Ирмхильд Бэренд "Я вычерпываю море"
Рассказ из нежно любимой мною книги. Книга, с которой я жила много лет, которая воодушевляла меня в моем следовании за Богом, книга, написанная удивительной женщиной. Могу говорить еще много о ней и ее книге, но лучше просто прочитать рассказ еще раз =)
"Колючки"Однажды в холодную погоду дикобразы тесно прижались друг к другу, пытаясь собственным теплом защититься от холода. Однако, ощутив, как их иглы колют друг друга, тут же разбежались. Вскоре потребность согреться опять заставила их сблизиться, но острые колючки снова разогнали. Метаться между этих двух зол они обречены до той поры, пока не найдут того расстояния, которое позволит им удержаться наилучшим образом.
Точно такая же потребность и у людей. В надежде защититься от холода внутренней пустоты мы стремимся в объединению. Но разноречивые свойства характеров, а также пороки отвращают нас друг от друга. Та оптимальная дистанция, при нахождении которой мы в конце концов обретаем возможность мирного сосуществования, - суть вежливое обхождение и добрые нравы. И хотя потребность в обоюдном тепле удовлетворена будет не полностью, однако и уколы колючек станут менее ощутимы.
Устрашающий диагноз! Артур Шопенгауэр, словно хирургическим скальпелем препарировавший души людей, не находил внутри ничего, кроме пустоты! Человеческие свойства в основном сводятся к тщеславию и обидчивости. Лишь ими заполнена пустая скорлупа, которая в поисках истинного смысла натыкается на другие, такие же пустоты.
Насущная необходимость выжить гонит дикобразов друг к другу. Иначе они погибли бы от холода.
У людей это больше, чем необходимость, это отчаяние, вызванное внутренней пустотой, и равносильное смерти. Именно оно заставляет их сближаться, а вовсе не потребность с кем-то познакомиться и чем-то поделиться. Нет, невозможно согреться, когда близость невыносима.
Разве Шопенгауэр не прав? Иглы причиняют боль. Они впиваются в кожу и ранят. И тогда лишь "оптимальная дистанция" служит самозащитой: "Мой колючий панцирь против твоего!"
Невыносимое, в сущности, состояние, ведущее к одиночеству, холоду и смерти, поскольку нет места надежде. И все-таки!
Среди этих колючек положен Ребенок. Они обламываются, как только Он дотрагивается до них. И при этом ранят Его. Зато тот, кого Он избавляет от колючек, совершенно неожиданно чувствует прилив тепла при встрече с другим, и переполняется любовью и доверием. Как сказано в Писании: "Ранами Его мы исцелились".
И вот кровоточащие раны рубцуются, а иголки отпадают. Теперь люди отваживаются без опаски открыться друг другу. Только потому, что в темноте ночи некогда родился Младенец, врученный нам совершенно беззащитным.
Разумом этого не постичь: Господь идет к людям. И так же необъяснима Его любовь. Непостижимое чудо, но отнюдь не награда, которую можно заслужить. И нам открывается эта любовь. Поэтому истинная жизнь начинается в Вифлеемском хлеву. Там в тихой молитве стоят коленопреклоненные люди разного цвета кожи. Их путь был долгим, а подчас и нелегким. И тоска по теплу гнала их вперед.
И вот они увидели Его, этого Иисуса, полюбили и узнали, что Он за каждого из нас принимает на Себя все удары, причиняющие такую боль. За нас Он претерпел муки. Жестокие, безжалостные руки сплели терновый венец, колючки которого больно впились Ему в голову. И Он понес его за нас, чтобы наполнить нашу жизнь живительным теплом и изменить ее. Воистину, Он - Господь! Воистину, Он - Бог!"
"Колючки"Однажды в холодную погоду дикобразы тесно прижались друг к другу, пытаясь собственным теплом защититься от холода. Однако, ощутив, как их иглы колют друг друга, тут же разбежались. Вскоре потребность согреться опять заставила их сблизиться, но острые колючки снова разогнали. Метаться между этих двух зол они обречены до той поры, пока не найдут того расстояния, которое позволит им удержаться наилучшим образом.
Точно такая же потребность и у людей. В надежде защититься от холода внутренней пустоты мы стремимся в объединению. Но разноречивые свойства характеров, а также пороки отвращают нас друг от друга. Та оптимальная дистанция, при нахождении которой мы в конце концов обретаем возможность мирного сосуществования, - суть вежливое обхождение и добрые нравы. И хотя потребность в обоюдном тепле удовлетворена будет не полностью, однако и уколы колючек станут менее ощутимы.
Устрашающий диагноз! Артур Шопенгауэр, словно хирургическим скальпелем препарировавший души людей, не находил внутри ничего, кроме пустоты! Человеческие свойства в основном сводятся к тщеславию и обидчивости. Лишь ими заполнена пустая скорлупа, которая в поисках истинного смысла натыкается на другие, такие же пустоты.
Насущная необходимость выжить гонит дикобразов друг к другу. Иначе они погибли бы от холода.
У людей это больше, чем необходимость, это отчаяние, вызванное внутренней пустотой, и равносильное смерти. Именно оно заставляет их сближаться, а вовсе не потребность с кем-то познакомиться и чем-то поделиться. Нет, невозможно согреться, когда близость невыносима.
Разве Шопенгауэр не прав? Иглы причиняют боль. Они впиваются в кожу и ранят. И тогда лишь "оптимальная дистанция" служит самозащитой: "Мой колючий панцирь против твоего!"
Невыносимое, в сущности, состояние, ведущее к одиночеству, холоду и смерти, поскольку нет места надежде. И все-таки!
Среди этих колючек положен Ребенок. Они обламываются, как только Он дотрагивается до них. И при этом ранят Его. Зато тот, кого Он избавляет от колючек, совершенно неожиданно чувствует прилив тепла при встрече с другим, и переполняется любовью и доверием. Как сказано в Писании: "Ранами Его мы исцелились".
И вот кровоточащие раны рубцуются, а иголки отпадают. Теперь люди отваживаются без опаски открыться друг другу. Только потому, что в темноте ночи некогда родился Младенец, врученный нам совершенно беззащитным.
Разумом этого не постичь: Господь идет к людям. И так же необъяснима Его любовь. Непостижимое чудо, но отнюдь не награда, которую можно заслужить. И нам открывается эта любовь. Поэтому истинная жизнь начинается в Вифлеемском хлеву. Там в тихой молитве стоят коленопреклоненные люди разного цвета кожи. Их путь был долгим, а подчас и нелегким. И тоска по теплу гнала их вперед.
И вот они увидели Его, этого Иисуса, полюбили и узнали, что Он за каждого из нас принимает на Себя все удары, причиняющие такую боль. За нас Он претерпел муки. Жестокие, безжалостные руки сплели терновый венец, колючки которого больно впились Ему в голову. И Он понес его за нас, чтобы наполнить нашу жизнь живительным теплом и изменить ее. Воистину, Он - Господь! Воистину, Он - Бог!"