Benoit Pioulard @ Le Comptoir Général
В большом зале пахло тыквенным супом в картонных стаканах. У двери стояла библиотечная картотека, в ящиках лежали оторванные части кукольных тел. За стеклом сад, по каменным вертикалям вились лианы, расползались светотени от высоких абажуров. в дальнем углу под стеклом лежали проколотые тысячами игл чучела зимородком и фазанов, рисованные игральные карты, неясных очертаний гомункулы в цветном формалине, миниатюрные камеи, маски, статуэтки, из губ иглы, из шляпок деревья, из зубов бриллиантовые глазницы, рваные коллажированные фото. Пыль на кожаных креслах, сломанный кинопроектор, корзины с пивом и вином, бобины в промасленных футлярах, их клали на пол и садились сверху, складывая по-турецки ноги, обнимая сидящего рядом за шею и шепча ему что-то на ухо, утыкаясь носом в самое сокровенное.
На сцену выходил розовощекий американский юноша, по пути меняя имя на барочное, благословенное, французское. Раскладывал коробочки, трогал провода.
По экрану полетел кукурузник, садился, взлетал, садился, взлетал, горели леса, горели плантации, горели люди, люди стояли, лежали, ходили на руках (люди в зале стояли, лежали, покачивались, пили вино, пили вино, дышали, дышали), горы, лимонного цвета осенняя листва, из окна машины, из окна поезда, провода, мимолетные прорехи в пленке, треск.
Музыка.
Так, бывает, встаешь ранним жарким утром и воздух вокруг напряжен каким-то тайным, тонким током, переливающимся, звенящим, стонущим. И этот бесконечный меняющийся звук отдает гулом в голове. Сквозь гул прорезается тихий звон акустической гитары. Неюношеский голос, пропущенный через электронные фильтры, звучит откуда-то издалека, отдается эхом сам в себе. Стеснительные пальцы переключают рычажки, гул то нарастает, то затихает, от первой до последней ноты - непрерывный планомерный стон, перебиваемый настойчивой акустикой гитары.
Через сорок пять минут звуки начинают медленно затихать сами по себе, молодой человек в черной водолазке встает с пола, смущенно бросает в зал "спасибо", экран перестает гореть осенью и заревом пожаров, звуки расплавляются под светильниками.
Люди умываются дождевой водой, на улице теплеет.