Любопытно...
Почему истребитель - 2Z, нам объяснили:
Лебедев прищурил глаза:
- Я не химик, я летчик. Поэтому меня интересует вопрос, который Груздев забыл вам задать: почему вы назвали свою машину не просто истребителем, а истребителем «2Z»?
Урландо опустил голову и молчал. Голованов переглянулся с Груздевым:
- Действительно, почему «2Z»?
Глаза Лебедева весело смеялись:
- Я и не физик. Но в данном случае я, пожалуй, смогу вам помочь. Вы, Урландо, склонны к мечтательности. Только ваша мечтательность - очень дурного свойства. Ваши способности изуродованы отвратительным воспитанием, лакейством перед фашистскими чиновниками. И все же вы хотели… да… Вспомните-ка стихи Пушкина.
Урландо поднял голову вопросительно. Лебедев кивнул:
- Да, да, вспомните: вы хотели «…и в подлости сохранить оттенок благородства». Вы - фашист-истребитель. Но вы прятали это под личиной ученого и изобретателя. И два ваших «зета» - это…
Тут Лебедев вежливо обратился к стенографистке:
- Товарищ Васильева, простите, я вас спрошу: вы пудритесь?
Та пожала плечами, но увидала в глазах Лебедева, помимо улыбки, что-то очень серьезное и ответила:
- «Элладой»… Любимый запах.
- Не найдется ли в таком случае у вас в сумочке зеркала?
Стенографистка быстро порылась в сумочке, вынула кругленькое зеркальце:
- Оно маленькое, товарищ Лебедев.
- Хватит, - заметил тот.
Посмотрелся в зеркальце, пригладил волосы и продолжал:
- Так вот, насчет «зета». Смотрите сюда…
Он начертил на бумаге один «зет». Груздев с любопытством следил за кончиком карандаша, двигавшегося по бумаге. Голованов тоже посмотрел и написал такой же «зет» у себя в ручном блокноте.
- А теперь напишем второй «зет», но только не рядом с первым, а поперек…
Лебедев старательно вывел латинскую букву и кивнул стенографистке:
- Этого не записывайте. Я занимаюсь математикой. Пишу главную формулу Урландо. И сейчас постараюсь расшифровать его политическую алгебру.
- Что же получилось? - пошевелил губами Груздев.
Лебедев усмехнулся:
- Поглядите на эти перекрещенные «зеты» в зеркальце.
Он поставил зеркало против написанных букв:
- Ну?
- Фашистская свастика! - крикнул Голованов.
- А ведь верно! - удивилась стенографистка.
А вот почему "17У"?.. Хотя, пожалуй, если 17 раз написать - поверх друг друга - У, результат сойдет за фасции. (И за много что еще.)
Лебедев прищурил глаза:
- Я не химик, я летчик. Поэтому меня интересует вопрос, который Груздев забыл вам задать: почему вы назвали свою машину не просто истребителем, а истребителем «2Z»?
Урландо опустил голову и молчал. Голованов переглянулся с Груздевым:
- Действительно, почему «2Z»?
Глаза Лебедева весело смеялись:
- Я и не физик. Но в данном случае я, пожалуй, смогу вам помочь. Вы, Урландо, склонны к мечтательности. Только ваша мечтательность - очень дурного свойства. Ваши способности изуродованы отвратительным воспитанием, лакейством перед фашистскими чиновниками. И все же вы хотели… да… Вспомните-ка стихи Пушкина.
Урландо поднял голову вопросительно. Лебедев кивнул:
- Да, да, вспомните: вы хотели «…и в подлости сохранить оттенок благородства». Вы - фашист-истребитель. Но вы прятали это под личиной ученого и изобретателя. И два ваших «зета» - это…
Тут Лебедев вежливо обратился к стенографистке:
- Товарищ Васильева, простите, я вас спрошу: вы пудритесь?
Та пожала плечами, но увидала в глазах Лебедева, помимо улыбки, что-то очень серьезное и ответила:
- «Элладой»… Любимый запах.
- Не найдется ли в таком случае у вас в сумочке зеркала?
Стенографистка быстро порылась в сумочке, вынула кругленькое зеркальце:
- Оно маленькое, товарищ Лебедев.
- Хватит, - заметил тот.
Посмотрелся в зеркальце, пригладил волосы и продолжал:
- Так вот, насчет «зета». Смотрите сюда…
Он начертил на бумаге один «зет». Груздев с любопытством следил за кончиком карандаша, двигавшегося по бумаге. Голованов тоже посмотрел и написал такой же «зет» у себя в ручном блокноте.
- А теперь напишем второй «зет», но только не рядом с первым, а поперек…
Лебедев старательно вывел латинскую букву и кивнул стенографистке:
- Этого не записывайте. Я занимаюсь математикой. Пишу главную формулу Урландо. И сейчас постараюсь расшифровать его политическую алгебру.
- Что же получилось? - пошевелил губами Груздев.
Лебедев усмехнулся:
- Поглядите на эти перекрещенные «зеты» в зеркальце.
Он поставил зеркало против написанных букв:
- Ну?
- Фашистская свастика! - крикнул Голованов.
- А ведь верно! - удивилась стенографистка.
А вот почему "17У"?.. Хотя, пожалуй, если 17 раз написать - поверх друг друга - У, результат сойдет за фасции. (И за много что еще.)