Вы танцуете? (Продолжение)
Честное слово, я не рассчитывала специально начало и конец публикации! Но получается так, что следующая за этой часть называется "Новый год" и будет последней:)
Если вдруг вы пропустили всю историю - читайте снизу вверх по тегу "Вы танцуете".
Итак...
ЗАХАРИЯ
Захария наполовину кубинец, и, конечно, он понимает, что это как бы возвышает его над другими преподавателями латиноамериканских танцев. Он артистичен и талантлив: кроме танцев и школы, у него есть музыкальная группа, где он поет и играет на барабанах. Группа дает концерты, школа устраивает семинары, и вечеринки ему тоже хочется устраивать. Кстати, он и диджеем может быть, и не просто диджеем, а как бы с особым знанием кубинской музыки. Но вечеринки ему хочется не такие, как у Табу. Как и Лис, Захария не заинтересован устраивать танцы в подвале, но и на помещение ДК он не может смотреть без кривой улыбки. Ему нужен клуб, дорогой, с хорошим светом и звуком. Сальса-тусовка, в свою очередь, при всей потенциальной любви к хорошему свету и звуку не заинтересована платить за вход много денег (вспомним Санька - значительный процент вообще не заинтересован за что-либо платить), и еще менее заинтересована оставлять деньги в баре. Поэтому вечеринки Захарии практически не имеют шансов окупиться, вследствие чего и на сальса-тусовку он смотрит несколько свысока.
И тем не менее, бизнес есть бизнес. Табу, устраивая вечеринки тут и там, расширяет свою аудиторию; аудитория Лиса планомерно расширяется сама, благодаря вовремя занятой выигрышной позиции. У Захарии такой позиции нет, а разборчивость есть. Поэтому он делает вот что: рекламируется на вечеринках друзей.
Табу разрешает ему рекламироваться, - он, если что, всегда успеет приписаться. Лис никуда приписываться не хочет, и давать приглашать свою любовно взращенную аудиторию еще куда-то, будь то концерт или вечеринка, он тоже не хочет. Захария это понимает, поэтому прибегает к хитрости: просит микрофон, чтобы кого-то с чем-то поздравить, произнести много теплых слов (и делает это с душой, наслаждаясь звуками своего голоса), а под конец как бы невзначай упоминает, что такого-то числа состоится такой-то праздник, приходите, друзья, если мало ли кому интересно. Лис чувствует, что его провели, и сатанеет. А при этом что сделать - объявление уже прозвучало, и не выгонять же теперь взашей человека, который номинально вышел сказать много теплых слов.
Тут Лис оказывается перед дилеммой: то ли он выглядит идиотом, пустив Захарию к микрофону, то ли будет выглядеть еще большим идиотом, если публично с ним разругается. Решив, что все-таки лучше держать лицо и не показывать, насколько он растоптан происшествием, Лис не выгоняет Захарию, но дает указание не пускать того к микрофону.
Захария, в свою очередь, предвидел такой поворот событий, он и сам в следующий раз к микрофону не пойдет. Что не мешает ему обойти всех «друзей» с рассказом на ушко про свою новую затею. И все знают, что когда Захария начинает активно посещать вечеринки, значит, он готовит открытие очередной своей. Раздражает это только Лиса, но нету у него благопристойного способа положить этому конец. Оптимально было бы, конечно, Захарию придушить, но все-таки Лис выше этого.
Эта удивительная предприимчивость, кстати, отличает Захарию от большинства местных кубинцев (стопроцентных). Другой известный знаток Кубы, Пунтос, хоть и преподает периодически сальсу, но на русскую вечеринку пойдет только если его пригласят выступать. Он сидит в баре друга-кубинца, курит сигары, болтает с друзьями и выпивает. Когда, прослышав о кубинском кафе, туда забредают какие-нибудь русские любители танцев, он, неодобрительно глядя на американизированную версию сальсы, начинает рассуждать о том, как танцуют сон* на Кубе. Сон - это не объяснить словами, говорит он, потрясая поднятой рукой. А когда пристыженные любители ЛА понимают, что потанцевать все равно не получится и ретируются, он продолжает задумчиво выпивать.
_________________
*Сон - народная кубинская музыка; первый известный нам сон датируется серединой XVI века. В его основе лежит творчество негров-рабов. Бытует мнение, что сон лежит в основе сальсы, однако большинство исследователей склонны полагать, что данный кубинский стиль явственно отличается от коммерческой афро-антильской музыки в американском танцевальном стиле. Прим. издат.
СНОВА СЕРАЯ ПОЛОСА
А потом мне стало надоедать.
Может быть, мне надоело бы в любом случае. Но все-таки я склонна винить в этом Лиса.
Он считался, как-никак, лучшим преподавателем. И что он преподавал? Связки. Никакой импровизации. Соло как четко выученная последовательность движений. И огромное количество обученных им партнеров танцевало связками, и соло в той самой последовательности. И когда я это поняла, мне стало скучно. Я не хотела учить связки. Можно было пойти учиться еще к кому-нибудь - мне советовали еще одного-двух человек - но я помнила, как надо было переучиваться с каждым преподавателем, и мне уже не хотелось начинать все с начала. Я как будто все это время куда-то стремилась, а когда я туда попала, я поняла, что там ничего особенного-то и нет.
Нет, конечно, не совсем пустота. Есть несколько очень хороших партнеров, которые чувствуют музыку, реагируют на партнершу и замечательно танцуют. Но мало, на всех не хватит. И в основном они в «Мамасите», где много-много партнерш - и хороших, и удобных. А в «Комиссаре» больше таких партнеров, с кем танцевать стало не очень интересно…
В общем, я чувствовала, что я многого тут добилась, и чувствовала, что не вижу, куда мне дальше двигаться.
И тут вдруг пришлось задуматься совсем о другом.
Муж спросил, можно ли ему заехать-поговорить. Сказал, что разговор не для детских ушек, заедет ближе к ночи, когда Роза уже будет спать.
Я приготовила легкий салат - морепродукты, свежие огурцы, корнишоны, авокадо, фриссе и черри для украшения. Он принес вино.
- Ты разве не за рулем?
- За рулем; вызову такси потом.
- ОК.
Мы молча поели, выпили вина.
- Вероятнее всего, мне не продлят контракт на будущий год.
Я, конечно, сама оплачивала няню и еду, и сервис машины, но почти все остальное оплачивал муж. Мне никогда не приходило в голову, что эта его работа может быть не навсегда.
- Почему?!
- Изменилась политика компании. Теперь они хотят, чтобы главными управляющими в каждой стране были канадцы.
- Но это же не законно!
- Мне предлагают занять пост ниже, со значительно меньшим окладом.
- Ой! Насколько меньше?!
- В два раза.
- Ну, слушай…
- Я обдумал это предложение.
- И что?!
- Пойми меня правильно. Я не хочу, чтобы вам с Розой надо было в чем-то себе отказывать. Я приложу все усилия, чтобы этого не допустить.
- Но у нас же есть сбережения, правда же?
- Я как раз хотел к этому перейти. Мне сорок лет, я знаю про отели все, что только можно про них знать. Я готов к тому, чтобы вести бизнес самостоятельно. В конце-то концов!
- Какой бизнес?!
- Я нашел четырехзвездочный отель. Меня уверяют, что он окупается, но это не так и мне более-менее понятно, почему. Я собираюсь его купить, переделать и развивать.
Я смотрела на него с ужасом.
- А дорого это стоит?
Он усмехнулся.
- Я очень надеюсь, что тебя это не коснется.
- Но как?!
- Я верю, что все получится. Просто сейчас может быть поменьше денег. Я продаю Лексус, буду хоть на сервисе экономить.
- Лексус! Но ты же так любишь Лексус!
- Надеюсь, что я полюблю Рено или что-нибудь в этом роде. В конце концов, деньги я тоже люблю.
Некоторое время я сидела и причитала: «Какой ужас, какое горе». Он смотрел на меня с сочувствием. Потом сказал:
- А что ты танцуешь? Интересно послушать музыку.
Я к тому времени уже прилично выпила и задумалась.
- Ты понимаешь, вообще, сальса, бачата - это парные танцы, - вдумчиво сказала я. - Я думаю, у тебя сходу не получится.
- Нет-нет, я просто хотел послушать музыку!
- А могу я, знаешь, что? Могу станцевать реггетон! Сейчас!
В свое оправдание я хочу сказать: я была шокирована известием и выпила лишнего. Это может случиться с каждым!
Я включила любимую свою композицию: Don Omar - Dale*. Она не такая дикая, как Gasolina, более мелодичная, хотя там тоже есть пошлые женские голоса. Не представляю себе, где реггетонщики находят этих теток, тут нужен особый талант. Так вот. Я ее включила.
И пошла танцевать. С сознанием того, что красиво танцую! Я же училась у Ольги!
Он смотрел на меня с недоумением, а мне было так весело! Как я жгла! Я делала всякие сложные вещи! Наверняка, он никогда бы даже не подумал, что я так умею. Я помню такое: я, выгибаясь, опустилась на пол, , только руки и ноги согнуты, и делала волну корпусом; подняла одну руку вверх и - ¡Dale! - этой рукой посылала к черту все сложности этой жизни. Я была свободна.
Песня закончилась. Я выключила магнитолу.
- Ух. - Я перевела дух. - Как тебе?
- Отвратительно, - сказал муж.
Я ахнула.
- Нет, не то, как ты танцевала. Но музыка, если это можно назвать музыкой, отвратительна.
- Но почему? - мне стало так обидно за Дона Омара! Он был, между прочим, моим другом весь этот год - я поставила Dale на будильник на мобильнике, Дон меня будил.
- Это не музыка.
- Спасибо.
- Я не говорю, что ты плохо танцевала! Я считаю, что ты танцевала хорошо.
- Да ладно. Пора тебе такси вызывать.
- Из-за этой музыки?!
- При чем тут музыка. - Мне было так невыносимо тоскливо. - Мы не живем вместе. Я считаю, что это музыка. Она мне нравится. Я не знаю, какая музыка нравится тебе. Я хочу в душ и спать.
Он вызвал такси. Я ушла в душ и сидела под струями воды, пока не услышала, что за ним закрылась дверь. Я не понимала, что случилось, понимала только, что я дура и мне очень плохо.
*Dale - «Давай». Дон Омар (настоящее имя - Уильям Омар Ландрон Ривера) - знаменитый пуэрториканский певец и импресарио. Прим. издат.
Если вдруг вы пропустили всю историю - читайте снизу вверх по тегу "Вы танцуете".
Итак...
ЗАХАРИЯ
Захария наполовину кубинец, и, конечно, он понимает, что это как бы возвышает его над другими преподавателями латиноамериканских танцев. Он артистичен и талантлив: кроме танцев и школы, у него есть музыкальная группа, где он поет и играет на барабанах. Группа дает концерты, школа устраивает семинары, и вечеринки ему тоже хочется устраивать. Кстати, он и диджеем может быть, и не просто диджеем, а как бы с особым знанием кубинской музыки. Но вечеринки ему хочется не такие, как у Табу. Как и Лис, Захария не заинтересован устраивать танцы в подвале, но и на помещение ДК он не может смотреть без кривой улыбки. Ему нужен клуб, дорогой, с хорошим светом и звуком. Сальса-тусовка, в свою очередь, при всей потенциальной любви к хорошему свету и звуку не заинтересована платить за вход много денег (вспомним Санька - значительный процент вообще не заинтересован за что-либо платить), и еще менее заинтересована оставлять деньги в баре. Поэтому вечеринки Захарии практически не имеют шансов окупиться, вследствие чего и на сальса-тусовку он смотрит несколько свысока.
И тем не менее, бизнес есть бизнес. Табу, устраивая вечеринки тут и там, расширяет свою аудиторию; аудитория Лиса планомерно расширяется сама, благодаря вовремя занятой выигрышной позиции. У Захарии такой позиции нет, а разборчивость есть. Поэтому он делает вот что: рекламируется на вечеринках друзей.
Табу разрешает ему рекламироваться, - он, если что, всегда успеет приписаться. Лис никуда приписываться не хочет, и давать приглашать свою любовно взращенную аудиторию еще куда-то, будь то концерт или вечеринка, он тоже не хочет. Захария это понимает, поэтому прибегает к хитрости: просит микрофон, чтобы кого-то с чем-то поздравить, произнести много теплых слов (и делает это с душой, наслаждаясь звуками своего голоса), а под конец как бы невзначай упоминает, что такого-то числа состоится такой-то праздник, приходите, друзья, если мало ли кому интересно. Лис чувствует, что его провели, и сатанеет. А при этом что сделать - объявление уже прозвучало, и не выгонять же теперь взашей человека, который номинально вышел сказать много теплых слов.
Тут Лис оказывается перед дилеммой: то ли он выглядит идиотом, пустив Захарию к микрофону, то ли будет выглядеть еще большим идиотом, если публично с ним разругается. Решив, что все-таки лучше держать лицо и не показывать, насколько он растоптан происшествием, Лис не выгоняет Захарию, но дает указание не пускать того к микрофону.
Захария, в свою очередь, предвидел такой поворот событий, он и сам в следующий раз к микрофону не пойдет. Что не мешает ему обойти всех «друзей» с рассказом на ушко про свою новую затею. И все знают, что когда Захария начинает активно посещать вечеринки, значит, он готовит открытие очередной своей. Раздражает это только Лиса, но нету у него благопристойного способа положить этому конец. Оптимально было бы, конечно, Захарию придушить, но все-таки Лис выше этого.
Эта удивительная предприимчивость, кстати, отличает Захарию от большинства местных кубинцев (стопроцентных). Другой известный знаток Кубы, Пунтос, хоть и преподает периодически сальсу, но на русскую вечеринку пойдет только если его пригласят выступать. Он сидит в баре друга-кубинца, курит сигары, болтает с друзьями и выпивает. Когда, прослышав о кубинском кафе, туда забредают какие-нибудь русские любители танцев, он, неодобрительно глядя на американизированную версию сальсы, начинает рассуждать о том, как танцуют сон* на Кубе. Сон - это не объяснить словами, говорит он, потрясая поднятой рукой. А когда пристыженные любители ЛА понимают, что потанцевать все равно не получится и ретируются, он продолжает задумчиво выпивать.
_________________
*Сон - народная кубинская музыка; первый известный нам сон датируется серединой XVI века. В его основе лежит творчество негров-рабов. Бытует мнение, что сон лежит в основе сальсы, однако большинство исследователей склонны полагать, что данный кубинский стиль явственно отличается от коммерческой афро-антильской музыки в американском танцевальном стиле. Прим. издат.
СНОВА СЕРАЯ ПОЛОСА
А потом мне стало надоедать.
Может быть, мне надоело бы в любом случае. Но все-таки я склонна винить в этом Лиса.
Он считался, как-никак, лучшим преподавателем. И что он преподавал? Связки. Никакой импровизации. Соло как четко выученная последовательность движений. И огромное количество обученных им партнеров танцевало связками, и соло в той самой последовательности. И когда я это поняла, мне стало скучно. Я не хотела учить связки. Можно было пойти учиться еще к кому-нибудь - мне советовали еще одного-двух человек - но я помнила, как надо было переучиваться с каждым преподавателем, и мне уже не хотелось начинать все с начала. Я как будто все это время куда-то стремилась, а когда я туда попала, я поняла, что там ничего особенного-то и нет.
Нет, конечно, не совсем пустота. Есть несколько очень хороших партнеров, которые чувствуют музыку, реагируют на партнершу и замечательно танцуют. Но мало, на всех не хватит. И в основном они в «Мамасите», где много-много партнерш - и хороших, и удобных. А в «Комиссаре» больше таких партнеров, с кем танцевать стало не очень интересно…
В общем, я чувствовала, что я многого тут добилась, и чувствовала, что не вижу, куда мне дальше двигаться.
И тут вдруг пришлось задуматься совсем о другом.
Муж спросил, можно ли ему заехать-поговорить. Сказал, что разговор не для детских ушек, заедет ближе к ночи, когда Роза уже будет спать.
Я приготовила легкий салат - морепродукты, свежие огурцы, корнишоны, авокадо, фриссе и черри для украшения. Он принес вино.
- Ты разве не за рулем?
- За рулем; вызову такси потом.
- ОК.
Мы молча поели, выпили вина.
- Вероятнее всего, мне не продлят контракт на будущий год.
Я, конечно, сама оплачивала няню и еду, и сервис машины, но почти все остальное оплачивал муж. Мне никогда не приходило в голову, что эта его работа может быть не навсегда.
- Почему?!
- Изменилась политика компании. Теперь они хотят, чтобы главными управляющими в каждой стране были канадцы.
- Но это же не законно!
- Мне предлагают занять пост ниже, со значительно меньшим окладом.
- Ой! Насколько меньше?!
- В два раза.
- Ну, слушай…
- Я обдумал это предложение.
- И что?!
- Пойми меня правильно. Я не хочу, чтобы вам с Розой надо было в чем-то себе отказывать. Я приложу все усилия, чтобы этого не допустить.
- Но у нас же есть сбережения, правда же?
- Я как раз хотел к этому перейти. Мне сорок лет, я знаю про отели все, что только можно про них знать. Я готов к тому, чтобы вести бизнес самостоятельно. В конце-то концов!
- Какой бизнес?!
- Я нашел четырехзвездочный отель. Меня уверяют, что он окупается, но это не так и мне более-менее понятно, почему. Я собираюсь его купить, переделать и развивать.
Я смотрела на него с ужасом.
- А дорого это стоит?
Он усмехнулся.
- Я очень надеюсь, что тебя это не коснется.
- Но как?!
- Я верю, что все получится. Просто сейчас может быть поменьше денег. Я продаю Лексус, буду хоть на сервисе экономить.
- Лексус! Но ты же так любишь Лексус!
- Надеюсь, что я полюблю Рено или что-нибудь в этом роде. В конце концов, деньги я тоже люблю.
Некоторое время я сидела и причитала: «Какой ужас, какое горе». Он смотрел на меня с сочувствием. Потом сказал:
- А что ты танцуешь? Интересно послушать музыку.
Я к тому времени уже прилично выпила и задумалась.
- Ты понимаешь, вообще, сальса, бачата - это парные танцы, - вдумчиво сказала я. - Я думаю, у тебя сходу не получится.
- Нет-нет, я просто хотел послушать музыку!
- А могу я, знаешь, что? Могу станцевать реггетон! Сейчас!
В свое оправдание я хочу сказать: я была шокирована известием и выпила лишнего. Это может случиться с каждым!
Я включила любимую свою композицию: Don Omar - Dale*. Она не такая дикая, как Gasolina, более мелодичная, хотя там тоже есть пошлые женские голоса. Не представляю себе, где реггетонщики находят этих теток, тут нужен особый талант. Так вот. Я ее включила.
И пошла танцевать. С сознанием того, что красиво танцую! Я же училась у Ольги!
Он смотрел на меня с недоумением, а мне было так весело! Как я жгла! Я делала всякие сложные вещи! Наверняка, он никогда бы даже не подумал, что я так умею. Я помню такое: я, выгибаясь, опустилась на пол, , только руки и ноги согнуты, и делала волну корпусом; подняла одну руку вверх и - ¡Dale! - этой рукой посылала к черту все сложности этой жизни. Я была свободна.
Песня закончилась. Я выключила магнитолу.
- Ух. - Я перевела дух. - Как тебе?
- Отвратительно, - сказал муж.
Я ахнула.
- Нет, не то, как ты танцевала. Но музыка, если это можно назвать музыкой, отвратительна.
- Но почему? - мне стало так обидно за Дона Омара! Он был, между прочим, моим другом весь этот год - я поставила Dale на будильник на мобильнике, Дон меня будил.
- Это не музыка.
- Спасибо.
- Я не говорю, что ты плохо танцевала! Я считаю, что ты танцевала хорошо.
- Да ладно. Пора тебе такси вызывать.
- Из-за этой музыки?!
- При чем тут музыка. - Мне было так невыносимо тоскливо. - Мы не живем вместе. Я считаю, что это музыка. Она мне нравится. Я не знаю, какая музыка нравится тебе. Я хочу в душ и спать.
Он вызвал такси. Я ушла в душ и сидела под струями воды, пока не услышала, что за ним закрылась дверь. Я не понимала, что случилось, понимала только, что я дура и мне очень плохо.
*Dale - «Давай». Дон Омар (настоящее имя - Уильям Омар Ландрон Ривера) - знаменитый пуэрториканский певец и импресарио. Прим. издат.