с чем не сложилось.
Не помню, сколько мне было, когда родители купили дачу. Кажется, около четырех. Помню, что ехали мимо зелёных лужаек с козочками на папиной красной шестёрке и я думала, что мы едем к бабушкам в Пензу - так это для маленькой меня было долго. Теперь дачу в том виде, в каком мы её приобрели, я знаю только по фотографиям. Но с тех пор эти десять соток с домом стали для нас если не всем, то очень многим.
Сначала на участке стоял маленький покосившийся домик в одну комнату и кухню, постепенно его обложили кирпичом, пристроили веранду, потом - второй этаж. Рядом смастерили летнюю кухню с вечно заедающей дверью и дурацким замком, которая впоследствии стала личным домиком брата. Он, кстати, сразу же обзавелся кучей друзей и всякой двухколесной техникой: сначала велосипедами, потом мопедами, позже мотоциклами, а чем становился старше, тем серьезней становились игрушки. Он скупал старые УАЗы и ЛиАЗы, часами сидел со сварочным аппаратом и буквально делал из почти развалившихся консервных банок машины-убийцы для езды по грязным лесным лужам. Родители же были полностью поглощены хозяйством. Мама бесконечно сажала и подвязывала помидоры, поливала петуньи, выкапывала картошку, красила яблони, мастерила олимпийские горки и срезала мне на первое сентября гладиолусы. Папа вешал какие-то гамаки, оставляющие след сеточкой на теле, покупал бассейны, радиаторы, газонокосилки, обшивал дом сайдингом, строил баню, переделывал баню, строил душ, вешал антенны, чинил насосы и каждые выходные жарил шашлыки.
Что же касается меня, я развлекалась, как умела. Обходила вокруг дома все дорожки в лесу, пугала водомерок в весенних лужах, читала книжки, оставшиеся от старого хозяина, лазала по деревьям, изредка общалась с соседсткой детворой. Лопала недотрожки, собирала ландыши, играла с папой в бадминтон и ела клубнику с грядки. Но самым моим главным развлечением было подоставать брата и его друзей, ошиваясь рядом с их шалашом в лесу. Им, конечно, это не нравилось, но иногда мама заставяла брать меня с собой. И тогда в ход шли все возможные издевательства над маленькой пугливой девочкой.
Главной историей из детства для меня до сих пор является легенда про Экономку. Говорят, что раньше, давно-давно, на месте наших дач были земли некого графа Булата. Граф был очень богат. Но грянула революция и все его богатства разграбили, а самого застрелили. Но перед смертью граф отдал самые важные вещи и документы своей Экономке, а та их куда-то спрятала. Вскоре её поймали и долго пытали, но секрет старая Экономка не раскрыла. Тогда её, полуживую, бросили в лесной глуши умирать. И вот ходит по тем местам поверье, что бродит старуха до сих пор по лесу, прижимая к груди сундучок с драгоценностями.
Конечно, история эта эволюционировала с каждым рассказом: каждый добавлял что-то своё, новое. Да и обыгрывалась она не раз. Если ехать на машине по лесным дорогам минут сорок, то можно выехать в деревню Собакино, знаменитую своей заброшенной церковью. Церковь колоритная, полуразвалившаяся, ликов у святых с советских времен нет, под куполом мотается и позвякивает цепь и от ветра скрипят калитки на небольшом кладбище. Сколько раз ночью туда привозили невинных людей и из кустов на них выпрыгивала "экономка" - не счесть.
Годям к девяти в моей голове четко сложился и плотно прижился образ Экономки. Эдакая костлявая старуха с заострившимися чертами лица. Волосы у неё седые и немытые, по плечи, склеились по прядям и обрамляют серовато-белое лицо. Пальцы у неё длинные, ногти твердые, так сжимают сундук, что аж следы остаются. От самой неё, конечно, исходит некое загробное свечение, а глаза так и вовсе как желтые фары. Одета в ветхое тряпье и плывет над землей, не касаясь её.
Так вышло, что на дачу я теперь езжу редко. Её окупировали братья-сёсты с детьми, друзей у меня там особо никогда не было и скутер мой сломался. До какого-то времени я проводила там каждое лето, и теплую половину демисезонных выходных. Лет в тринадцать я начала устраивать скандалы и желала остаться в городе на выходные, чтобы провести время с друзьями, а один раз даже в сердцах воскликнула "чтоб она вообще сгорела!", чего сейчас, конечно, ужасно стыжусь. Но главная причина - это лес.
Леса ночью я боюсь до смерти. Он темный, густой и, кажется, все-таки живой. Причем леса любого, неважно где. А как же быть спокойной, если это самый лес у тебя за окном? Все фильмы типа "Ведьмы из Блер" и "Таинственного леса" мне противопоказаны, а если кто-то пытается меня повести ночью в лес, неизменно получает в виде меня трясущиеся коленки и панический ужас в глазах. А всё потому, что в каждом лесу для меня теперь живет Экономка. Несчастная старуха, жаждущая мести.
Сначала на участке стоял маленький покосившийся домик в одну комнату и кухню, постепенно его обложили кирпичом, пристроили веранду, потом - второй этаж. Рядом смастерили летнюю кухню с вечно заедающей дверью и дурацким замком, которая впоследствии стала личным домиком брата. Он, кстати, сразу же обзавелся кучей друзей и всякой двухколесной техникой: сначала велосипедами, потом мопедами, позже мотоциклами, а чем становился старше, тем серьезней становились игрушки. Он скупал старые УАЗы и ЛиАЗы, часами сидел со сварочным аппаратом и буквально делал из почти развалившихся консервных банок машины-убийцы для езды по грязным лесным лужам. Родители же были полностью поглощены хозяйством. Мама бесконечно сажала и подвязывала помидоры, поливала петуньи, выкапывала картошку, красила яблони, мастерила олимпийские горки и срезала мне на первое сентября гладиолусы. Папа вешал какие-то гамаки, оставляющие след сеточкой на теле, покупал бассейны, радиаторы, газонокосилки, обшивал дом сайдингом, строил баню, переделывал баню, строил душ, вешал антенны, чинил насосы и каждые выходные жарил шашлыки.
Что же касается меня, я развлекалась, как умела. Обходила вокруг дома все дорожки в лесу, пугала водомерок в весенних лужах, читала книжки, оставшиеся от старого хозяина, лазала по деревьям, изредка общалась с соседсткой детворой. Лопала недотрожки, собирала ландыши, играла с папой в бадминтон и ела клубнику с грядки. Но самым моим главным развлечением было подоставать брата и его друзей, ошиваясь рядом с их шалашом в лесу. Им, конечно, это не нравилось, но иногда мама заставяла брать меня с собой. И тогда в ход шли все возможные издевательства над маленькой пугливой девочкой.
Главной историей из детства для меня до сих пор является легенда про Экономку. Говорят, что раньше, давно-давно, на месте наших дач были земли некого графа Булата. Граф был очень богат. Но грянула революция и все его богатства разграбили, а самого застрелили. Но перед смертью граф отдал самые важные вещи и документы своей Экономке, а та их куда-то спрятала. Вскоре её поймали и долго пытали, но секрет старая Экономка не раскрыла. Тогда её, полуживую, бросили в лесной глуши умирать. И вот ходит по тем местам поверье, что бродит старуха до сих пор по лесу, прижимая к груди сундучок с драгоценностями.
Конечно, история эта эволюционировала с каждым рассказом: каждый добавлял что-то своё, новое. Да и обыгрывалась она не раз. Если ехать на машине по лесным дорогам минут сорок, то можно выехать в деревню Собакино, знаменитую своей заброшенной церковью. Церковь колоритная, полуразвалившаяся, ликов у святых с советских времен нет, под куполом мотается и позвякивает цепь и от ветра скрипят калитки на небольшом кладбище. Сколько раз ночью туда привозили невинных людей и из кустов на них выпрыгивала "экономка" - не счесть.
Годям к девяти в моей голове четко сложился и плотно прижился образ Экономки. Эдакая костлявая старуха с заострившимися чертами лица. Волосы у неё седые и немытые, по плечи, склеились по прядям и обрамляют серовато-белое лицо. Пальцы у неё длинные, ногти твердые, так сжимают сундук, что аж следы остаются. От самой неё, конечно, исходит некое загробное свечение, а глаза так и вовсе как желтые фары. Одета в ветхое тряпье и плывет над землей, не касаясь её.
Так вышло, что на дачу я теперь езжу редко. Её окупировали братья-сёсты с детьми, друзей у меня там особо никогда не было и скутер мой сломался. До какого-то времени я проводила там каждое лето, и теплую половину демисезонных выходных. Лет в тринадцать я начала устраивать скандалы и желала остаться в городе на выходные, чтобы провести время с друзьями, а один раз даже в сердцах воскликнула "чтоб она вообще сгорела!", чего сейчас, конечно, ужасно стыжусь. Но главная причина - это лес.
Леса ночью я боюсь до смерти. Он темный, густой и, кажется, все-таки живой. Причем леса любого, неважно где. А как же быть спокойной, если это самый лес у тебя за окном? Все фильмы типа "Ведьмы из Блер" и "Таинственного леса" мне противопоказаны, а если кто-то пытается меня повести ночью в лес, неизменно получает в виде меня трясущиеся коленки и панический ужас в глазах. А всё потому, что в каждом лесу для меня теперь живет Экономка. Несчастная старуха, жаждущая мести.