Реальный War story. Как обмануть медицинскую комиссию, чтобы стать профессиональным военным
По окончании суворовского училища я добился права на направление для сдачи вступительных экзаменов в военную академию на инженерный факультет. Это был мощный социальный лифт для дальнейшей карьеры. "Добился" означает, что заработал золотую медаль. Без неё мой путь лежал бы только в военные училища, в основном трёхлетние средние в то время. Высшими тогда были только четырёхлетние общевойсковые училища (куда я не хотел) и лётные (куда меня бы не взяли по здоровью, да я тоже не хотел). Для поступления в пятилетние военные инженерные училища, как и в академии, требовалось иметь медаль.
И вот я прибыл для сдачи экзаменов в летний лагерь военной академии. Экзаменов было пять штук: две математики, русский язык и литература, физика и иностранный язык. Мы, суворовцы, шли отдельным потоком. Дело было в конце июля-начале августа (при дальнейшем изложении это будет важно), когда ребята-выпускники гражданских школ экзамены уже сдали и проходили курс молодого бойца. Параллельно нас возили в город на медицинскую комиссию, не доверяя медицинским документам, которые выдали в суворовских училищах. И как оказалось, правильно делали, потому что наши родные училища были заинтересованы спихнуть побольше суворовцев в военные вузы, игнорируя у них некоторые нарушения по части физического здоровья. И так я вдруг обнаружил, что оказался негодным для зачисления в академию по трём медицинским статьям сразу.
[Spoiler (click to open)]
Однако к моменту, когда это выяснилось, я один из немногих среди 32 суворовцев-кандидатов уже сдал три экзамена на пятёрки, и поэтому ко мне стали относиться внимательнее; кого-то из ребят, не прошедших медкомиссию, отчислили сразу. (Экзаменационные оценки нам тогда не сообщали. Я узнал их лишь через четыре с лишним года. А тогда мог судить лишь по отношению ко мне офицера, который был к нам приставлен.) По двум медицинским статьям я оказался в серой зоне, и медкомиссия решила этим пренебречь, считая это временным возрастным явлением. Но по зрению я не проходил из-за строгости тогдашних правил. (Через два года эти правила резко ослабили и в военные вузы стали принимать очкариков, но мне тогда от этого не было легче.)
Итак, у меня обнаружили дальнозоркость, осложнённую астигматизмом. Тогда в свои 18 лет я впервые услышал это мудрёное слово, а в суворовском училище, где мы проходили медицинское обследование дважды в год, мне ничего о нарушении зрения не сообщали и очки носить не рекомендовали. Единственное, что я заметил, это ухудшение остроты зрения в правом глазу до уровня сначала 90%, а к моменту окончания училища до 80%. Поэтому на стрельбах я стал целиться левым глазом. Но никогда не мог подумать, что это может оказаться непреодолимым препятствием при поступлении для учёбы в военную академию.
Итак, при первом медосмотре у меня обнаружили дальнозоркость +1.00 диоптрии на левом глазу и +2.50 при астигматизме 1.00 на правом.
После того как я получил три пятёрки на экзаменах, меня из лагеря повезли в город в военную поликлинику на дополнительное обследование, предварительно закапав в глаза атропин для расширения зрачков. Поскольку этот препарат резко ухудшает зрение на пару дней, для передвижения по лагерю ко мне прикрепили поводыря из моих товарищей-суворовцев, который передал меня капитану медслужбы, сопровождавшего меня в ходе поездки в поликлинику.
В поликлинике я обнаружил, что врач-окулист оказался другой, на этот раз женщина. Она завела меня в тёмную комнату и стала исследовать мои глаза неким оптическим прибором по уже знакомому мне протоколу. Я ей быстро начал шептать, что очень мечтаю поступить в военную академию и стал слёзно умолять мне помочь. Она в ответ промолчала. Но сопровождавшему меня офицеру сказала, что атропинизация у меня прошла якобы плохо и через несколько дней надо всё повторить.
Напоминаю, что это было в первых числах августа, то есть в период отпусков. Эта женщина-врач скоро уходила в отпуск и на следующий раз меня должен был осматривать другой окулист. Это я понял из разговора с сопровождающим. На следующий день я получил пятёрку на очередном вступительном экзамене. Впереди был только экзамен по английскому языку, на котором суворовцы получали только пятёрки. До вожделенного зачисления в академию оставалось совсем ничего. Однако было необходимо преодолеть этот внезапно возникший медицинский барьер. Я понял, что уговорить врача пойти на явный подлог невозможно. Эта женщина и так сделала всё, что могла -- дала мне шанс пройти тесты повторно.
И тут я понял, что не зря самостоятельно дополнительно изучал физику по продвинутому трёхтомному учебнику Г.С. Ландсберга, хотя и названному "элементарным". Я открыл третий том "Оптика", вспомнил процедуру измерений, которой следовали врачи-окулисты, и выполнил необходимые расчёты на предмет того, как неправильно выполнять команды окулиста во время теста, чтобы моё зрение казалось нормальным.
Через три дня мне снова закапали в глаза атропин и отвезли в поликлинику. Как я и ожидал, там оказался другой врач, тоже женщина, и понимал, что уговаривать её бесполезно; можно только ввести в добросовестное заблуждение (так это назовём). Я с овечьим выражением лица сел на указанное мне место и по очереди заглядывал в окуляр измерительного оптического прибора, неправильно работая глазами, т.е. строго согласно моим расчётам.
В результате врачиха сказала: "Какая к чёрту дальнозоркость! Что они тут понаписали! У тебя в левом глазу ноль диоптрий, а в правом -0.50, то есть даже небольшая близорукость". И на моей медицинской карточке написала: ДА, ГОДЕН.
Вот и весь рассказ. Почти весь. Я умолчал о том, какие расчёты выполнил и каковы были их результаты. Попробуйте определить значения параметров сами, зная законы геометрической оптики, степень моей дальнозоркости и то, что врачи-окулисты во время тестирования просили меня аккомодировать глаз на бесконечность.
[Нажмите, чтобы узнать решение задачи]
На нижнем рисунке видно, что такое дальнозоркость. Это недостаточная оптическая сила естественной линзы -- хрусталика. При аккомодации на бесконечность параллельные лучи света фокусируются позади сетчатки глаза.
Следующий рисунок показывает, что фокусировка происходит за счёт напряжения мышц, сжимающих хрусталик, увеличивая его кривизну. По идее эти вещи должен знать каждый прилежный ученик 9-10 класса.
Передо мной стояла задача рассчитать кажущееся расстояние Д от глаза, на которое мне следует аккомодировать хрусталик в момент измерения, когда врач-окулист просит расслабиться и смотреть в бесконечность. При этом при нормальном зрении свет лампы в приборе должен на сетчатке глаза фокусироваться в точку. При близорукости или дальнозоркости получается световое пятно, которое можно свести в точку, меняя оптическую силу прибора и таким образом измерить степень нарушения зрения. Я должен был напрячь свои глазные мышцы так, чтобы и у меня получалась точка без настройки прибора.
Чтобы вычислить это расстояние, надо понимать, что такое одна диоптрия. Это оптическая сила линзы с фокусным расстоянием один метр. (Любой прилежный школьник должен знать и это.) Поскольку в моём левом глазу не хватало как раз одной диоптрии для нормального зрения, при измерении я должен был фокусировать свой глаз вместо бесконечности на кажущуюся дистанцию Д = 1 метр. Аналогично с правым глазом, где не хватало двух с половиной диоптрий. Расчётное расстояние было Д = 1/2.5 = 0.40 метра. Это и есть искомое решение задачи.
Полагаю, что произвольно взятый прилежный школьник такую задачу решить бы тоже смог, но её надо сначала сформулировать, с чем он самостоятельно, без подсказки, навряд ли бы справился. Кроме прилежания, тут ещё нужна способность видеть за пределами туннеля, где ты оказался волею судьбы. Этой способностью в свои 18 лет я обладал и таки сумел правильно поставить себе задачу, выполнить расчёты и настроить свой левый глаз на дальность 1 метр. А вот с правым глазом я немного сплоховал, настроив его на дистанцию 0.33 метра вместо 0.40 (т.е. напрягая мышцы глаза, переборщил и тут ещё, возможно, сказался астигматизм). Но эта ошибка не оказалась критической. Кажущаяся врачу близорукость в пол-диоптрии была в пределах допустимой.
[Нажмите, чтобы узнать, что я думаю о моральной стороне этой истории]
В жизни мне приходилось так раскорячиваться очень редко. Помню хорошо только описанный выше случай и ещё было несколько. Каждый раз, нарушая правила, был уверен в своей правоте и впоследствии получал бесспорные доказательства того, что был прав, так как в результате обмана ничего ни у кого не украл. Также было ещё несколько моментов, когда я морально был готов раскорячиться, но это не потребовалось по независящим от меня причинам.
Вообще я себя считаю честным человеком.
И вот я прибыл для сдачи экзаменов в летний лагерь военной академии. Экзаменов было пять штук: две математики, русский язык и литература, физика и иностранный язык. Мы, суворовцы, шли отдельным потоком. Дело было в конце июля-начале августа (при дальнейшем изложении это будет важно), когда ребята-выпускники гражданских школ экзамены уже сдали и проходили курс молодого бойца. Параллельно нас возили в город на медицинскую комиссию, не доверяя медицинским документам, которые выдали в суворовских училищах. И как оказалось, правильно делали, потому что наши родные училища были заинтересованы спихнуть побольше суворовцев в военные вузы, игнорируя у них некоторые нарушения по части физического здоровья. И так я вдруг обнаружил, что оказался негодным для зачисления в академию по трём медицинским статьям сразу.
[Spoiler (click to open)]
Однако к моменту, когда это выяснилось, я один из немногих среди 32 суворовцев-кандидатов уже сдал три экзамена на пятёрки, и поэтому ко мне стали относиться внимательнее; кого-то из ребят, не прошедших медкомиссию, отчислили сразу. (Экзаменационные оценки нам тогда не сообщали. Я узнал их лишь через четыре с лишним года. А тогда мог судить лишь по отношению ко мне офицера, который был к нам приставлен.) По двум медицинским статьям я оказался в серой зоне, и медкомиссия решила этим пренебречь, считая это временным возрастным явлением. Но по зрению я не проходил из-за строгости тогдашних правил. (Через два года эти правила резко ослабили и в военные вузы стали принимать очкариков, но мне тогда от этого не было легче.)
Итак, у меня обнаружили дальнозоркость, осложнённую астигматизмом. Тогда в свои 18 лет я впервые услышал это мудрёное слово, а в суворовском училище, где мы проходили медицинское обследование дважды в год, мне ничего о нарушении зрения не сообщали и очки носить не рекомендовали. Единственное, что я заметил, это ухудшение остроты зрения в правом глазу до уровня сначала 90%, а к моменту окончания училища до 80%. Поэтому на стрельбах я стал целиться левым глазом. Но никогда не мог подумать, что это может оказаться непреодолимым препятствием при поступлении для учёбы в военную академию.
Итак, при первом медосмотре у меня обнаружили дальнозоркость +1.00 диоптрии на левом глазу и +2.50 при астигматизме 1.00 на правом.
После того как я получил три пятёрки на экзаменах, меня из лагеря повезли в город в военную поликлинику на дополнительное обследование, предварительно закапав в глаза атропин для расширения зрачков. Поскольку этот препарат резко ухудшает зрение на пару дней, для передвижения по лагерю ко мне прикрепили поводыря из моих товарищей-суворовцев, который передал меня капитану медслужбы, сопровождавшего меня в ходе поездки в поликлинику.
В поликлинике я обнаружил, что врач-окулист оказался другой, на этот раз женщина. Она завела меня в тёмную комнату и стала исследовать мои глаза неким оптическим прибором по уже знакомому мне протоколу. Я ей быстро начал шептать, что очень мечтаю поступить в военную академию и стал слёзно умолять мне помочь. Она в ответ промолчала. Но сопровождавшему меня офицеру сказала, что атропинизация у меня прошла якобы плохо и через несколько дней надо всё повторить.
Напоминаю, что это было в первых числах августа, то есть в период отпусков. Эта женщина-врач скоро уходила в отпуск и на следующий раз меня должен был осматривать другой окулист. Это я понял из разговора с сопровождающим. На следующий день я получил пятёрку на очередном вступительном экзамене. Впереди был только экзамен по английскому языку, на котором суворовцы получали только пятёрки. До вожделенного зачисления в академию оставалось совсем ничего. Однако было необходимо преодолеть этот внезапно возникший медицинский барьер. Я понял, что уговорить врача пойти на явный подлог невозможно. Эта женщина и так сделала всё, что могла -- дала мне шанс пройти тесты повторно.
И тут я понял, что не зря самостоятельно дополнительно изучал физику по продвинутому трёхтомному учебнику Г.С. Ландсберга, хотя и названному "элементарным". Я открыл третий том "Оптика", вспомнил процедуру измерений, которой следовали врачи-окулисты, и выполнил необходимые расчёты на предмет того, как неправильно выполнять команды окулиста во время теста, чтобы моё зрение казалось нормальным.
Через три дня мне снова закапали в глаза атропин и отвезли в поликлинику. Как я и ожидал, там оказался другой врач, тоже женщина, и понимал, что уговаривать её бесполезно; можно только ввести в добросовестное заблуждение (так это назовём). Я с овечьим выражением лица сел на указанное мне место и по очереди заглядывал в окуляр измерительного оптического прибора, неправильно работая глазами, т.е. строго согласно моим расчётам.
В результате врачиха сказала: "Какая к чёрту дальнозоркость! Что они тут понаписали! У тебя в левом глазу ноль диоптрий, а в правом -0.50, то есть даже небольшая близорукость". И на моей медицинской карточке написала: ДА, ГОДЕН.
Вот и весь рассказ. Почти весь. Я умолчал о том, какие расчёты выполнил и каковы были их результаты. Попробуйте определить значения параметров сами, зная законы геометрической оптики, степень моей дальнозоркости и то, что врачи-окулисты во время тестирования просили меня аккомодировать глаз на бесконечность.
[Нажмите, чтобы узнать решение задачи]
На нижнем рисунке видно, что такое дальнозоркость. Это недостаточная оптическая сила естественной линзы -- хрусталика. При аккомодации на бесконечность параллельные лучи света фокусируются позади сетчатки глаза.
Следующий рисунок показывает, что фокусировка происходит за счёт напряжения мышц, сжимающих хрусталик, увеличивая его кривизну. По идее эти вещи должен знать каждый прилежный ученик 9-10 класса.
Передо мной стояла задача рассчитать кажущееся расстояние Д от глаза, на которое мне следует аккомодировать хрусталик в момент измерения, когда врач-окулист просит расслабиться и смотреть в бесконечность. При этом при нормальном зрении свет лампы в приборе должен на сетчатке глаза фокусироваться в точку. При близорукости или дальнозоркости получается световое пятно, которое можно свести в точку, меняя оптическую силу прибора и таким образом измерить степень нарушения зрения. Я должен был напрячь свои глазные мышцы так, чтобы и у меня получалась точка без настройки прибора.
Чтобы вычислить это расстояние, надо понимать, что такое одна диоптрия. Это оптическая сила линзы с фокусным расстоянием один метр. (Любой прилежный школьник должен знать и это.) Поскольку в моём левом глазу не хватало как раз одной диоптрии для нормального зрения, при измерении я должен был фокусировать свой глаз вместо бесконечности на кажущуюся дистанцию Д = 1 метр. Аналогично с правым глазом, где не хватало двух с половиной диоптрий. Расчётное расстояние было Д = 1/2.5 = 0.40 метра. Это и есть искомое решение задачи.
Полагаю, что произвольно взятый прилежный школьник такую задачу решить бы тоже смог, но её надо сначала сформулировать, с чем он самостоятельно, без подсказки, навряд ли бы справился. Кроме прилежания, тут ещё нужна способность видеть за пределами туннеля, где ты оказался волею судьбы. Этой способностью в свои 18 лет я обладал и таки сумел правильно поставить себе задачу, выполнить расчёты и настроить свой левый глаз на дальность 1 метр. А вот с правым глазом я немного сплоховал, настроив его на дистанцию 0.33 метра вместо 0.40 (т.е. напрягая мышцы глаза, переборщил и тут ещё, возможно, сказался астигматизм). Но эта ошибка не оказалась критической. Кажущаяся врачу близорукость в пол-диоптрии была в пределах допустимой.
[Нажмите, чтобы узнать, что я думаю о моральной стороне этой истории]
В жизни мне приходилось так раскорячиваться очень редко. Помню хорошо только описанный выше случай и ещё было несколько. Каждый раз, нарушая правила, был уверен в своей правоте и впоследствии получал бесспорные доказательства того, что был прав, так как в результате обмана ничего ни у кого не украл. Также было ещё несколько моментов, когда я морально был готов раскорячиться, но это не потребовалось по независящим от меня причинам.
Вообще я себя считаю честным человеком.