСС”.
- Это мираж, - сказал водитель.
И действительно, проехали немного - город исчез. Кругом ничего, посреди песков стоит юрта, около нее верблюд, а из юрты гремит рок-н-ролл.
- Тоже мираж? - спросил я водителя.
- Почему мираж? Купил магнитофон на батарейках. Это Элвис “лавмитенду” поет.
“Великая страна Америка!”
Едем. Солнце уже совсем низко. Далеко в пустыне что-то сверкнуло. Километров через пять видим - навстречу едет грузовик, в кузове у него что-то похожее на зеркало.
- Грузовик видишь? - спросил я Кушнерева.
- Вижу.
- Тебе не кажется, что на нем зеркало стоит?
- Кажется.
- А это не мираж?
Это был не мираж. Это мосфильмовский грузовик привез в пустыню Кара-Кумы зеркало троллей.
Эдик Белоусов рассказал, что когда он приехал в порт в Баку и увидел, какая там очередь, хотел развернуться и ехать в Москву. Но тут в порт нагрянул отряд милиции и стал загонять на паром все грузовики с московскими номерами, не спрашивая, хочет этого водитель или нет.
Я спросил, не было ли среди милиционеров культуриста в красной рубашке?
- Был, - сказал Эдик, - он и командовал.
Красный - любимый цвет Джаника.
Reply
Leave a comment