Как разглашают государственную тайну
Решил об этом написать в связи со скандалом, вызванным недавним опубликованием содержания подслушанного телефонного разговора Виктории Нуланд с американском послом в Украине Джеффом Пайеттом. В нём Нуланд грязно выругалась в адрес руководителей Евросоюза.
Кто именно перехватил этот компрометирующий обоих дипломатов разговор, нам остаётся только догадываться. Большинство СМИ утверждают, что это якобы сделали российские спецслужбы. Российские и прочие спецслужбы в ответ, как водится, молчат. Ситуацию запутывает ещё то, что, на Ютъюбе появилась запись, выставленная якобы от имени Службы Безопасности Украины (СБУ).
То, что это сделала именно СБУ, может быть и правдой. Я считаю, что не следует преуменьшать возможности украинских спецслужб - тем более когда они работают у себя дома. Далее мой рассказ пойдёт о том, как я случайно узнал одну страшную тайну украинских спецслужб.
Дело было вечером 15 июня 1996 года в вагоне скорого поезда номер 63/64 "Харьков-Киев". Номера вагона не помню, но за дату ручаюсь. Ниже объясню, почему.
В то время я уже был три с половиной года как уволен с действительной военной службы в запас в звании полковника и уже успел провести в Великобритании и США более одного года на стажировках в качестве экономиста-аграрника. Случайно в соседнем купе ехал молодой лейтенант, за один год до нашей встречи в поезде окончивший ту самую военную академию, в которой я до этого служил. Этот лейтенантик обучался по необычной для того времени шестилетней программе, на которую набирали только очень толковых ребят. Очевидно, он был харьковчанин, так как возвращался к месту службы из своего первого офицерского отпуска. Когда я вышел в коридор, лейтенант заговорил со мной первым, сказав, что меня узнал и помнит по академии. Я его совсем не помнил - хотя бы потому, что с курсантами учебных занятий не проводил совсем - только со слушателями-офицерами.
Лейтенант, однако, судя по его словам, был очень рад нашей встрече. "Очень" - не преувеличение - потому что этот парень, увидев меня, впал в какую-то эйфорию. Позже, анализируя наши беседы в поезде, я понял, что он был, видимо, дружен с другим курсантом - одноклассником моей дочери и её хорошим приятелем. Тот также был моим соседом по дому, так как его отец служил в академии и был моим однокашником. То есть был со мной знаком лично продолжительное время. Через свою дочь я узнал, что, со слов её приятеля, меня в академии хорошо помнили и (не вполне заслуженно) уважали как выдающегося учёного. В академии всех докторов наук считали выдающимися; я был одним из них, защитив свою докторскую диссертацию в начале 1992 года. То есть в то время, когда эти ребята были на третьем курсе, им, следуя традиции, на учебных занятиях другие преподаватели рассказывали о свежих докторах наук.
Мы с этим лейтенантом беседовали в коридоре наедине сначала ни о чём. Чтобы поддержать наш разговор, я спросил его, где он служит, ожидая сдержанный ответ, без подробностей. В принципе мне не было никакого дела до того, где он служил и кто он такой вообще. Но лейтенанта после моего вопроса просто прорвало, и он мне стал рассказывать о себе очень подробно. Насколько я понял, он окончил академию по специальности "радиоэлектронная разведка" и получил назначение в украинскую спецслужбу (намеренно тут не буду указывать, в какую именно). Полагаю, язык у этого парня развязался от того, что моя докторская диссертация была посвящена смежной теме - автоматическому анализу разведсведений - и он мог когда-то держать мою секретную диссертацию в руках. Лейтенант стал мне детально рассказывать о своей службе и спецкурсах переподготовки, которые он проходил в течение полугода прежде чем его допустили к реальной разведывательной работе. Также он сообщил некоторые технические подробности разведаппаратуры и методов работы. И самое удивительное - он рассказал об объектах, за которыми они следили и какие были достигнуты при этом результаты. В частности, он назвал некоторые посольства иностранных государств, чьи шифры им удалось взломать и чью переписку они сейчас читают.
Я демонстрировал лишь сдержанный интерес к содержанию нашего разговора. Сдержанный - потому что моя голова была занята совсем другими мыслями. На следующее утро мне предстояло собеседование в посольстве Канады с офицером канадской спецслужбы CSIS (разведка и контрразведка). На тот момент уже шёл одиннадцатый месяц, как я подал прошение об иммиграции в Канаду и три месяца как успешно прошёл интервью с канадским консульским работником. Это был критический момент в иммиграционном процессе. Собеседование было назначено на 16 июня - поэтому я хорошо помню эту дату. Но это ещё не всё. На 16 часов того же дня я был приглашён на приём в резиденцию посла Соединённых Штатов - как участник программы по подготовке американских агентов влияния в Украине. (Подробнее об этом здесь: http://silent-hussar.livejournal.com/20204.html)
Так что у меня были две хорошие возможности для передачи кому следует содержания моих разговоров, имевших место накануне в поезде. Более того - если бы из меня сделали не агента влияния, а шпиона, то я бы этого лейтенанта так просто не оставил. Напротив, я бы пригласил его в вагон-буфет за мой счёт обмыть нашу встречу, выведал личные подробности, взял бы у него контактную информацию и, если бы ещё имел при себе записывающее устройство, зафиксировал документально его рассказ о взломанных тайных шифрах иностранных государств. Чтобы впоследствии кто-то дал лейтенантику послушать запись своего голоса и предложил заключить соглашение о долгосрочном сотрудничестве в обмен на сохранение этой записи в секрете. Поскольку речь шла о разглашении государственной тайны, это был бы не просто конец военной карьеры - за такие вещи полагается тюремный срок лет пять-восемь. Любая разведка мечтает завербовать офицера спецслужбы иностранного государства. Сейчас этот лейтенант, вероятно, уже дослужился до полковника и как тайный агент мог бы стать чьим-то очень ценным источником.
Так как я тут об этом открыто пишу, ничего из этого я не сделал.
Беседа с контрразведчиком в канадском посольстве проходила в каком-то временном кабинете, поскольку контрразведчик в Киеве бывал лишь наездами, один раз в квартал, и собственного правильно оборудованного кабинета у него не было. День стоял тёплый, и поэтому в комнате окно было открыто нараспашку. В беседе с контрразведчиком, когда речь зашла о моей прошлой карьере, я ему сказал, что поскольку он оставил окно открытым, я никаких секретов ему сообщать не буду. Потому что наш разговор мог бы быть легко подслушан, а затем СБУ мне стало бы зажимать в слесарных тисках мои чувствительные органы и сделало бы мне очень неприятно. Контрразведчик от такого намёка на его непрофессионализм сначала опешил, но позже всё-таки плотно закрыл окно. (Как проходила сама беседа, может стать темой отдельного рассказа - кое-что было очень даже забавно. Так забавно, что мой иммиграционный процесс был заторможен аж на 20 месяцев.)
Ну, а ближе к вечеру в доме приёмов американского посла были улыбки и дежурные речи. И ещё была халявная выпивка с закусками. Во время приёма я минут десять беседовал с явно скучавшей женой посла в соседнем зале, где была вывешена её коллекция картин. На некоторых полотнах я узнал виды Ташкента - города где мои родители прожили треть своей жизни. Как выяснилось, американский посол до назначения в Киев служил послом в Узбекистане. Так что у меня нашлась тема для светской беседы с его супругой. Но вместо жены посла я мог бы во время приёма, скажем, поймать за рукав сотрудника посольства, представляющего в Украине ЦРУ, и кое-что ему рассказать. И вовсе не о Ташкенте.
Мораль сей басни такова:
1. Украинские спецслужбы существуют и делают своё дело. Кто недавно подслушал телефонный разговор американских дипломатов, останется тайной - до тех пор как кто-то эту тайну не разболтает и далее она не утечёт к тем, кому это интересно.
2. Секретоносители могут выбалтывать тайны лицам, которые в прошлом были их сослуживцам или друзьями, особенно если эти лица занимали старшее положение. Поскольку эти лица персонально не отвечают за сохранение доверенной им тайны, они легко распространяют секретные сведения неопределённому кругу лиц. Контрразведчики считают этот канал утечки самым опасным, потому что факт осведомления в охраняемых ими секретах не зафиксирован в документах.
3. Тайны могут выбалтывать очень даже славные ребята. Мой собеседник в поезде вероятно был честным, но наивным, парнем, отличником учёбы и примерным курсантом.
4. В западных спецслужбах и дипкорпусе тоже порой встречаются олухи, которые грубо нарушают элементарные правила конспирации.
Кто именно перехватил этот компрометирующий обоих дипломатов разговор, нам остаётся только догадываться. Большинство СМИ утверждают, что это якобы сделали российские спецслужбы. Российские и прочие спецслужбы в ответ, как водится, молчат. Ситуацию запутывает ещё то, что, на Ютъюбе появилась запись, выставленная якобы от имени Службы Безопасности Украины (СБУ).
Click to viewТо, что это сделала именно СБУ, может быть и правдой. Я считаю, что не следует преуменьшать возможности украинских спецслужб - тем более когда они работают у себя дома. Далее мой рассказ пойдёт о том, как я случайно узнал одну страшную тайну украинских спецслужб.
Дело было вечером 15 июня 1996 года в вагоне скорого поезда номер 63/64 "Харьков-Киев". Номера вагона не помню, но за дату ручаюсь. Ниже объясню, почему.
В то время я уже был три с половиной года как уволен с действительной военной службы в запас в звании полковника и уже успел провести в Великобритании и США более одного года на стажировках в качестве экономиста-аграрника. Случайно в соседнем купе ехал молодой лейтенант, за один год до нашей встречи в поезде окончивший ту самую военную академию, в которой я до этого служил. Этот лейтенантик обучался по необычной для того времени шестилетней программе, на которую набирали только очень толковых ребят. Очевидно, он был харьковчанин, так как возвращался к месту службы из своего первого офицерского отпуска. Когда я вышел в коридор, лейтенант заговорил со мной первым, сказав, что меня узнал и помнит по академии. Я его совсем не помнил - хотя бы потому, что с курсантами учебных занятий не проводил совсем - только со слушателями-офицерами.
Лейтенант, однако, судя по его словам, был очень рад нашей встрече. "Очень" - не преувеличение - потому что этот парень, увидев меня, впал в какую-то эйфорию. Позже, анализируя наши беседы в поезде, я понял, что он был, видимо, дружен с другим курсантом - одноклассником моей дочери и её хорошим приятелем. Тот также был моим соседом по дому, так как его отец служил в академии и был моим однокашником. То есть был со мной знаком лично продолжительное время. Через свою дочь я узнал, что, со слов её приятеля, меня в академии хорошо помнили и (не вполне заслуженно) уважали как выдающегося учёного. В академии всех докторов наук считали выдающимися; я был одним из них, защитив свою докторскую диссертацию в начале 1992 года. То есть в то время, когда эти ребята были на третьем курсе, им, следуя традиции, на учебных занятиях другие преподаватели рассказывали о свежих докторах наук.
Мы с этим лейтенантом беседовали в коридоре наедине сначала ни о чём. Чтобы поддержать наш разговор, я спросил его, где он служит, ожидая сдержанный ответ, без подробностей. В принципе мне не было никакого дела до того, где он служил и кто он такой вообще. Но лейтенанта после моего вопроса просто прорвало, и он мне стал рассказывать о себе очень подробно. Насколько я понял, он окончил академию по специальности "радиоэлектронная разведка" и получил назначение в украинскую спецслужбу (намеренно тут не буду указывать, в какую именно). Полагаю, язык у этого парня развязался от того, что моя докторская диссертация была посвящена смежной теме - автоматическому анализу разведсведений - и он мог когда-то держать мою секретную диссертацию в руках. Лейтенант стал мне детально рассказывать о своей службе и спецкурсах переподготовки, которые он проходил в течение полугода прежде чем его допустили к реальной разведывательной работе. Также он сообщил некоторые технические подробности разведаппаратуры и методов работы. И самое удивительное - он рассказал об объектах, за которыми они следили и какие были достигнуты при этом результаты. В частности, он назвал некоторые посольства иностранных государств, чьи шифры им удалось взломать и чью переписку они сейчас читают.
Я демонстрировал лишь сдержанный интерес к содержанию нашего разговора. Сдержанный - потому что моя голова была занята совсем другими мыслями. На следующее утро мне предстояло собеседование в посольстве Канады с офицером канадской спецслужбы CSIS (разведка и контрразведка). На тот момент уже шёл одиннадцатый месяц, как я подал прошение об иммиграции в Канаду и три месяца как успешно прошёл интервью с канадским консульским работником. Это был критический момент в иммиграционном процессе. Собеседование было назначено на 16 июня - поэтому я хорошо помню эту дату. Но это ещё не всё. На 16 часов того же дня я был приглашён на приём в резиденцию посла Соединённых Штатов - как участник программы по подготовке американских агентов влияния в Украине. (Подробнее об этом здесь: http://silent-hussar.livejournal.com/20204.html)
Так что у меня были две хорошие возможности для передачи кому следует содержания моих разговоров, имевших место накануне в поезде. Более того - если бы из меня сделали не агента влияния, а шпиона, то я бы этого лейтенанта так просто не оставил. Напротив, я бы пригласил его в вагон-буфет за мой счёт обмыть нашу встречу, выведал личные подробности, взял бы у него контактную информацию и, если бы ещё имел при себе записывающее устройство, зафиксировал документально его рассказ о взломанных тайных шифрах иностранных государств. Чтобы впоследствии кто-то дал лейтенантику послушать запись своего голоса и предложил заключить соглашение о долгосрочном сотрудничестве в обмен на сохранение этой записи в секрете. Поскольку речь шла о разглашении государственной тайны, это был бы не просто конец военной карьеры - за такие вещи полагается тюремный срок лет пять-восемь. Любая разведка мечтает завербовать офицера спецслужбы иностранного государства. Сейчас этот лейтенант, вероятно, уже дослужился до полковника и как тайный агент мог бы стать чьим-то очень ценным источником.
Так как я тут об этом открыто пишу, ничего из этого я не сделал.
Беседа с контрразведчиком в канадском посольстве проходила в каком-то временном кабинете, поскольку контрразведчик в Киеве бывал лишь наездами, один раз в квартал, и собственного правильно оборудованного кабинета у него не было. День стоял тёплый, и поэтому в комнате окно было открыто нараспашку. В беседе с контрразведчиком, когда речь зашла о моей прошлой карьере, я ему сказал, что поскольку он оставил окно открытым, я никаких секретов ему сообщать не буду. Потому что наш разговор мог бы быть легко подслушан, а затем СБУ мне стало бы зажимать в слесарных тисках мои чувствительные органы и сделало бы мне очень неприятно. Контрразведчик от такого намёка на его непрофессионализм сначала опешил, но позже всё-таки плотно закрыл окно. (Как проходила сама беседа, может стать темой отдельного рассказа - кое-что было очень даже забавно. Так забавно, что мой иммиграционный процесс был заторможен аж на 20 месяцев.)
Ну, а ближе к вечеру в доме приёмов американского посла были улыбки и дежурные речи. И ещё была халявная выпивка с закусками. Во время приёма я минут десять беседовал с явно скучавшей женой посла в соседнем зале, где была вывешена её коллекция картин. На некоторых полотнах я узнал виды Ташкента - города где мои родители прожили треть своей жизни. Как выяснилось, американский посол до назначения в Киев служил послом в Узбекистане. Так что у меня нашлась тема для светской беседы с его супругой. Но вместо жены посла я мог бы во время приёма, скажем, поймать за рукав сотрудника посольства, представляющего в Украине ЦРУ, и кое-что ему рассказать. И вовсе не о Ташкенте.
Мораль сей басни такова:
1. Украинские спецслужбы существуют и делают своё дело. Кто недавно подслушал телефонный разговор американских дипломатов, останется тайной - до тех пор как кто-то эту тайну не разболтает и далее она не утечёт к тем, кому это интересно.
2. Секретоносители могут выбалтывать тайны лицам, которые в прошлом были их сослуживцам или друзьями, особенно если эти лица занимали старшее положение. Поскольку эти лица персонально не отвечают за сохранение доверенной им тайны, они легко распространяют секретные сведения неопределённому кругу лиц. Контрразведчики считают этот канал утечки самым опасным, потому что факт осведомления в охраняемых ими секретах не зафиксирован в документах.
3. Тайны могут выбалтывать очень даже славные ребята. Мой собеседник в поезде вероятно был честным, но наивным, парнем, отличником учёбы и примерным курсантом.
4. В западных спецслужбах и дипкорпусе тоже порой встречаются олухи, которые грубо нарушают элементарные правила конспирации.