Ближайшие интересные новинки, ч.1
Новинки Майкла Манна, Р. М. Рильке, Вардвана Варжапетяна, Анатолия Гаврилова, Михаэля фон Альбрехта, Натали Монин, Вадима Климова, Лукаса Берфуса, Виктора Паскова, Габриэлы Мистраль, Киора Янева, Пруденси Бертраны, Саманты Швеблин, Михаила Ямпольского, Жоржа Роденбаха, Мориса Бланшо, Хосе Карлоса Сомозы, Александра Яблонского, Евгении Некрасовой, Энн Тайлер и антология о творчестве Владимира Сорокина.
Майкл Манн. Источники социальной власти. Том 3
От издательства (Издательский дом "Дело"):
"Различая четыре источника власти в человеческих обществах (идеологический, экономический, военный и политический), этот многотомный труд прослеживает их взаимоотношения на протяжении всей истории. В третьем томе аналитической истории социальной власти Майкл Манн начинает свое повествование с глобальных империй XIX в. и продолжает глобальной историей XX в. вплоть до 1945 г. Манн фокусируется на взаимосвязях развития капитализма, национальных государств и империй. В томе 3 также обсуждается Великая дивергенция между траекториями Запада и остального мира, саморазрушение европейского и японского могущества в двух мировых войнах, Великая депрессия, возвышение американской и советской власти, соперничество между капитализмом, социализмом и фашизмом, а также триумф реформированного и демократического капитализма."
Майкл Манн. Источники социальной власти. Том 4
От издательства (Издательский дом "Дело"):
"В данном труде автор описывает и анализирует все значимые события и явления мировой истории со времени окончания Второй мировой войны и до наших дней, от становления биполярной системы мироустройства и начала «холодной войны» до мирового экономического кризиса последних лет.
Книга разбита на 13 глав, каждая из которых посвящена истории и анализу мировой истории на четко очерченном отрезке времени, например, в первой главе речь идет о распаде колониального миропорядка, становлении Бреттон-Вудской валютно-финансовой системы и начале противостояния двух сверхдержав (США и СССР), во второй - анализу послевоенного экономического развития, формирования концепции «государства всеобщего благоденствия» и межрасовых конфликтов. В последних же главах говорится о мировом экономическом кризисе, проблемах глобального потепления и других насущных проблемах современности. В целом содержание книги можно увидеть даже при первом взгляде на обложку, на которой, словно на горизонтальном графике, каждым из делений которого является один год (с 1945 по 2014 гг.), перечисляются основные события мировой истории за каждый год.Новый труд Майкла Манна будет интересен для всех, кто интересуется мировой историей, политологией, социологией и международными отношениями."
Райнер Мария Рильке Ворпсведе (в 2х тт)
От издательства (Libra):
"Дневник Райнера Марии Рильке охватывает период его жизни в колонии художников «Ворпсведе», ставшей колыбелью немецкого импрессионизма и экспрессионизма. На страницах дневника отражается тонкая внутренняя жизнь Рильке: поэтические зарисовки, психологические портреты его окружения, размышления о своём и чужом творчестве, описания живописных видов Саксонии."
Вардван Варжапетян. Доктор Гааз
От издательства (Издательство Францисканцев):
"Книга Вардвана Варжапетяна «Доктор Гааз» продолжает издательскую серию, публикующую жизнеописания выдающихся католических подвижников. Хотя Фёдор Петрович (Фридрих-Йозеф) Гааз еще не провозглашен святым или блаженным (ныне идет процесс его беатификации), он уже при жизни заслужил в России славу «святого доктора». Для многих, в том числе для Ф.М. Достоевского, он был безусловным нравственным авторитетом и образцом самоотверженного христианского служения ближним.
Название этой серии - «Alauda» - в переводе с латыни означает «Жаворонок». Образ этой птицы был очень близок святому Франциску Ассизскому, который говорил, что жаворонок - это «смиренная птица, потому что готова ходить по земле, чтобы найти зернышки», а летая, она славит Господа столь же прекрасно, как и «пренебрегающие земными благами монахи, общение которых происходит на небесах». Серое оперение жаворонка для святого Франциска также было символом христианского смирения, а небольшой хохолок на голове - подобием монашеского капюшона. Согласно преданию, жаворонки своим пением прощались с умирающим Франциском - вопреки обыкновению, они запели вечером, словно благодаря святого за его особенную любовь к ним.Слыша пение жаворонка в небе, человек обращает свой взор ввысь - но видит там не маленькую птичку, а сияние солнца. Поэтому для нас образ жаворонка - это в целом символ святости, духовной высоты при внешней невзрачности, стремления к небесам, к солнцу для воспевания всей своей жизнью славы Творцу."
Анатолий Гаврилов. С Новым годом!
От издательства (Propeller Berlin):
"Прозаик Анатолий Гаврилов (р. 1946) - автор книг «В преддверии новой жизни», «Старуха и дурачок», «К приезду Н», «Берлинская флейта», «Вопль впередсмотрящего» и др., лауреат премии Андрея Белого, премии «Чеховский дар» - когда-то начинал со стихов. Впрочем, и его проза своей лапидарностью и музыкальностью отчасти напоминает поэзию, а его верлибры, составившие сборник «С Новым годом!», - прозу. «Поэт я./ Женился на барменше./ Она тоже поэт./ Потом мы расстались./ Женился на ком-то еще./ Она тоже поэт./ А потом мы расстались./ И теперь я один./ Я работаю в морге./ И я снова поэт». Или: «Пора на работу./ Поехал на работу./ Приступил к работе./ Пора домой./ Приехал домой./ Лег спать./ Приснилась работа./ Поехал на работу./ Я уволен./ Поехал домой./ Приехал домой./ Лег спать./ Приснилась работа»."
Михаэль фон Альбрехт. Овидий. Введение
От издательства ("Греко-латинский кабинет Ю.А.Шичалина"):
"Публий Овидий Назон, время жизни которого приходится на эпоху незадолго до и вскоре после Рождества Христова, известен как поэт любви, богов и изгнания - эти три большие темы приходят на смену друг другу в три периода его творчества, оказывая при этом взаимопроникающее влияние друг на друга."
Натали Монин. Сартр
От издательства (Рипол Классик):
"Жан-Поль Сартр, наверное, самый известный персонаж французской культуры XX века. Философ - основатель экзистенциализма, драматург, эссеист, писатель, получивший Нобелевскую премию и отказавшийся от нее, воинствующий атеист и марксист, символ студенческого движения 1968 года, муж Симоны де Бовуар, апологет свободы и проповедник гуманизма - масштаб личности Сартра поражает воображение и остается предметом неослабевающего интереса."
Вадим Климов. Спутники
От издательства (Опустошитель):
"Двое лежат в постели лицом друг к другу или, наоборот, отвернувшись в разные стороны. Они спят или только притворяются. Наверняка, хотя бы один из них видит сны. Или готовится увидеть. А второй? Тот, что, слегка приоткрыв глаза, рассматривает первого. Или, лежа к нему спиной, прислушивается к дыханию. Кто этот второй? Спутник?.. Или, может быть, его клиент(ка)?
"Спутники" - второй роман Вадима Климова, на этот раз рассыпающийся. Написанный на ошметках папиросной бумаги в безымянной тишине полумрака, второй всегда вынужден опрокидывать первый, чтобы автор мог двигаться дальше, не цепляясь штанинами за прошлое. Как с этим справится намеренно расклеивающаяся форма?.. Проверьте, все ли страницы на месте. Не отвалился ли еще корешок? Если все в порядке, то можно приступать. Поначалу совсем неуловимо, но вы уже начинаете рассыпаться."
Лукас Берфус. Безбилетник
От издательства (Алетейя):
"Повинуясь импульсу, Филипп идет вслед за женщиной, чем-то привлекшей его внимание в толпе в час пик. Он ее не знает, видит лишь со спины, но устраивает сам собой игру: если она пройдет прямо, я дам ей уйти; если свернет, я еще немного пройдусь за ней. Вроде бы это ничего не значит, никому не во вред, да и дистанция такова, что женщина ничего не заметит. Задача скорее спортивная - не потерять ее в толпе. К тому же времени у него не так много. Что им движет? Почему он вдруг начинает пренебрегать своими обязанностями? Чего он хочет от нее? Может, за этим что-то кроется? Какой-то подспудный зов? Темное вожделение? Возникает тяга, в зону турбулентности попадает читатель. Как в нашу жизнь вторгается любовь, которая делает наши поступки необъяснимыми? Можно ли вообще что-то уверенно предвидеть, а тем более планировать? Насколько мы можем доверять нашим чувственным восприятиям? Эти вопросы проливают свет на нашу жизненную реальность в ХХ веке."
Виктор Пасков. Детские история взрослого человека
От издательства (Центр книги Рудомино):
"В сборник произведений болгарского писателя, музыканта, сценариста, культуролога и общественного деятеля Виктора Паскова (1949-2009) вошли две повести. "Незрелые убийства" (1986) - аллегорическая книга-загадка, в которой автор мастерски варьирует темы ужасного и уродливого. Главный герой, пятилетний бунтарь Александр, полон непонятной решимости убить черепаху, учительницу музыки, графа Дракулу, сказочного принца и самого себя, а родители пытаются вернуть мальчика к реальности и ждут от него за это благодарности.
Признание Паскову принесла вторая его повесть - "Баллада о Георге Хениге" (1987), в которой рассказывается о гениальном скрипичном мастере. По мотивам повести в 1990 г. был снят фильм "Тот, что на небесах"."
Габриэла Мистраль. Грустный бог
От издательства (Центр книги Рудомино):
"В антологию избранных произведений чилийской поэтессы Габриэлы Мистраль (1889-1957) вошла религиозно-философская, психологическая, любовная, пейзажная лирика из стихотворных сборников "Отчаяние", "Нежность", "Рубка леса", "Давильня I", "Давильня II". Сборник предваряется эссе "Как я делаю свои стихи".
Тексты публикуются на испанском и русском языках.
Книга снабжена обширными комментариями, раскрывающими вехи творческой биографии автора и значение отдельных произведений. Издание адресовано всем ценителям творчества Мистраль и интересующимся современной чилийской литературы.Составитель: Элла Брагинская."
Киор Янев. Южная Мангазея
О романе:
"An amazing novel about search for immortality. Kior Janev is an artist who is worthy of surprise, immersion, studying, intoxication, indignation, parting, returning, - worthy of all that could be called a transcendental jewel, if it were not so frighteningly real. He calls all of us to a feast, a huge friendly feast in the vast, luxuriously illuminated hall of the Russian Language, if this room had a roof (instead of a roof here - outer space!) and had reliable walls (and instead of walls - the finest partitions from ancient rice paper and unbelievable eastern fabrics worn out by time ...). Russia - East - Soviets - Pamir - World - Cosmos - Chaos - Phobos - Deimos - Daimon - Angel - Aigul: the circle now closes, then opens again, and you can recall the succession of predecessors of this - prose? yes, of course, not prose, but unknown yet soulful and spiritual fabric: Did Andrei Bely do this? or not? and how did Andrei Platonov do it? and Khlebnikov? and Joyce? But does in fact Yanev “do” anything? He does not, he breathes, contemplates, laughs and dies, immediately being born again. He alters being. There are precursors to any life or art phenomenon (and before us - a phenomenon); but it seems that Kior Yanev does not have precursors at all; he is joyful, in his own right, and literature - in itself; this text is not literary, it is from the breed of those high, like the High Mass of Bach, foolish texts, who know perfectly well that they are God’s fools, and who are blessed by not knowing anything about people or their destiny among people - nothing. E. Kriukova, tr. I. Posternak"
Пруденси Бертрана. Иосафат
От издательства (Центр книги Рудомино):
"Действие романа каталонского художника, прозаика-модерниста Пруденси Бертраны (1867-1941) происходит в пространстве кафедрального собора Жироны. Главный герой звонарь Иосафат, обезображенный крестьянский юноша, жестоко расправляется с любовницей и затем лишается рассудка. Произведение построено на контрастах и совмещает в себе черты готического и модернистского романов. В книге много натурализма, символических деталей и аллюзий на роман В. Гюго "Собор Парижской Богоматери".
Книга проиллюстрирована черно-белыми фотографиями храмовой архитектуры.Издание адресовано ценителям западноевропейской литературы XIX 1-й половины XX вв."
Саманта Швеблин. Дистанция спасения
От издательства (Corpus):
"Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы. В поиске этих ответов особая роль отводится читателям - за ними последнее слово. Саманта Швеблин (1978) - аргентинская писательница, первые книги ее рассказов сразу привлекли к ней внимание публики и критиков и принесли несколько литературных премий. Британский журнал Granta назвал Швеблин в числе лучших молодых прозаиков, пишущих на испанском языке. Книга “Дистанция спасения” вошла в шорт-лист Международной букеровской премии и уже переведена на многие языки."
Кирилл Захаров. Грошовый словарь суеверия
От издательства (Ailuros Publishing):
"Первый авторский сборник московского поэта, критика, историка книги Кирилла Захарова knizhnik включает в себя стихи и прозу, написанные в 2005-2017 гг.
В оформлении обложки использован фрагмент работы Елены Прейс.Редактор Елена Сунцова. "
Михаил Ямпольский. Парк культуры
От издательства (Новое издательство):
"Новая книга Михаила Ямпольского - попытка средствами философской антропологии описать московское сегодня, в котором органично уживаются масштабное городское благоустройство и всепроникающее насилие, политические репрессии и культ исторической памяти, бум культурного потребления и всплеск радикального искусства.
По мнению Ямпольского, в основе этого непротиворечивого соседства лежит специфический уклад "парка культуры" - уклад деполитизированного общества, подчиненного аффектам и стирающего любые различия."
Жорж Роденбах. Выше жизни
От издательства (Водолей):
"Большая площадь в Брюгге, обыкновенно пустынная. - так как ее пересекают только редкие прохожие, бедные, случайно попадающие сюда дети, немногие священники и монахини, - вдруг наполнилась неопределенными группами, точно черными островками на ее сером фоне. Образовывались отдельные кружки…"
Александр Яблонский. Ленинбургъ г-на Яблонского
От издательства (Водолей):
"Александр Яблонский - русский писатель, профессиональный музыкант; с 1996 года живет в Бостоне; автор книги "Сны", романов "Абраша" (лонг-лист премии "НОС", 2011) и "Президент Московии", повестей, рассказов и научных статей. Трудно определить жанр "Ленинбурга": это и путешествие из Москвы в Петербург (если это, конечно, Петербург…), и путешествие во времени - в "золотой", по мнению писателя, век жизни любимого, уже ушедшего, "китежного" города (а вместе с тем и его - автора - жизни): в 50-е - 60-е годы ХХ столетия.
Это - психологическая энциклопедия времени и места, безупречно передающая аромат, вкус, звучание эпохи. Она профессионально точна, особенно во фрагментах, посвященных музыкальной и - шире - культурной жизни города, его истории и топографии, и, вместе с тем, фантасмагорична: автор непринужденно перемещается во времени, выпивая бокал вина в баре в графом Аракчеевым, присутствуя при экзекуции первого Генерал-полицмейстера Петербурга или отправляясь туда, куда смертным и вовсе хода нет… Главное же: ее построение и дух пронизаны самым важным для автора жизненным ощущением - чувством Свободы."
Просто буквы на бумаге
От издательства (НЛО):
"Творчество крупнейшего современного русского писателя Владимира Сорокина (р. 1955) представлено в настоящей книге во всем многообразии его интересов. В статьях, вошедших в сборник, рассматриваются как общие принципы его поэтики, так и отдельные произведения. Анализ текстов, написанных в позднесоветском андеграунде, подхватывают интерпретации его постсоветских бестселлеров, пьес, киносценариев и поставленных по ним фильмов. При этом Сорокин рассматривается не только как писатель, но и как медийная фигура, творящая персональный миф. В книгу вошли наиболее яркие работы, написанные о Сорокине на протяжении всей его творческой карьеры. Их авторы - известные исследователи и критики, следившие за творческой эволюцией Сорокина в течение нескольких десятилетий. Книга включает также прежде не публиковавшиеся статьи, а также избранные интервью писателя."
Энн Тайлер. Дилетантское прощание
От издательства (Фантом Пресс):
"Аарон всю жизнь страдал от излишней опеки. С детства частично парализованный, он пребывал в заботливых тисках матери, сестры и трости, от которой при всяком удобном случае старался избавиться. Встреча с Дороти, слегка циничной, самостоятельной и холодноватой докторшей, становится для Аарона сродни глотку свободы. И вот они уже женаты, и счастливы, и самодостаточны. Но однажды на их уютно-безалаберный дом падает старое дерево, и счастья как не бывало. Аарон чувствует себя так, словно его предыдущую жизнь взяли и стерли. Все предстоит начинать заново, в одиночку. Он продолжает жить, ходить на работу, даже шутить, но будто по инерции. Но как-то раз он видит на улице Дороти. И вскоре она уже прогуливается с ним, и он ведет с ней беседы и удивляется тому, что ее никто не видит. Призрак Дороти помогает ему жить дальше. Аарон наблюдает, как другие вокруг затевают романы, обедают в ресторанах, копаются в грядках и от души наслаждаются всякой житейской чепухой. У него так не получается. Только в присутствии Дороти он обретает себя. Возможно, все дело в том, что он не умеет прощаться? И стоит обучиться этому искусству? Тонкий, полный теплого юмора и неожиданного оптимизма роман о потере и возрождении к жизни.
Энн Тайлер - современная Джейн Остен, она создает уникальные маленькие вселенные, состоящие из узкого круга людей
USA Today
Тайлер бьет в самое сердце, никому не удавалось так точно и без надрыва показать, каково это - прощаться с теми, кого потерял.
The Boston Globe
Классическая Энн Тайлер. Чудо этой писательницы в ее удивительной приверженности одной теме, в которой ей нет равных. Природа семьи, природа брака - никто не пишет об этом правдивее и точнее, чем Тайлер.
Los Angeles Times
Поначалу медленный, камерный роман в финале взрывается романтической эмоциональной кульминацией, словно обычная жизнь вдруг превратилась в красочную оперу.
Entertainment WeeklyПока другие романисты увлечены трагедиями, насилием, готической тьмой и постмодернистскими экспериментами,"
Евгения Некрасова. Калечина-Малечина
От издательства (АСТ):
"Евгения Некрасова - писательница, сценаристка. Ее цикл прозы "Несчастливая Москва" удостоен премии "Лицей". Родилась в Астраханской области, детство провела в Подмосковье, сейчас живёт в Москве. Окончила Московскую школу нового кино. В новом романе "Калечина-Малечина", как и во всей прозе Евгении Некрасовой, соединяются магический реализм, фольклор и эксперимент, чувствуется влияние Гоголя, Ремизова, Платонова, Петрушевской.
Девочка Катя живёт с родителями в маленьком городе на 11 этаже обычного панельного дома. В Катином мире из заводской трубы появляется остроносая змея, пятна на потолке превращаются в человеческие фигуры, а столбики цифр складываются в стихи. Но миру вокруг Катя не нужна: "невыросшие" дразнят, а у "выросших" нет на нее сил и времени. И Катя находит для себя выход. Но тут вмешивается Кикимора, живущая за плитой на кухне… Вместе они отправляются в опасное путешествие, и невольно превосходят по жестокости тех, кто калечил их.
"Калечина-Малечина" - это роман об отчаянии и непонимании, о поиске сочувствия и милосердии, о том, что монстром стать легко - если тебя никто не любит. Героиня "Калечины-Малечины" - это и русский Холден Колфилд, и такой маленький, ещё непьющий Веничка. Но у Холдена был его нон-конформизм, а у Венички - женщина на перроне в Петушках и ангелы небесные. А у Кати - никого! А потом - Кикимора."
Хосе Карлос Сомоза. Соблазн
От издательства (Иностранка):
"Психолог Виктор Женс на основе досконального изучения пьес Шекспира создал особую систему подготовки агентов полиции. Его ученики, прошедшие жестокое и долгое обучение, становятся «наживками», способными разоблачить любого злоумышленника. Настоящая наживка знает: когда речь идет о наслаждении, рассудок молчит, обнажаются потаенные закоулки души, подсознание выходит на поверхность и преступник сам изобличает себя. Опытный профессионал Диана Бланко, лучшая из лучших, ведет дело Наблюдателя - серийного убийцы, которому странным образом удается избежать всех ловушек, расставленных испанской полицией. И эта охота для Дианы - не просто работа, она готова предъявить монстру счет - на сей раз лично от себя… В романе замечательного испанского писателя Хосе Карлоса Сомозы проявился и его интерес к устройству человеческой души, к ее аморфной темной составляющей, и его любовь к литературе, в частности, к колоссальной и загадочной фигуре Шекспира. Впервые на русском языке!"
Морис Бланшо. Задним числом
От издательства (Издательство Ивана Лимбаха):
"Один из влиятельнейших мыслителей ХХ века Морис Бланшо (1907-2003) утверждал, что художественный текст, единожды написанный, требует от автора: «Noli me legere» - не читай меня, не перечитывай, не оглядывайся, как Орфей на Эвридику. Бланшо не возвращался к своей прозе и никак ее не комментировал. За единственным исключением: в середине восьмидесятых годов он сопроводил послесловием-толкованием переиздание первых, написанных почти полвека назад новелл «Идиллия» и «Последнее слово», составивших цикл «Вечная канитель». Так из амальгамы неискушенности и опыта сложился уникальный триптих, в котором странные, замкнутые на себя, герметичные притчи служат поводом для размышлений о литературе, предвещающей Освенцим и Гулаг."
Майкл Манн. Источники социальной власти. Том 3
От издательства (Издательский дом "Дело"):
"Различая четыре источника власти в человеческих обществах (идеологический, экономический, военный и политический), этот многотомный труд прослеживает их взаимоотношения на протяжении всей истории. В третьем томе аналитической истории социальной власти Майкл Манн начинает свое повествование с глобальных империй XIX в. и продолжает глобальной историей XX в. вплоть до 1945 г. Манн фокусируется на взаимосвязях развития капитализма, национальных государств и империй. В томе 3 также обсуждается Великая дивергенция между траекториями Запада и остального мира, саморазрушение европейского и японского могущества в двух мировых войнах, Великая депрессия, возвышение американской и советской власти, соперничество между капитализмом, социализмом и фашизмом, а также триумф реформированного и демократического капитализма."
Майкл Манн. Источники социальной власти. Том 4
От издательства (Издательский дом "Дело"):
"В данном труде автор описывает и анализирует все значимые события и явления мировой истории со времени окончания Второй мировой войны и до наших дней, от становления биполярной системы мироустройства и начала «холодной войны» до мирового экономического кризиса последних лет.
Книга разбита на 13 глав, каждая из которых посвящена истории и анализу мировой истории на четко очерченном отрезке времени, например, в первой главе речь идет о распаде колониального миропорядка, становлении Бреттон-Вудской валютно-финансовой системы и начале противостояния двух сверхдержав (США и СССР), во второй - анализу послевоенного экономического развития, формирования концепции «государства всеобщего благоденствия» и межрасовых конфликтов. В последних же главах говорится о мировом экономическом кризисе, проблемах глобального потепления и других насущных проблемах современности. В целом содержание книги можно увидеть даже при первом взгляде на обложку, на которой, словно на горизонтальном графике, каждым из делений которого является один год (с 1945 по 2014 гг.), перечисляются основные события мировой истории за каждый год.Новый труд Майкла Манна будет интересен для всех, кто интересуется мировой историей, политологией, социологией и международными отношениями."
Райнер Мария Рильке Ворпсведе (в 2х тт)
От издательства (Libra):
"Дневник Райнера Марии Рильке охватывает период его жизни в колонии художников «Ворпсведе», ставшей колыбелью немецкого импрессионизма и экспрессионизма. На страницах дневника отражается тонкая внутренняя жизнь Рильке: поэтические зарисовки, психологические портреты его окружения, размышления о своём и чужом творчестве, описания живописных видов Саксонии."
Вардван Варжапетян. Доктор Гааз
От издательства (Издательство Францисканцев):
"Книга Вардвана Варжапетяна «Доктор Гааз» продолжает издательскую серию, публикующую жизнеописания выдающихся католических подвижников. Хотя Фёдор Петрович (Фридрих-Йозеф) Гааз еще не провозглашен святым или блаженным (ныне идет процесс его беатификации), он уже при жизни заслужил в России славу «святого доктора». Для многих, в том числе для Ф.М. Достоевского, он был безусловным нравственным авторитетом и образцом самоотверженного христианского служения ближним.
Название этой серии - «Alauda» - в переводе с латыни означает «Жаворонок». Образ этой птицы был очень близок святому Франциску Ассизскому, который говорил, что жаворонок - это «смиренная птица, потому что готова ходить по земле, чтобы найти зернышки», а летая, она славит Господа столь же прекрасно, как и «пренебрегающие земными благами монахи, общение которых происходит на небесах». Серое оперение жаворонка для святого Франциска также было символом христианского смирения, а небольшой хохолок на голове - подобием монашеского капюшона. Согласно преданию, жаворонки своим пением прощались с умирающим Франциском - вопреки обыкновению, они запели вечером, словно благодаря святого за его особенную любовь к ним.Слыша пение жаворонка в небе, человек обращает свой взор ввысь - но видит там не маленькую птичку, а сияние солнца. Поэтому для нас образ жаворонка - это в целом символ святости, духовной высоты при внешней невзрачности, стремления к небесам, к солнцу для воспевания всей своей жизнью славы Творцу."
Анатолий Гаврилов. С Новым годом!
От издательства (Propeller Berlin):
"Прозаик Анатолий Гаврилов (р. 1946) - автор книг «В преддверии новой жизни», «Старуха и дурачок», «К приезду Н», «Берлинская флейта», «Вопль впередсмотрящего» и др., лауреат премии Андрея Белого, премии «Чеховский дар» - когда-то начинал со стихов. Впрочем, и его проза своей лапидарностью и музыкальностью отчасти напоминает поэзию, а его верлибры, составившие сборник «С Новым годом!», - прозу. «Поэт я./ Женился на барменше./ Она тоже поэт./ Потом мы расстались./ Женился на ком-то еще./ Она тоже поэт./ А потом мы расстались./ И теперь я один./ Я работаю в морге./ И я снова поэт». Или: «Пора на работу./ Поехал на работу./ Приступил к работе./ Пора домой./ Приехал домой./ Лег спать./ Приснилась работа./ Поехал на работу./ Я уволен./ Поехал домой./ Приехал домой./ Лег спать./ Приснилась работа»."
Михаэль фон Альбрехт. Овидий. Введение
От издательства ("Греко-латинский кабинет Ю.А.Шичалина"):
"Публий Овидий Назон, время жизни которого приходится на эпоху незадолго до и вскоре после Рождества Христова, известен как поэт любви, богов и изгнания - эти три большие темы приходят на смену друг другу в три периода его творчества, оказывая при этом взаимопроникающее влияние друг на друга."
Натали Монин. Сартр
От издательства (Рипол Классик):
"Жан-Поль Сартр, наверное, самый известный персонаж французской культуры XX века. Философ - основатель экзистенциализма, драматург, эссеист, писатель, получивший Нобелевскую премию и отказавшийся от нее, воинствующий атеист и марксист, символ студенческого движения 1968 года, муж Симоны де Бовуар, апологет свободы и проповедник гуманизма - масштаб личности Сартра поражает воображение и остается предметом неослабевающего интереса."
Вадим Климов. Спутники
От издательства (Опустошитель):
"Двое лежат в постели лицом друг к другу или, наоборот, отвернувшись в разные стороны. Они спят или только притворяются. Наверняка, хотя бы один из них видит сны. Или готовится увидеть. А второй? Тот, что, слегка приоткрыв глаза, рассматривает первого. Или, лежа к нему спиной, прислушивается к дыханию. Кто этот второй? Спутник?.. Или, может быть, его клиент(ка)?
"Спутники" - второй роман Вадима Климова, на этот раз рассыпающийся. Написанный на ошметках папиросной бумаги в безымянной тишине полумрака, второй всегда вынужден опрокидывать первый, чтобы автор мог двигаться дальше, не цепляясь штанинами за прошлое. Как с этим справится намеренно расклеивающаяся форма?.. Проверьте, все ли страницы на месте. Не отвалился ли еще корешок? Если все в порядке, то можно приступать. Поначалу совсем неуловимо, но вы уже начинаете рассыпаться."
Лукас Берфус. Безбилетник
От издательства (Алетейя):
"Повинуясь импульсу, Филипп идет вслед за женщиной, чем-то привлекшей его внимание в толпе в час пик. Он ее не знает, видит лишь со спины, но устраивает сам собой игру: если она пройдет прямо, я дам ей уйти; если свернет, я еще немного пройдусь за ней. Вроде бы это ничего не значит, никому не во вред, да и дистанция такова, что женщина ничего не заметит. Задача скорее спортивная - не потерять ее в толпе. К тому же времени у него не так много. Что им движет? Почему он вдруг начинает пренебрегать своими обязанностями? Чего он хочет от нее? Может, за этим что-то кроется? Какой-то подспудный зов? Темное вожделение? Возникает тяга, в зону турбулентности попадает читатель. Как в нашу жизнь вторгается любовь, которая делает наши поступки необъяснимыми? Можно ли вообще что-то уверенно предвидеть, а тем более планировать? Насколько мы можем доверять нашим чувственным восприятиям? Эти вопросы проливают свет на нашу жизненную реальность в ХХ веке."
Виктор Пасков. Детские история взрослого человека
От издательства (Центр книги Рудомино):
"В сборник произведений болгарского писателя, музыканта, сценариста, культуролога и общественного деятеля Виктора Паскова (1949-2009) вошли две повести. "Незрелые убийства" (1986) - аллегорическая книга-загадка, в которой автор мастерски варьирует темы ужасного и уродливого. Главный герой, пятилетний бунтарь Александр, полон непонятной решимости убить черепаху, учительницу музыки, графа Дракулу, сказочного принца и самого себя, а родители пытаются вернуть мальчика к реальности и ждут от него за это благодарности.
Признание Паскову принесла вторая его повесть - "Баллада о Георге Хениге" (1987), в которой рассказывается о гениальном скрипичном мастере. По мотивам повести в 1990 г. был снят фильм "Тот, что на небесах"."
Габриэла Мистраль. Грустный бог
От издательства (Центр книги Рудомино):
"В антологию избранных произведений чилийской поэтессы Габриэлы Мистраль (1889-1957) вошла религиозно-философская, психологическая, любовная, пейзажная лирика из стихотворных сборников "Отчаяние", "Нежность", "Рубка леса", "Давильня I", "Давильня II". Сборник предваряется эссе "Как я делаю свои стихи".
Тексты публикуются на испанском и русском языках.
Книга снабжена обширными комментариями, раскрывающими вехи творческой биографии автора и значение отдельных произведений. Издание адресовано всем ценителям творчества Мистраль и интересующимся современной чилийской литературы.Составитель: Элла Брагинская."
Киор Янев. Южная Мангазея
О романе:
"An amazing novel about search for immortality. Kior Janev is an artist who is worthy of surprise, immersion, studying, intoxication, indignation, parting, returning, - worthy of all that could be called a transcendental jewel, if it were not so frighteningly real. He calls all of us to a feast, a huge friendly feast in the vast, luxuriously illuminated hall of the Russian Language, if this room had a roof (instead of a roof here - outer space!) and had reliable walls (and instead of walls - the finest partitions from ancient rice paper and unbelievable eastern fabrics worn out by time ...). Russia - East - Soviets - Pamir - World - Cosmos - Chaos - Phobos - Deimos - Daimon - Angel - Aigul: the circle now closes, then opens again, and you can recall the succession of predecessors of this - prose? yes, of course, not prose, but unknown yet soulful and spiritual fabric: Did Andrei Bely do this? or not? and how did Andrei Platonov do it? and Khlebnikov? and Joyce? But does in fact Yanev “do” anything? He does not, he breathes, contemplates, laughs and dies, immediately being born again. He alters being. There are precursors to any life or art phenomenon (and before us - a phenomenon); but it seems that Kior Yanev does not have precursors at all; he is joyful, in his own right, and literature - in itself; this text is not literary, it is from the breed of those high, like the High Mass of Bach, foolish texts, who know perfectly well that they are God’s fools, and who are blessed by not knowing anything about people or their destiny among people - nothing. E. Kriukova, tr. I. Posternak"
Пруденси Бертрана. Иосафат
От издательства (Центр книги Рудомино):
"Действие романа каталонского художника, прозаика-модерниста Пруденси Бертраны (1867-1941) происходит в пространстве кафедрального собора Жироны. Главный герой звонарь Иосафат, обезображенный крестьянский юноша, жестоко расправляется с любовницей и затем лишается рассудка. Произведение построено на контрастах и совмещает в себе черты готического и модернистского романов. В книге много натурализма, символических деталей и аллюзий на роман В. Гюго "Собор Парижской Богоматери".
Книга проиллюстрирована черно-белыми фотографиями храмовой архитектуры.Издание адресовано ценителям западноевропейской литературы XIX 1-й половины XX вв."
Саманта Швеблин. Дистанция спасения
От издательства (Corpus):
"Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы. В поиске этих ответов особая роль отводится читателям - за ними последнее слово. Саманта Швеблин (1978) - аргентинская писательница, первые книги ее рассказов сразу привлекли к ней внимание публики и критиков и принесли несколько литературных премий. Британский журнал Granta назвал Швеблин в числе лучших молодых прозаиков, пишущих на испанском языке. Книга “Дистанция спасения” вошла в шорт-лист Международной букеровской премии и уже переведена на многие языки."
Кирилл Захаров. Грошовый словарь суеверия
От издательства (Ailuros Publishing):
"Первый авторский сборник московского поэта, критика, историка книги Кирилла Захарова knizhnik включает в себя стихи и прозу, написанные в 2005-2017 гг.
В оформлении обложки использован фрагмент работы Елены Прейс.Редактор Елена Сунцова. "
Михаил Ямпольский. Парк культуры
От издательства (Новое издательство):
"Новая книга Михаила Ямпольского - попытка средствами философской антропологии описать московское сегодня, в котором органично уживаются масштабное городское благоустройство и всепроникающее насилие, политические репрессии и культ исторической памяти, бум культурного потребления и всплеск радикального искусства.
По мнению Ямпольского, в основе этого непротиворечивого соседства лежит специфический уклад "парка культуры" - уклад деполитизированного общества, подчиненного аффектам и стирающего любые различия."
Жорж Роденбах. Выше жизни
От издательства (Водолей):
"Большая площадь в Брюгге, обыкновенно пустынная. - так как ее пересекают только редкие прохожие, бедные, случайно попадающие сюда дети, немногие священники и монахини, - вдруг наполнилась неопределенными группами, точно черными островками на ее сером фоне. Образовывались отдельные кружки…"
Александр Яблонский. Ленинбургъ г-на Яблонского
От издательства (Водолей):
"Александр Яблонский - русский писатель, профессиональный музыкант; с 1996 года живет в Бостоне; автор книги "Сны", романов "Абраша" (лонг-лист премии "НОС", 2011) и "Президент Московии", повестей, рассказов и научных статей. Трудно определить жанр "Ленинбурга": это и путешествие из Москвы в Петербург (если это, конечно, Петербург…), и путешествие во времени - в "золотой", по мнению писателя, век жизни любимого, уже ушедшего, "китежного" города (а вместе с тем и его - автора - жизни): в 50-е - 60-е годы ХХ столетия.
Это - психологическая энциклопедия времени и места, безупречно передающая аромат, вкус, звучание эпохи. Она профессионально точна, особенно во фрагментах, посвященных музыкальной и - шире - культурной жизни города, его истории и топографии, и, вместе с тем, фантасмагорична: автор непринужденно перемещается во времени, выпивая бокал вина в баре в графом Аракчеевым, присутствуя при экзекуции первого Генерал-полицмейстера Петербурга или отправляясь туда, куда смертным и вовсе хода нет… Главное же: ее построение и дух пронизаны самым важным для автора жизненным ощущением - чувством Свободы."
Просто буквы на бумаге
От издательства (НЛО):
"Творчество крупнейшего современного русского писателя Владимира Сорокина (р. 1955) представлено в настоящей книге во всем многообразии его интересов. В статьях, вошедших в сборник, рассматриваются как общие принципы его поэтики, так и отдельные произведения. Анализ текстов, написанных в позднесоветском андеграунде, подхватывают интерпретации его постсоветских бестселлеров, пьес, киносценариев и поставленных по ним фильмов. При этом Сорокин рассматривается не только как писатель, но и как медийная фигура, творящая персональный миф. В книгу вошли наиболее яркие работы, написанные о Сорокине на протяжении всей его творческой карьеры. Их авторы - известные исследователи и критики, следившие за творческой эволюцией Сорокина в течение нескольких десятилетий. Книга включает также прежде не публиковавшиеся статьи, а также избранные интервью писателя."
Энн Тайлер. Дилетантское прощание
От издательства (Фантом Пресс):
"Аарон всю жизнь страдал от излишней опеки. С детства частично парализованный, он пребывал в заботливых тисках матери, сестры и трости, от которой при всяком удобном случае старался избавиться. Встреча с Дороти, слегка циничной, самостоятельной и холодноватой докторшей, становится для Аарона сродни глотку свободы. И вот они уже женаты, и счастливы, и самодостаточны. Но однажды на их уютно-безалаберный дом падает старое дерево, и счастья как не бывало. Аарон чувствует себя так, словно его предыдущую жизнь взяли и стерли. Все предстоит начинать заново, в одиночку. Он продолжает жить, ходить на работу, даже шутить, но будто по инерции. Но как-то раз он видит на улице Дороти. И вскоре она уже прогуливается с ним, и он ведет с ней беседы и удивляется тому, что ее никто не видит. Призрак Дороти помогает ему жить дальше. Аарон наблюдает, как другие вокруг затевают романы, обедают в ресторанах, копаются в грядках и от души наслаждаются всякой житейской чепухой. У него так не получается. Только в присутствии Дороти он обретает себя. Возможно, все дело в том, что он не умеет прощаться? И стоит обучиться этому искусству? Тонкий, полный теплого юмора и неожиданного оптимизма роман о потере и возрождении к жизни.
Энн Тайлер - современная Джейн Остен, она создает уникальные маленькие вселенные, состоящие из узкого круга людей
USA Today
Тайлер бьет в самое сердце, никому не удавалось так точно и без надрыва показать, каково это - прощаться с теми, кого потерял.
The Boston Globe
Классическая Энн Тайлер. Чудо этой писательницы в ее удивительной приверженности одной теме, в которой ей нет равных. Природа семьи, природа брака - никто не пишет об этом правдивее и точнее, чем Тайлер.
Los Angeles Times
Поначалу медленный, камерный роман в финале взрывается романтической эмоциональной кульминацией, словно обычная жизнь вдруг превратилась в красочную оперу.
Entertainment WeeklyПока другие романисты увлечены трагедиями, насилием, готической тьмой и постмодернистскими экспериментами,"
Евгения Некрасова. Калечина-Малечина
От издательства (АСТ):
"Евгения Некрасова - писательница, сценаристка. Ее цикл прозы "Несчастливая Москва" удостоен премии "Лицей". Родилась в Астраханской области, детство провела в Подмосковье, сейчас живёт в Москве. Окончила Московскую школу нового кино. В новом романе "Калечина-Малечина", как и во всей прозе Евгении Некрасовой, соединяются магический реализм, фольклор и эксперимент, чувствуется влияние Гоголя, Ремизова, Платонова, Петрушевской.
Девочка Катя живёт с родителями в маленьком городе на 11 этаже обычного панельного дома. В Катином мире из заводской трубы появляется остроносая змея, пятна на потолке превращаются в человеческие фигуры, а столбики цифр складываются в стихи. Но миру вокруг Катя не нужна: "невыросшие" дразнят, а у "выросших" нет на нее сил и времени. И Катя находит для себя выход. Но тут вмешивается Кикимора, живущая за плитой на кухне… Вместе они отправляются в опасное путешествие, и невольно превосходят по жестокости тех, кто калечил их.
"Калечина-Малечина" - это роман об отчаянии и непонимании, о поиске сочувствия и милосердии, о том, что монстром стать легко - если тебя никто не любит. Героиня "Калечины-Малечины" - это и русский Холден Колфилд, и такой маленький, ещё непьющий Веничка. Но у Холдена был его нон-конформизм, а у Венички - женщина на перроне в Петушках и ангелы небесные. А у Кати - никого! А потом - Кикимора."
Хосе Карлос Сомоза. Соблазн
От издательства (Иностранка):
"Психолог Виктор Женс на основе досконального изучения пьес Шекспира создал особую систему подготовки агентов полиции. Его ученики, прошедшие жестокое и долгое обучение, становятся «наживками», способными разоблачить любого злоумышленника. Настоящая наживка знает: когда речь идет о наслаждении, рассудок молчит, обнажаются потаенные закоулки души, подсознание выходит на поверхность и преступник сам изобличает себя. Опытный профессионал Диана Бланко, лучшая из лучших, ведет дело Наблюдателя - серийного убийцы, которому странным образом удается избежать всех ловушек, расставленных испанской полицией. И эта охота для Дианы - не просто работа, она готова предъявить монстру счет - на сей раз лично от себя… В романе замечательного испанского писателя Хосе Карлоса Сомозы проявился и его интерес к устройству человеческой души, к ее аморфной темной составляющей, и его любовь к литературе, в частности, к колоссальной и загадочной фигуре Шекспира. Впервые на русском языке!"
Морис Бланшо. Задним числом
От издательства (Издательство Ивана Лимбаха):
"Один из влиятельнейших мыслителей ХХ века Морис Бланшо (1907-2003) утверждал, что художественный текст, единожды написанный, требует от автора: «Noli me legere» - не читай меня, не перечитывай, не оглядывайся, как Орфей на Эвридику. Бланшо не возвращался к своей прозе и никак ее не комментировал. За единственным исключением: в середине восьмидесятых годов он сопроводил послесловием-толкованием переиздание первых, написанных почти полвека назад новелл «Идиллия» и «Последнее слово», составивших цикл «Вечная канитель». Так из амальгамы неискушенности и опыта сложился уникальный триптих, в котором странные, замкнутые на себя, герметичные притчи служат поводом для размышлений о литературе, предвещающей Освенцим и Гулаг."