Cozy Whirlwind
It's been ten days (?)
It shouldn't last this long
The doctors' mystified
Nothing's physically wrong
Не должно было. Но длилось. Иногда мне кажется, я помню каждый из тех дней. Вода помнит все.
Я помню, как вы были рядом.
Я помню, как вы сделали шаг назад.
Я помню, как я сделал шаг назад.
Я помню, как я не оглядывался. Или оглядывался. И такое было, к сожалению.
Я помню каждый такой день, но последнее запоминается лучше всего. А последним был день, когда вы - и нет, я не к кому-то конкретному! - каждый из вас, словно в невидимой очереди, проходит мимо, смотрит на меня в упор - и не узнает.
Вот и все.
Я помню все.
Но больше никто не может разделить эти воспоминания со мной. Слишком много барьеров, слишком мало времени, слишком много людей между нами и слишком мало причин, чтобы снова идти навстречу друг другу.
Я нашёл лазейку. Крохотную, едва толще игольного ушка. Даже воде нужно время, чтобы туда просочиться. Но я так долго был заперт, что и этому рад. Я начал задыхаться. Я почти задохнулся.
Поэтому я сделал так, чтобы меня не нашли. А потом сделал все, чтобы меня не искали.
Я сделал сумасшедшее и почти невозможное. Возможно, кому-то захочется завтра доказать мне, что я не прав.
Пускай. Вы все равно увидите то, что хотите увидеть. Вы увидите жизнь до, но не увидите жизнь после. Я до сих пор храню для этого дела пару комплектов своей старой одежды. Правда, она мне уже не подходит. Почему?
Вы скажете: неужели мы ничего для тебя не значим? Те, кто значат, уже на той стороне. Те, кто значат - никуда не уходили, потому что я сам никуда не уходил. Я благодарен вам - прежде всего, за то, что вы понимаете ситуацию и не обращаетесь к тому, что произошло. Спасибо. Это - самое большее, что можно для меня сделать.
Я жду. Терпеливо жду, отсчитывая день за днём. Иногда для развлечения я пытаюсь рассказать одну из своих историй. Слушатель мне не верит. Значит, я на верном пути. Значит, больше никто не выпьет из этого стакана и никто в него не плюнет.
А снаружи - весна, движущаяся в обратную сторону, совсем как тогда, в это волшебное время, которое теперь было сказочно далеко, где-то между драконами и тотальным ассимилированием жизни на основе бора. Дует ветер. Такой сильный, что все прячутся. И у всех лица угрюмые.
Эй, что случилось? Почему мне не холодно? Почему мне хорошо? Почему я смеюсь?
Потому что в нем я слышу смех, смех людей, которых я ещё не встретил. За каждым облаком я вижу улыбки тех, кого ещё никогда не видел. Мне кажется, я могу до вас дотронуться. Это одно из самых чудесных чувств, так ещё Хайдеггер писал - произведение из сокрытого. Вот оно, будущее, за этим шелковым покрывалом. Осталось совсем чуть-чуть.
Осталось совсем чуть-чуть. Я ждал так долго, могу подождать ещё немного. Это как электричка. Ты садишься в переполненный вагон в центре города. По мере движения все выходят. И вот настаёт этот момент - ты остаёшься один. Поезд весело мчит тебя в те края, где никто не видел никого из твоих соседей по вагону. Даже тебя вряд ли видели. Ты слышишь шум последней остановки, откидываешься на спинку сидения, допиваешь стакан своего напитка, распахиваешь двери и делаешь первый шаг на новую землю. Смотришь навстречу своему новому солнцу. Ты дома. Дом - это ты. Дом - это то, что ты несёшь в себе. Поэтому не нужно носить с собой лишний багаж.
Ветер. Я улыбаюсь и смеюсь, потому что моя память снова стала воздухом. Воздухом, который никто не сможет схватить за руку. Я помню, как мне было хорошо тогда. Теперь ещё лучше. Воздух начинаешь ценить, когда стоишь на краю земли, когда вокруг тебя - только небо. Когда можно просто закрыть глаза, улыбнуться и подставить лицо под его струи, потому что все, что было тобой, что держало тебя на месте, осталось где-то далеко-далеко позади. Обернуться?
Помню ли я? Конечно, помню. А ещё я помню, что не осталось никого, кто мог бы задать мне этот вопрос. А те, кто остались, обратятся к будущему, не к прошлому.
Я ждал так долго. Осталось ещё чуть-чуть. Совсем чуть-чуть. Неужели на этот раз все получится?
It shouldn't last this long
The doctors' mystified
Nothing's physically wrong
Не должно было. Но длилось. Иногда мне кажется, я помню каждый из тех дней. Вода помнит все.
Я помню, как вы были рядом.
Я помню, как вы сделали шаг назад.
Я помню, как я сделал шаг назад.
Я помню, как я не оглядывался. Или оглядывался. И такое было, к сожалению.
Я помню каждый такой день, но последнее запоминается лучше всего. А последним был день, когда вы - и нет, я не к кому-то конкретному! - каждый из вас, словно в невидимой очереди, проходит мимо, смотрит на меня в упор - и не узнает.
Вот и все.
Я помню все.
Но больше никто не может разделить эти воспоминания со мной. Слишком много барьеров, слишком мало времени, слишком много людей между нами и слишком мало причин, чтобы снова идти навстречу друг другу.
Я нашёл лазейку. Крохотную, едва толще игольного ушка. Даже воде нужно время, чтобы туда просочиться. Но я так долго был заперт, что и этому рад. Я начал задыхаться. Я почти задохнулся.
Поэтому я сделал так, чтобы меня не нашли. А потом сделал все, чтобы меня не искали.
Я сделал сумасшедшее и почти невозможное. Возможно, кому-то захочется завтра доказать мне, что я не прав.
Пускай. Вы все равно увидите то, что хотите увидеть. Вы увидите жизнь до, но не увидите жизнь после. Я до сих пор храню для этого дела пару комплектов своей старой одежды. Правда, она мне уже не подходит. Почему?
Вы скажете: неужели мы ничего для тебя не значим? Те, кто значат, уже на той стороне. Те, кто значат - никуда не уходили, потому что я сам никуда не уходил. Я благодарен вам - прежде всего, за то, что вы понимаете ситуацию и не обращаетесь к тому, что произошло. Спасибо. Это - самое большее, что можно для меня сделать.
Я жду. Терпеливо жду, отсчитывая день за днём. Иногда для развлечения я пытаюсь рассказать одну из своих историй. Слушатель мне не верит. Значит, я на верном пути. Значит, больше никто не выпьет из этого стакана и никто в него не плюнет.
А снаружи - весна, движущаяся в обратную сторону, совсем как тогда, в это волшебное время, которое теперь было сказочно далеко, где-то между драконами и тотальным ассимилированием жизни на основе бора. Дует ветер. Такой сильный, что все прячутся. И у всех лица угрюмые.
Эй, что случилось? Почему мне не холодно? Почему мне хорошо? Почему я смеюсь?
Потому что в нем я слышу смех, смех людей, которых я ещё не встретил. За каждым облаком я вижу улыбки тех, кого ещё никогда не видел. Мне кажется, я могу до вас дотронуться. Это одно из самых чудесных чувств, так ещё Хайдеггер писал - произведение из сокрытого. Вот оно, будущее, за этим шелковым покрывалом. Осталось совсем чуть-чуть.
Осталось совсем чуть-чуть. Я ждал так долго, могу подождать ещё немного. Это как электричка. Ты садишься в переполненный вагон в центре города. По мере движения все выходят. И вот настаёт этот момент - ты остаёшься один. Поезд весело мчит тебя в те края, где никто не видел никого из твоих соседей по вагону. Даже тебя вряд ли видели. Ты слышишь шум последней остановки, откидываешься на спинку сидения, допиваешь стакан своего напитка, распахиваешь двери и делаешь первый шаг на новую землю. Смотришь навстречу своему новому солнцу. Ты дома. Дом - это ты. Дом - это то, что ты несёшь в себе. Поэтому не нужно носить с собой лишний багаж.
Ветер. Я улыбаюсь и смеюсь, потому что моя память снова стала воздухом. Воздухом, который никто не сможет схватить за руку. Я помню, как мне было хорошо тогда. Теперь ещё лучше. Воздух начинаешь ценить, когда стоишь на краю земли, когда вокруг тебя - только небо. Когда можно просто закрыть глаза, улыбнуться и подставить лицо под его струи, потому что все, что было тобой, что держало тебя на месте, осталось где-то далеко-далеко позади. Обернуться?
Помню ли я? Конечно, помню. А ещё я помню, что не осталось никого, кто мог бы задать мне этот вопрос. А те, кто остались, обратятся к будущему, не к прошлому.
Я ждал так долго. Осталось ещё чуть-чуть. Совсем чуть-чуть. Неужели на этот раз все получится?