The Hurt That Finds You First
Болезнь вернулась.
В прошлый раз я был не готов к ее появлению, поэтому она пошла широким фронтом. Пока я воевал с температурой, лимфоузлы горла сдали свои позиции, и я замолчал. Теперь же, когда я был готов и продемонстрировал, что церемониться с болезнью не буду, она безошибочно ударила в незащищенное место, улучив удобный момент. Страшно, что во всем остальном я здоров: нет даже намека на прошлогодние симптомы. Я даже поставил личный рекорд обратных отжиманий, в пятом подходе.
Пугает то, что болезнь презрела мои способы защиты на разных уровнях. Все, что я сделал, чтобы остаться целым, оказалось бессмысленным. Она идет, невзирая на какие-либо препятствия. Ее ход - неумолим, ее логика - неопровержима, ее удары - убийственны. На ее смуглом лице, в ее (впрочем, у нее нет гендерной принадлежности; это дань нашему языку) черных глазах ясно читается безграничная уверенность в собственной непогрешимости. Всегда есть какая-то брешь. И она знает, что найдет ее. Так или иначе. Врач сказал, что, возможно, лечиться уже поздно, и мне снова придется обращаться к хирургическому лезвию. А это значит, что мой организм, напичканный всяческими антибиотиками, антиоксидантами, витаминами, минеральными комплексами и аминокислотами, укрепленный регулярными физическими упражнениями, не способен одолеть какую-то простуду. И не способен защитить самое важное.
В прошлый раз я был не готов к ее появлению, поэтому она пошла широким фронтом. Пока я воевал с температурой, лимфоузлы горла сдали свои позиции, и я замолчал. Теперь же, когда я был готов и продемонстрировал, что церемониться с болезнью не буду, она безошибочно ударила в незащищенное место, улучив удобный момент. Страшно, что во всем остальном я здоров: нет даже намека на прошлогодние симптомы. Я даже поставил личный рекорд обратных отжиманий, в пятом подходе.
Пугает то, что болезнь презрела мои способы защиты на разных уровнях. Все, что я сделал, чтобы остаться целым, оказалось бессмысленным. Она идет, невзирая на какие-либо препятствия. Ее ход - неумолим, ее логика - неопровержима, ее удары - убийственны. На ее смуглом лице, в ее (впрочем, у нее нет гендерной принадлежности; это дань нашему языку) черных глазах ясно читается безграничная уверенность в собственной непогрешимости. Всегда есть какая-то брешь. И она знает, что найдет ее. Так или иначе. Врач сказал, что, возможно, лечиться уже поздно, и мне снова придется обращаться к хирургическому лезвию. А это значит, что мой организм, напичканный всяческими антибиотиками, антиоксидантами, витаминами, минеральными комплексами и аминокислотами, укрепленный регулярными физическими упражнениями, не способен одолеть какую-то простуду. И не способен защитить самое важное.