Настоящая жизнь
- Как они встретились? - Люда, крупная баба лет сорока пяти в синем плаще и вязанном берете, спросила больше от скуки, от желания поддержать разговор, чем из интереса.
- Да, как... - он из армии пришел, то да се, на дискаче где-то ее подцепил, - охотно начала рассказывать Светлана. Ей было скучно ехать, но до города оставалось еще прилично, а смотреть на подгнившие заборы за окном и черные, мятые деревья было ужасно скучно. - Ты знаешь, она до этого с Валеркой была, с шиферного. Тот еще тип.
- Так говорят, вроде, что ребенок-то у нее от него, этого, бывшего... - продолжала Люда, подвинувшись ближе к Свете, оживилась, нахохлилась, засверкал золотой зуб в заговорческой ухмылке.
- Да тихо ты... Ну да, такой же пацан растет, весь в папашу, чернявый, видно сразу -гопник - прикрывая рот рукой тихо подтвердила Светка.
Людка обернулась, глядя на сидящего сзади парнишку пяти лет, опустившего голову и вертящего в руках машинку с синей полосой на боку.
- Я с этим Валеркой в параллельном училась, прикинь! Или он на год меня старше был? Короче, от него вся школа стонала, - продолжала Светка. - То в окно влезет с другими дураками, побьет всё в классах, на парты нагадит, то ларек как-то пивной подожгли... Мать у него, одиночка, уборщицей, вроде, в СМУ-5 работала.
- Так погоди, а Сергей чего, не знал что ли ничего? Про ребенка?
- Да поди разбери. Слышала: мать говорила, что ей говорила мать Маринкина, что ругались они постоянно. Пил он, пусть и не пил, если только так, по пятницам, но, вроде, бил ее, дуру. А что толку-то?
- Да, хорошо устроилась Маринка. Ой! - осеклась Света и закрыла рот рукой.
- Чего там говорить... Жизнь! - поддакивающе согласилась Людка.
Дальше какое-то время ехали молча, автобус изредка подбрасывало на выбоинах окраинских дорог, но, как вышли на шоссе до города, стало получше, и разговор как-то сам собою продолжился.
- Вот, какая же штука жизнь, - склоняясь к уху Людки, продолжила рассуждать Светка. - Пришел человек из армии, весь из себя красавец. Устроился на завод сначала, но его ж закрыли год назад. Куда? В ментовку. Зато платят аккуратно, да и потом, не пьет, ребенок есть, комната в коммуналке, пусть, съемная, но все же не с родаками. Живи да радуйся!
- Так у них же еще сад был. Шесть соток в Лыткаркино? - Встрепенулась Людка.
- Ну, а я говорю? Живи и радуйся! Работа есть, сад! Свои овощи-фрукты завсегда. Правда, сады эти в Лыткаркино на месте свалки старой сделали. Знаешь? Завалили землей, разравняли да раздали заводским.
- А чего? И ничего! Зато от дома пять остановок на автобусе. Не то, что остальные, на электричке в сады добираются да еще потом пешкодралом!
- Видела как-то, с отчимом летом он ездил на электричке в Москву на рынок яблоки садовые свои продавать. Прям по несколько мешков здоровенных везли! Не бедно жили-то! Слышала, что копили на машину! Вроде как, он иномарку хотел.
- Ой, ну уж прям! На яблоках он заработал бы на иномарку! - фыркнула Людка, вскинув плечи.
- Ну, я не знаю, слышала! - насупилась Света. - Потом, вроде, он хотел в Москву охранником устроиться. У него там то ли знакомый, то ли одноклассник работает. В аптеке, что ли...
- Да, охранником, конечно, совсем другие деньги, чем в милиции-то! - мечтательно сказала Люда. - Я вот своего все пихаю-толкаю, давай, мол, чего сидеть-то тут? И денег нормально заработаешь, потом, сутки через трое. Не каждый же день по 3 часа в электричке туда-обратно. Раз в три дня можно и потерпеть. Все умные мужики уже давно в охранниках в Москве, а этот сидит в своей будке. Сам, как обезьяна, уже при этом обезьяннике своем. Не денег, не толку.
- Зато стабильность! Участки под картошку, вот, дали сотрудникам. А Сереге, вот, когда надо, автобус выделили! А то, топали бы сейчас на своих двоих!
Снова помолчали.
Автобус выворачивал во двор, давя черные лужи размокшей колеи и подпрыгивая.
- Смотри, дом какой хороший! Эти дома не те, что через дорогу! Эти бараки пленные немцы строили, - с уважением заметила Людка. - Тут Серегина бабка сначала жила, потом его мать с отчимом. А потом квартира Сереге бы досталась!
- Хороший дом, - согласилась Светка. - Да еще и первый этаж!
- Кто на первом живет, те подпол выкопали себе. Полы деревянные, на земле, умные люди сразу раз, и все! И есть куда банки на зиму поставить и картошку. А гараж, он чего, до гаража еще идти надо, да пойди его купи-построй, да в гараже еще и воруют. А тут, всё под рукой. Сыростью, правда, воняет в квартире, но это всё - мелочь, конечно. А Серега еще же сарай приладил рядом. Вон, дверь синяя, только покрасил с отчимом во вторник!
- А разве так можно, чтоб сарай тут?
- А чего ему будет? Мент!
- Хорошо, наверно, света только мало, - заметила Светка. - Темно на первых этажах, я, светло когда, люблю.
- Ну, ты сравнила свет какой-то и свой погреб! - возмутилась Людка, поджав сумку и вставая на выход.
«В квартире и правда пахло сыростью, провоняет теперь вся одежда, - с раздражением подумала Светка. - И юбка новая совсем, не стиранная. Нафига я поперлась, вообще?»
Народ рассаживался за приставленные друг к другу столы. Люда и Марина снова оказались сидящими вместе.
- Смотри, водка-то какая! У нас тут дешевая самая, а там, у родственников, - Смирнофф! Вот все-таки люди какие, а? Тут такое дело, а они экономят!
- А я водку совсем не пью, - сказала Светка.
- Ну, пьешь, не пьешь, а надо, - потянувшись за бутылкой, утвердительно заметила Люда.
- Салатики, салатики накладывайте! - суетилась между столами маленькая сухощавая старушонка.
- Мама, ну, сядьте вы уже! - звучал откуда-то сзади раздраженный женский голос.
- Сынок, сынок, голубушка, ты вот сюда садись, ты там не стой, стул, стул еще принесите! - не унималась старушка.
- Мама!
- Маргарита Степановна, а не могли бы Вы пересесть на один стул, тогда бы мы тут посадили товарища майора, а то не хорошо как-то получается, Евгений Романович обидится, неудобно... Разрешите, позвольте вас побеспокоить, - увещевал низкий сдавленный голос.
Весь ряд принялся вставать, пересаживаться левее, переставляя стаканы с уже налитым и тарелки с приборами.
- Прошу простить за беспокойство, прошу меня извинить, - бубнил майор Евгений Романович, пробираясь к освободившемуся месту, спотыкаясь и хватаясь за чужие руки и плечи.
- Сергей Семеныч! - гремел низкий раскатистый бас на другом конце стола. - Давай, двигай сюда!
- Потише, потише! Ну, куда ты лезешь, совсем уже? - злобно зыркала и шипела на какого-то штатского мужичка дама с роскошными рыжими волосами, убирая его руку, скрытую под скатертью.
- Ты с ним в школе, значит, училась вместе? - продолжила разговор Люда.
- С кем? Не!! - отмахнулась Светка. - Я с Валеркой училась. С Серегой мы, правда, тоже давно знакомы. У нас матери дружили всегда. Учился, вроде, на трояки, как все, в общем. Ничего не могу сказать. А книжки, вот, любил читать. Бывало все во дворе, а Серега дома книжки читает. Мы детьми были, с ним играли, интересно было, он все время что-то выдумывал.
- Ага, в доктора! - ухмыльнулась Людка.
- Ну, и в доктора, дети же! - не смутилась Светка. - Он всякие игры придумывал, то мы дом строили из подушек, то в крепость в песочнице. Интересно было!
- Гуманитарий! - накладывая салат, утвердительно заметила Людка.
- Ну, это когда мы детьми были, потом-то после армии мы и не общались. Так, встретимся -привет-привет. А когда и просто мимо пройдет, даже не узнает.
- Мужики, они все такие. Им на все плевать. Добился своего и привет, - зачем-то заметила Людка.
- Ничего не привет, ничего не добился. Мы детьми были, - фыркнула Света.
- Знаем мы, какие вы дети!
- Товарищи, друзья! Давайте, наконец-то, помянем!
- Вставай, вставай, дура, чего насупилась? - не унималась Людка. - У тебя даже еще и не налито!
- Не пью я водку! - запротестовала Светка
- Тс, не до тебя сейчас, балда. Надо! Прекрати! Ты куда пришла?
- Все мы знали Сергея как честного, трудолюбивого парня. Хорошего товарища и семьянина, - продолжил седой мужчина в коричневом почему-то пиджаке с рюмкой в руке.
Кто-то за спиной начал рыдать, спешно выходя из-за стола, опрокидывая рюмки и стаканы.
- Ну-ну, Соня! Успокойте ее! - недовольно распорядился говоривший речь коричневый пиджак. - Хорошего семьянина и отца! - продолжил он. - Сергей ушел от нас совсем молодым! Столько важного было сделано, а сколько еще могло быть сделано? Служба у Сергея была не простая, можно сказать, сложная, ответственная работа! С людьми! Это не каждому дано! Тут - доверие! Красавица жена, рос наследник! Хотели приобрести автомобиль! В планах была собственная жилплощадь! Да, конечно, конечно, материальное - это не главное. Но и не последнее!
- Да, да, совсем и не пожил парень, - сокрушительно шептались за столом в нетерпении переминая вилки в руках. - Все там будем!
- Так давайте же выпьем, не чокаясь, в память, так сказать, о Сергее. Пусть земля ему будет пухом! - закончил пиджак, хлопнув, не дожидаясь никого, рюмку и сел, сразу принявшись с аппетитом и хрустом закусывать.
- Пухом, пухом! - понеслось по рядам.
Всё оживилось, застучали о тарелки столовые приборы, вокруг зашуршало, зачавкало, закашляло.
- Хе, не пожил! Пожил - будь здоров! - не поднимая головы от тарелки, бросила Людка.
- Как это? - удивилась Светка.
- Да, чего? Дом, семья, на работе, вон, ценили. Книжки он читал, да другие о такой жизни и не мечтают! Даже ездили в Сочи ведь! А я, вот, в Сочи никогда не была! А этот с Маринкой своей, потаскушкой, ездил! Разве не жизнь? Настоящая жизнь! И за что людям такое? Проститутка же, Маринка эта!
- Вечно у тебя, Люда, проститутки все! Да и правильно дядька сказал, не в деньгах же дело! - выпитая водка сушила рот, отдавая горьким, голова у Светы стала ватная, а мысли какими-то безразличными, и даже злиться на Людку за ее несправедливую злость и отношение больше не хотелось.
- Сережа такой был добрый! - сказала Света тихо.
- Серега был мужик! - услышав ее, прогремел мужчина напротив. - Мужик! Еще раз, и почему-то указательно ткнув вилкой в сторону Светы, повторил он. - За мужика!
Все завставали вслед за ним спешно разливая по-новой.
- До дна, до дна! - тянулся к Свете огромной своей лапой с зажатой в толстых чёрствых пальцах тостующий грузный дядька. - Поминаем!
Свете пришлось допить. Поперхнувшись, она судорожно схватилась за чужой бутерброд, почему-то оказавшийся с горчицей, вкус которой даже и не заметила, откусив села, продолжала жевать.
За окном неожиданно и не замеченный никем, медленно вращаясь, крупными хлопьями пошел снег. На подоконнике в потрескавшемся глиняном горшке на блюдце старый кактус, казалось, вскидывал руки и кричал кому-то за окном "Помогите! Помогите!". Или просто, будто прильнув к стеклу, смотрел безнадежно на жизнь, которая ему не доступна. На мальчика, грустно качающегося на скрипучих качелях, сжимающего в руках игрушечную полицейскую машинку, на неправдоподобно яркую голубую дверь кривого сарая, на серое низкое небо над крышами домов...
- Да, как... - он из армии пришел, то да се, на дискаче где-то ее подцепил, - охотно начала рассказывать Светлана. Ей было скучно ехать, но до города оставалось еще прилично, а смотреть на подгнившие заборы за окном и черные, мятые деревья было ужасно скучно. - Ты знаешь, она до этого с Валеркой была, с шиферного. Тот еще тип.
- Так говорят, вроде, что ребенок-то у нее от него, этого, бывшего... - продолжала Люда, подвинувшись ближе к Свете, оживилась, нахохлилась, засверкал золотой зуб в заговорческой ухмылке.
- Да тихо ты... Ну да, такой же пацан растет, весь в папашу, чернявый, видно сразу -гопник - прикрывая рот рукой тихо подтвердила Светка.
Людка обернулась, глядя на сидящего сзади парнишку пяти лет, опустившего голову и вертящего в руках машинку с синей полосой на боку.
- Я с этим Валеркой в параллельном училась, прикинь! Или он на год меня старше был? Короче, от него вся школа стонала, - продолжала Светка. - То в окно влезет с другими дураками, побьет всё в классах, на парты нагадит, то ларек как-то пивной подожгли... Мать у него, одиночка, уборщицей, вроде, в СМУ-5 работала.
- Так погоди, а Сергей чего, не знал что ли ничего? Про ребенка?
- Да поди разбери. Слышала: мать говорила, что ей говорила мать Маринкина, что ругались они постоянно. Пил он, пусть и не пил, если только так, по пятницам, но, вроде, бил ее, дуру. А что толку-то?
- Да, хорошо устроилась Маринка. Ой! - осеклась Света и закрыла рот рукой.
- Чего там говорить... Жизнь! - поддакивающе согласилась Людка.
Дальше какое-то время ехали молча, автобус изредка подбрасывало на выбоинах окраинских дорог, но, как вышли на шоссе до города, стало получше, и разговор как-то сам собою продолжился.
- Вот, какая же штука жизнь, - склоняясь к уху Людки, продолжила рассуждать Светка. - Пришел человек из армии, весь из себя красавец. Устроился на завод сначала, но его ж закрыли год назад. Куда? В ментовку. Зато платят аккуратно, да и потом, не пьет, ребенок есть, комната в коммуналке, пусть, съемная, но все же не с родаками. Живи да радуйся!
- Так у них же еще сад был. Шесть соток в Лыткаркино? - Встрепенулась Людка.
- Ну, а я говорю? Живи и радуйся! Работа есть, сад! Свои овощи-фрукты завсегда. Правда, сады эти в Лыткаркино на месте свалки старой сделали. Знаешь? Завалили землей, разравняли да раздали заводским.
- А чего? И ничего! Зато от дома пять остановок на автобусе. Не то, что остальные, на электричке в сады добираются да еще потом пешкодралом!
- Видела как-то, с отчимом летом он ездил на электричке в Москву на рынок яблоки садовые свои продавать. Прям по несколько мешков здоровенных везли! Не бедно жили-то! Слышала, что копили на машину! Вроде как, он иномарку хотел.
- Ой, ну уж прям! На яблоках он заработал бы на иномарку! - фыркнула Людка, вскинув плечи.
- Ну, я не знаю, слышала! - насупилась Света. - Потом, вроде, он хотел в Москву охранником устроиться. У него там то ли знакомый, то ли одноклассник работает. В аптеке, что ли...
- Да, охранником, конечно, совсем другие деньги, чем в милиции-то! - мечтательно сказала Люда. - Я вот своего все пихаю-толкаю, давай, мол, чего сидеть-то тут? И денег нормально заработаешь, потом, сутки через трое. Не каждый же день по 3 часа в электричке туда-обратно. Раз в три дня можно и потерпеть. Все умные мужики уже давно в охранниках в Москве, а этот сидит в своей будке. Сам, как обезьяна, уже при этом обезьяннике своем. Не денег, не толку.
- Зато стабильность! Участки под картошку, вот, дали сотрудникам. А Сереге, вот, когда надо, автобус выделили! А то, топали бы сейчас на своих двоих!
Снова помолчали.
Автобус выворачивал во двор, давя черные лужи размокшей колеи и подпрыгивая.
- Смотри, дом какой хороший! Эти дома не те, что через дорогу! Эти бараки пленные немцы строили, - с уважением заметила Людка. - Тут Серегина бабка сначала жила, потом его мать с отчимом. А потом квартира Сереге бы досталась!
- Хороший дом, - согласилась Светка. - Да еще и первый этаж!
- Кто на первом живет, те подпол выкопали себе. Полы деревянные, на земле, умные люди сразу раз, и все! И есть куда банки на зиму поставить и картошку. А гараж, он чего, до гаража еще идти надо, да пойди его купи-построй, да в гараже еще и воруют. А тут, всё под рукой. Сыростью, правда, воняет в квартире, но это всё - мелочь, конечно. А Серега еще же сарай приладил рядом. Вон, дверь синяя, только покрасил с отчимом во вторник!
- А разве так можно, чтоб сарай тут?
- А чего ему будет? Мент!
- Хорошо, наверно, света только мало, - заметила Светка. - Темно на первых этажах, я, светло когда, люблю.
- Ну, ты сравнила свет какой-то и свой погреб! - возмутилась Людка, поджав сумку и вставая на выход.
«В квартире и правда пахло сыростью, провоняет теперь вся одежда, - с раздражением подумала Светка. - И юбка новая совсем, не стиранная. Нафига я поперлась, вообще?»
Народ рассаживался за приставленные друг к другу столы. Люда и Марина снова оказались сидящими вместе.
- Смотри, водка-то какая! У нас тут дешевая самая, а там, у родственников, - Смирнофф! Вот все-таки люди какие, а? Тут такое дело, а они экономят!
- А я водку совсем не пью, - сказала Светка.
- Ну, пьешь, не пьешь, а надо, - потянувшись за бутылкой, утвердительно заметила Люда.
- Салатики, салатики накладывайте! - суетилась между столами маленькая сухощавая старушонка.
- Мама, ну, сядьте вы уже! - звучал откуда-то сзади раздраженный женский голос.
- Сынок, сынок, голубушка, ты вот сюда садись, ты там не стой, стул, стул еще принесите! - не унималась старушка.
- Мама!
- Маргарита Степановна, а не могли бы Вы пересесть на один стул, тогда бы мы тут посадили товарища майора, а то не хорошо как-то получается, Евгений Романович обидится, неудобно... Разрешите, позвольте вас побеспокоить, - увещевал низкий сдавленный голос.
Весь ряд принялся вставать, пересаживаться левее, переставляя стаканы с уже налитым и тарелки с приборами.
- Прошу простить за беспокойство, прошу меня извинить, - бубнил майор Евгений Романович, пробираясь к освободившемуся месту, спотыкаясь и хватаясь за чужие руки и плечи.
- Сергей Семеныч! - гремел низкий раскатистый бас на другом конце стола. - Давай, двигай сюда!
- Потише, потише! Ну, куда ты лезешь, совсем уже? - злобно зыркала и шипела на какого-то штатского мужичка дама с роскошными рыжими волосами, убирая его руку, скрытую под скатертью.
- Ты с ним в школе, значит, училась вместе? - продолжила разговор Люда.
- С кем? Не!! - отмахнулась Светка. - Я с Валеркой училась. С Серегой мы, правда, тоже давно знакомы. У нас матери дружили всегда. Учился, вроде, на трояки, как все, в общем. Ничего не могу сказать. А книжки, вот, любил читать. Бывало все во дворе, а Серега дома книжки читает. Мы детьми были, с ним играли, интересно было, он все время что-то выдумывал.
- Ага, в доктора! - ухмыльнулась Людка.
- Ну, и в доктора, дети же! - не смутилась Светка. - Он всякие игры придумывал, то мы дом строили из подушек, то в крепость в песочнице. Интересно было!
- Гуманитарий! - накладывая салат, утвердительно заметила Людка.
- Ну, это когда мы детьми были, потом-то после армии мы и не общались. Так, встретимся -привет-привет. А когда и просто мимо пройдет, даже не узнает.
- Мужики, они все такие. Им на все плевать. Добился своего и привет, - зачем-то заметила Людка.
- Ничего не привет, ничего не добился. Мы детьми были, - фыркнула Света.
- Знаем мы, какие вы дети!
- Товарищи, друзья! Давайте, наконец-то, помянем!
- Вставай, вставай, дура, чего насупилась? - не унималась Людка. - У тебя даже еще и не налито!
- Не пью я водку! - запротестовала Светка
- Тс, не до тебя сейчас, балда. Надо! Прекрати! Ты куда пришла?
- Все мы знали Сергея как честного, трудолюбивого парня. Хорошего товарища и семьянина, - продолжил седой мужчина в коричневом почему-то пиджаке с рюмкой в руке.
Кто-то за спиной начал рыдать, спешно выходя из-за стола, опрокидывая рюмки и стаканы.
- Ну-ну, Соня! Успокойте ее! - недовольно распорядился говоривший речь коричневый пиджак. - Хорошего семьянина и отца! - продолжил он. - Сергей ушел от нас совсем молодым! Столько важного было сделано, а сколько еще могло быть сделано? Служба у Сергея была не простая, можно сказать, сложная, ответственная работа! С людьми! Это не каждому дано! Тут - доверие! Красавица жена, рос наследник! Хотели приобрести автомобиль! В планах была собственная жилплощадь! Да, конечно, конечно, материальное - это не главное. Но и не последнее!
- Да, да, совсем и не пожил парень, - сокрушительно шептались за столом в нетерпении переминая вилки в руках. - Все там будем!
- Так давайте же выпьем, не чокаясь, в память, так сказать, о Сергее. Пусть земля ему будет пухом! - закончил пиджак, хлопнув, не дожидаясь никого, рюмку и сел, сразу принявшись с аппетитом и хрустом закусывать.
- Пухом, пухом! - понеслось по рядам.
Всё оживилось, застучали о тарелки столовые приборы, вокруг зашуршало, зачавкало, закашляло.
- Хе, не пожил! Пожил - будь здоров! - не поднимая головы от тарелки, бросила Людка.
- Как это? - удивилась Светка.
- Да, чего? Дом, семья, на работе, вон, ценили. Книжки он читал, да другие о такой жизни и не мечтают! Даже ездили в Сочи ведь! А я, вот, в Сочи никогда не была! А этот с Маринкой своей, потаскушкой, ездил! Разве не жизнь? Настоящая жизнь! И за что людям такое? Проститутка же, Маринка эта!
- Вечно у тебя, Люда, проститутки все! Да и правильно дядька сказал, не в деньгах же дело! - выпитая водка сушила рот, отдавая горьким, голова у Светы стала ватная, а мысли какими-то безразличными, и даже злиться на Людку за ее несправедливую злость и отношение больше не хотелось.
- Сережа такой был добрый! - сказала Света тихо.
- Серега был мужик! - услышав ее, прогремел мужчина напротив. - Мужик! Еще раз, и почему-то указательно ткнув вилкой в сторону Светы, повторил он. - За мужика!
Все завставали вслед за ним спешно разливая по-новой.
- До дна, до дна! - тянулся к Свете огромной своей лапой с зажатой в толстых чёрствых пальцах тостующий грузный дядька. - Поминаем!
Свете пришлось допить. Поперхнувшись, она судорожно схватилась за чужой бутерброд, почему-то оказавшийся с горчицей, вкус которой даже и не заметила, откусив села, продолжала жевать.
За окном неожиданно и не замеченный никем, медленно вращаясь, крупными хлопьями пошел снег. На подоконнике в потрескавшемся глиняном горшке на блюдце старый кактус, казалось, вскидывал руки и кричал кому-то за окном "Помогите! Помогите!". Или просто, будто прильнув к стеклу, смотрел безнадежно на жизнь, которая ему не доступна. На мальчика, грустно качающегося на скрипучих качелях, сжимающего в руках игрушечную полицейскую машинку, на неправдоподобно яркую голубую дверь кривого сарая, на серое низкое небо над крышами домов...