Сферический ученый в вакууме
Директор завода Дубенко вызвал к себе начальника мартеновского цеха и молча вручил ему толстую тетрадь.
Это была инструкция по выплавке и прокатке стали новой марки.
- Будем варить сталь сложнейшего состава, товарищ Крайнев, - сказал Дубенко. - Бронетанковую. В.Ф Попов. «Сталь и шлак»
Все знают, что под новый год мы с друзьями ходим в баню летом мы ездим в спортивный лагерь Политехник. И пока младшие дети развлекаются тусовками, социализацией и примитивно - эротическими играми, выбор развлечений для отца крайне ограничен. Йога с девушками в 11-00 и чтение. Хвала Аллаху, в лагере есть вполне приличная библиотека.
На этот раз мой взгляд упал на пожелтевший от времени бестселлер 60-х «Иду на грозу» корифея советской прозы Даниила Гранина. Взял из любопытства, читал по диагонали, и вот что я могу сказать по итогу прочитанного:
К огромному сожалению, тема сисек не раскрыта. Возможно, Гранин ждёт своего исследователя, творца апокрифов наподобие Кирилла Еськова, но скорее всего, вряд ли это случится. Всё-же Гранин - не Толкиен, а производственный роман - не героическая сага. Возможно, знакомым в деталях с историей советского атомного проекта и доставит некое извращенное удовольствие угадывать, кто из героев романа есть кто на самом деле. Но в целом, герои достаточно условны, а бОльшая часть правды вряд ли могла быть издана в то время.
...У всех у них были блестящие перспективы, незаурядные способности (двое были талантливыми, трое одаренными, остальные гениями), они подавали надежды, составляли "цвет" научной молодежи, служили примером и грозили "перевернуть". Они были возмутительно молоды (на каждого приходилось в среднем 0,25 жены и 0,16 детей), зато средний теннисный разряд доходил до трех с половиной, зимой они ходили на лыжах, летом говорили, что презирают футбол. Они могли стерпеть любое обвинение в невежестве, но смертельно обиделись бы, если кто нибудь усомнился бы в их умении плавать с аквалангом.
И после такого смелого вступления, что мы читаем снова и снова? Унылые производственные будни. От того, что чугун заменили на синхрофазотроны, сюжет не стал более живым. Более того, главные герои исключительно холостые, не требовательные к бытовым сторонам жизни. В противоположность им, гадкие приспособленцы все как один озабочены добыванием квартир и прочих материальных благ для своих жен и детей. А главные герои идут на грозу. Обуреваемые высоким эротическим напряжением, которое они, почему-то сублимируют в научный поиск.
Внешне это выглядит более чем странно, и поэтому нуждается в апокрифе. Например, наши герои нежно любят друг друга, но боятся себе в этом признаться. «... Ганс романтичный, Ганс грубо чувственный, Ганс, мечтающий о самоубийстве в сосновом бору... (И.Во, «Не жалейте флагов»). И весь производственный (внешне ) конфликт - отражение эротических страстей. Или, например, главный герой является тайным садистом - маньяком, убивающим обнаженных молодых лаборанток разрядами высокого напряжения, привязав их к огромному фаллообразному разряднику. Потом это всё списывается на несчастные случаи, что совсем не отвращает дев, желающих принести себя в жертву во имя науки. Их привлекает его (главного героя) романтический образ. А презираемый всеми, бюрократ - приспособленец Х. , который случайно становится свидетелем тайной оргии, начинает бороться с главным героем, но поскольку он смешной и не талантливый, то все его разоблачения вызывают лишь насмешки.
В целом основные механизмы, приводившие в движение отечественную науку Граниным описаны верно. Главным и основным заказчиком всех этих сферически - вакуумных чудес были военные. После великой победы практически все ключевые посты были захвачены представителями вооруженных сил. Удачный атомный проект стал эталоном научного поиска, и неоднократные попытки сделать нечто подобное терпели фиаско, с каждым разом всё более и более фантастическое, закончившееся в конце «крупнейшей геополитической катастрофой». Забавно, что в романе антипод хорошего академика - плохой академик использует тему внедрения разработок в народное хозяйство в своих, исключительно гадких целях. Но это не возбуждает хороших академиков, они сурово говорят - нет, только хардкор, только чистая, незамутненная научная истина.
Даже сегодня роман уже непонятен большинству потенциальных читателей. Если принять во внимание стремительную африканизацию нашей страны, предположу, что через некоторое время описанные в романе реалии будут восприниматься как сложное колдунство, а сам Гранин, возможно, станет эдаким отечественным Кастанедой, мистиком и пророком. Доживем ли?