* * *
На исходе декабрь и опять турникеты метро
Исполняют на бис полонез «ну-ка стой, безбилетный»,
Будоража перрон дуновением теплых ветров,
Из тоннеля ползет не спеша синий поезд заветный.
Загружаясь в вагон, вдруг на мысли себя ухватил:
Недоступна уму эта неутолимая тяга,
Верить в то, что не зря поднебесные своды коптил
И достоин тепла даже самый безродный бродяга.
Громыхает состав через арки подземных ходов,
Вестовой-смс в арьергарде несется по сотам.
И во власти твоей сделать так, чтоб среди холодов
Тьма сердечных глубин не заполнилась жидким азотом.
* * *
На исходе декабрь. И в соцветиях ярких огней
Вдруг привидится мне необычное нечто такое:
Тройка белых коней и резные узоры саней;
Бородатый мужик покидает Устюга покои.
Использовался ритм песни Ивасей «Февраль»
Исполняют на бис полонез «ну-ка стой, безбилетный»,
Будоража перрон дуновением теплых ветров,
Из тоннеля ползет не спеша синий поезд заветный.
Загружаясь в вагон, вдруг на мысли себя ухватил:
Недоступна уму эта неутолимая тяга,
Верить в то, что не зря поднебесные своды коптил
И достоин тепла даже самый безродный бродяга.
Громыхает состав через арки подземных ходов,
Вестовой-смс в арьергарде несется по сотам.
И во власти твоей сделать так, чтоб среди холодов
Тьма сердечных глубин не заполнилась жидким азотом.
* * *
На исходе декабрь. И в соцветиях ярких огней
Вдруг привидится мне необычное нечто такое:
Тройка белых коней и резные узоры саней;
Бородатый мужик покидает Устюга покои.
Использовался ритм песни Ивасей «Февраль»