Вечерня первого четверга Поста принесла нам следующую стихиру:
"Омрачена мя прелестьми борца, Христе мой просвети, омрачивый на Кресте висяй солнце иногда, и просветивый верным свет истинный, оставления яве, яко да ходяй во свете Твоих повелений, достигну чисте Воскресения Твоего зарю спасительную"
Хорошо, что я читал этот текст дома, стоя на коленях на мягком ковре, а то ведь недолго было бы и убиться при падении. Что там за прелести у борцов? Наутро я надел кимоно и посмотрел на себя в зеркало, затем сменил кимоно на рашгард, ну и напоследок остался с голым торсом. Где, где там во мне таятся прелести, омрачившие покой авторов стихиры? - вопрошал я у зеркала.
Ну мало ли со мной что не так. Сегодня на тренировке понаблюдал за коллегами по грепплигу: ни прелестей, ни последовавших от них омрачений.
Пришлось призвать на помощь спеца по литургике (падре
ustavschik, мое почтение!). Тот не стал искать ошибку в никоновском переводе, а сразу нырнул
до греческого оригинала. Как оказалось, "прелести борца" - это перевод фразы "вражеские обманы", причем "борец" в оригинале однокоренное со словом "полемика". В современном переводе эта стихира может звучать так:
"Христе мой, Ты, вися на кресте, некогда затмил солнце и ясно озарил верных истинным светом всепрощения; просвети меня, омраченного хитростью диавола, чтобы я, ходя во свете Твоих заповедей, с чистым сердцем встретил спасительное утро в день Твоего воскресения".
Почувствуйте разницу.
Вот всякие афеисты называют нас тупыми мракобесами. Как это несправедливо! Ведь предполагается, что каждая ветхая бабушка сначала вычленит в невнятном бормотании чтеца или сумбурном пении хора указанную фразу, затем вспомнит ее греческий оригинал, переведет все обратно в уме на русский и еще успеет горячо помолиться. Если вы вспомните об этих бабушкиных талантах, когда она на негнущихся ногах попросит вас уступить место в трамвае, автор сочтет свой пост достигшим цели.