* * *
Может, плюнуть на все и уехать на море,
Где прибой утыкается в залежи дров,
Ежевика сплетает колючие стебли в узоре,
Столь же сложном, как песни залетных ветров.
Может, нету на свете и смысла иного,
Чем ловить предзакатное Солнце в ладонь
И, упав на сухую подстилку из хвои сосновой,
Слушать говор полночный енотов и сонь.
Может, шаг, утонувший в ковре цистозиры, -
Это поступь моей беззаветной любви,
Что начальный свой импульс впитав из циничной сатиры,
В глубину устремится. Лови, не лови.
Может, воздух, отравленный скрипом цикады,
С тонкой ноткой иссушенной зноем травы,
Наконец-то позволит тревоги ночной автострады
Шумно выдохнув, выбросить из головы.
* * *
Если душу натерло от внутренней хвори,
От хандры и упадка всех внутренних сил,
Нужно плюнуть на все. И уехать. Скорее. На море.
Пока мозг здравомыслие все погасил.
Где прибой утыкается в залежи дров,
Ежевика сплетает колючие стебли в узоре,
Столь же сложном, как песни залетных ветров.
Может, нету на свете и смысла иного,
Чем ловить предзакатное Солнце в ладонь
И, упав на сухую подстилку из хвои сосновой,
Слушать говор полночный енотов и сонь.
Может, шаг, утонувший в ковре цистозиры, -
Это поступь моей беззаветной любви,
Что начальный свой импульс впитав из циничной сатиры,
В глубину устремится. Лови, не лови.
Может, воздух, отравленный скрипом цикады,
С тонкой ноткой иссушенной зноем травы,
Наконец-то позволит тревоги ночной автострады
Шумно выдохнув, выбросить из головы.
* * *
Если душу натерло от внутренней хвори,
От хандры и упадка всех внутренних сил,
Нужно плюнуть на все. И уехать. Скорее. На море.
Пока мозг здравомыслие все погасил.