Зарисовано
Происходит всего невероятно много, а записывать не успеваю.
В. приехал и выгнал меня из-за руля. Теперь я езжу пассажиром и смотрю по сторонам и вверх. Оказалось, что через люк в машине можно видеть небо и впустить в салон густой сосновый воздух пока едешь ночью по горам. Дорога извивается строптивой змеёй, и, если откинуть спинку кресла, то можно лежать и смотреть, как кто-то крутит небо над головой. Вот красуется Орион, строг и подпоясан. А вот он уехал вверх и влево, и в центр тихонечко вплыла W-образная Кассиопея. Затем - Большой ковш - стоит вертикально на ручке и притворяется гигантским сачком для ловли звездных бабочек. В колонках Gymnopedies и Gnossiennes Сати, сосны ветками рисуют по черному тихие узоры, скрипки вступают одновременно с тем, как мы въезжаем в очередную спящую деревеньку, по небу плавно бегут электрические провода, как будто кто-то водит смычком по струнам Млечного пути. Тихо, темно и сказочно.
За три часа встретились только две машины. А нам и счастье.
В. приехал и выгнал меня из-за руля. Теперь я езжу пассажиром и смотрю по сторонам и вверх. Оказалось, что через люк в машине можно видеть небо и впустить в салон густой сосновый воздух пока едешь ночью по горам. Дорога извивается строптивой змеёй, и, если откинуть спинку кресла, то можно лежать и смотреть, как кто-то крутит небо над головой. Вот красуется Орион, строг и подпоясан. А вот он уехал вверх и влево, и в центр тихонечко вплыла W-образная Кассиопея. Затем - Большой ковш - стоит вертикально на ручке и притворяется гигантским сачком для ловли звездных бабочек. В колонках Gymnopedies и Gnossiennes Сати, сосны ветками рисуют по черному тихие узоры, скрипки вступают одновременно с тем, как мы въезжаем в очередную спящую деревеньку, по небу плавно бегут электрические провода, как будто кто-то водит смычком по струнам Млечного пути. Тихо, темно и сказочно.
За три часа встретились только две машины. А нам и счастье.