As You Were
Я открываю свою страницу в социальной сети. Твоя страничка сменила имя на что-то очень пафосное и романтичное. Так бывает, когда человек или идиот, или любит.Идиоткой ты никогда не была. У меня начинает кружиться голова и размываться перед глазами.
Васильевский остров. Я иду к тебе, зная, что он у тебя. Я хочу поговорить с ним, высказать все, что я о нем думаю, набить морду, не знаю, заявить о себе. Потому что я знаю, что ты мне нужна, что я снова сейчас исчезну на полтора года, и если я не забью между вами по меньшей мере бетонную сваю - можно не возвращаться. Для пущей убедительности я надел свою новую военную форму (эй, а она очень красиво смотрится со стороны. как оказалось)). Странно, но как будто я увеличился слегка в размерах - она больно уж ладно сидит (аж приятно, мимими). Времени - пять утра. На улице уже светло, ветер неслышно метет редкие желтые листья.
Я иду по Морской набережной, почти как ходил последний год в университет. Я подхожу к желтому зданию, в нем три этажа, советские деревянные двери и красивые скамейки неподалеку. Я стою у одной из них и жду. Он должен спустится. Я зову его, силой своей мысли. Не тебя, его. Так интереснее, правда? Он вышел, я даю ем метров двадцать форы, затем начинаю свой бег. Я иду неслышно, в Питере так легко идти неслышно (вспомните мою старую запись). Внезапно до меня дошло, что ты знаешь, что я здесь, что ты сейчас побежишь за ним, чтобы предупредить его, чтбы защитить его, чтобы вместе оставить меня с носом. Я слышу твои торопливые шаги. Но я не обернусь. Я уже добился чего хотел, и мое лицо расплывается в гримасе искреннего удовольствия. Я догоняю его, ты догоняешь нас, он идет, счастливый в своем неведении. Он заходит в открытое метро, парой секунд позже в другую дверь вхожу я, и ты срываешься на бег, чтобы догнать и спасти его сейчас, до турникетов, иначе потом будет поздно. Ты догоняешь его, разворачиваешь, обнимаешь, что-то говоришь, и вы оба смотрите на эскалаторы...
... и видите только мою спину, одетую даже не в форму, а в то, что я хочу уже очень и очень давно - вещь от будущего меня, то, что я придумал сам (если она и вправду появится, то - хохо! берегитесь, ибо таким меня еще никто никогда не видел))
Прошло какое-то время. Я сижу дома у своей покойной бабушки, за прекрасным старым немецким столом на таком же прекрасном стуле из этого гарнитура с гнутыми ножками. Я пью чай из бабушкиной кружки (напиток смерти, м?), а из моей огромной пьет начальник. Я сбивчиво рассказываю о своих переживаниях, вскользь упоминая о случившемся. А он смотрит на меня своими чудесными глазами, излучая то тепло и отзывчивость, за которое его любят и говорит: это нормально, это ничего, это пройдет, ты справишься.
WAKE
Васильевский остров. Я иду к тебе, зная, что он у тебя. Я хочу поговорить с ним, высказать все, что я о нем думаю, набить морду, не знаю, заявить о себе. Потому что я знаю, что ты мне нужна, что я снова сейчас исчезну на полтора года, и если я не забью между вами по меньшей мере бетонную сваю - можно не возвращаться. Для пущей убедительности я надел свою новую военную форму (эй, а она очень красиво смотрится со стороны. как оказалось)). Странно, но как будто я увеличился слегка в размерах - она больно уж ладно сидит (аж приятно, мимими). Времени - пять утра. На улице уже светло, ветер неслышно метет редкие желтые листья.
Я иду по Морской набережной, почти как ходил последний год в университет. Я подхожу к желтому зданию, в нем три этажа, советские деревянные двери и красивые скамейки неподалеку. Я стою у одной из них и жду. Он должен спустится. Я зову его, силой своей мысли. Не тебя, его. Так интереснее, правда? Он вышел, я даю ем метров двадцать форы, затем начинаю свой бег. Я иду неслышно, в Питере так легко идти неслышно (вспомните мою старую запись). Внезапно до меня дошло, что ты знаешь, что я здесь, что ты сейчас побежишь за ним, чтобы предупредить его, чтбы защитить его, чтобы вместе оставить меня с носом. Я слышу твои торопливые шаги. Но я не обернусь. Я уже добился чего хотел, и мое лицо расплывается в гримасе искреннего удовольствия. Я догоняю его, ты догоняешь нас, он идет, счастливый в своем неведении. Он заходит в открытое метро, парой секунд позже в другую дверь вхожу я, и ты срываешься на бег, чтобы догнать и спасти его сейчас, до турникетов, иначе потом будет поздно. Ты догоняешь его, разворачиваешь, обнимаешь, что-то говоришь, и вы оба смотрите на эскалаторы...
... и видите только мою спину, одетую даже не в форму, а в то, что я хочу уже очень и очень давно - вещь от будущего меня, то, что я придумал сам (если она и вправду появится, то - хохо! берегитесь, ибо таким меня еще никто никогда не видел))
Прошло какое-то время. Я сижу дома у своей покойной бабушки, за прекрасным старым немецким столом на таком же прекрасном стуле из этого гарнитура с гнутыми ножками. Я пью чай из бабушкиной кружки (напиток смерти, м?), а из моей огромной пьет начальник. Я сбивчиво рассказываю о своих переживаниях, вскользь упоминая о случившемся. А он смотрит на меня своими чудесными глазами, излучая то тепло и отзывчивость, за которое его любят и говорит: это нормально, это ничего, это пройдет, ты справишься.
WAKE