Дж. М. Кутзее. В ожидании варваров
Древняя китайская мудрость гласит, что не все люди есть в зверях, но все звери есть в людях.
Конрад Лоренц. Агрессия
В притчевой форме Джон Максвелл Кутзее изобразил столкновение не только личности и государства, но и разных культур: местного коренного населения и колониалистов.
Город Империи, где пролегает граница и периодически происходят стычки с варварами (как их называет правительство и местные жители). Стареющий мэр, который встречает дорогих гостей - полковника Джолла и солдат. К слову, Империя в этом диком месте живёт в перманентном состоянии войны. Полковник везде ищет предателей и воинствующих кровожадных варваров, применяя порой для извлечения информации из людей (возможно всего лишь обычных рыбаков, а может и нет) весьма изощренные пытки.
Поначалу надвигающаяся угроза выглядит лишь как некий мифический Левиафан или мелвилловский кит. Но по мере развития событий она вполне обретает свои очертания, но опять же не в виде стычек, но как организованное направленное воздействие на жителей города с применением сил природы и других особенностей местного ландшафта. Коренному населению даже воевать особо не надо. Разрушив одну из дамб, они затопили поля солёной водой, уничтожив большую часть посевов и обретши население Империи на голод в будущем. А попытки столкнуть свою армию с силами варваров также зачастую терпят крах, ибо пустынный ландшафт, практическое отсутствие пресной воды и пищи в походе, делает его бесполезным и все усилия сводятся к нулю. На этом история, конечно не заканчивается. Видя всю безысходность ситуации и сочувствие мэра, уличенного к тому же в связи с девушкой из варваров и в несанкционированном походе в стан врага, коренному населению, Джолл решил наказать чиновника. Бывшему теперь правителю города поначалу всё кажется ошибкой. Он ждёт суда, которого не будет, но события приобретают поистине кафкианскую атмосферу (как тут не вспомнить жесткий, болезненный рассказ "В исправительной колонии"), квинтэссенцией которых становится публичная экзекуция мэра через повешение. И дети и женщины, не говоря уже о солдатах, испытывают неестественное удовольствие (или, может, естественное, если вспомнить Конрада Лоренца?) от унижения чиновника, наряженного к тому же в женскую рубашку, от его мучений. Казнь завершена не была, подручный Джолла Мендель в решающий момент остановил повешение. Но с этого момента солдаты всё больше начинают расслабляться, бесчинствовать, вести себя разнузданно и жестоко, в том числе и с населением города, людьми, являющимися подданными Империи. И вот тут-то кроется ключ к метафоре заглавия. Настоящими, истинными варварами являются отнюдь не коренное население, а пришедшие, колониалисты. И, подведя черту, Кутзее делает неутешительный вывод:
"Мы умрем, так и не сумев извлечь для себя никакого урока. У каждого из нас в глубинах души засело нечто твердокаменное, отказывающееся признать истину."