Снежный день
Прошлый четверг, шесть часов утра, кофейная пенка в джезве, и, запивая "Ред Буллом", я слушаю новости в машине, в попытках понять а куда я, собственно, собираюсь ехать. Общая цель поездки ясна - поймать снег, пока не растаял. Где именно его лучше ловить - вопрос более сложный.
Восток - Иерусалим. Север - Цфат и Голаны. Юг - Мицпе Рамон.
"Налево пойдёшь - коня потеряешь...".
Радио голосом Левитана в стиле "после тяжёлых и продолжительных боёв наши войска были вынуждены..." сообщает, что после ночного снегопада шоссе на Иерусалим закрыто уже на подъездах,а самим иерусалимцам рекомендуется сидеть дома и ждать пока расчистят улицы. Ну или растает снег. Ок... С восточным направлением разобрались...
Дороги на север открыты, но именно туда рванут широкие народные массы, когда захотят использовать редкую возможность пообщаться со снегом в Израиле. А я, конечно, люблю израильский народ, но мелкими порциями, и, в случае возникновения массовых миграций, прилагаю все усилия, чтобы двигаться против течения общего потока.
Оставался юг.
И я поехал в пустыню.
Поднять подняли, разбудить забыли...
Организм усиленно напоминал, что он сова, а не жаворонок. Перекрёсток Плугот - кофе. Перекрёсток Лахавим - кофе. Что характерно, чем дальше от центра к югу, тем меньше усилий надо прилагать, чтобы объяснить что именно ты имеешь в виду, когда просишь крепкий кофе. На северном направлении это правило, к сожалению, не работает.
Пустая дорога. Мокрая пустыня. Живой концерт Арефьевой под фон перманентного дождя. Через час такой езды муравейник центра и рабочая текучка начинают казаться чем-то расплывчатым и нереальным. Страшилка для непослушных детей. Какие компьютеры, о чём ты говоришь? "Ты лжец, Нам-Бок, железо не может плавать..."
На пол-дороге между Беер-Шевой и Сде-Бокер есть замечательная ферма, где можно закупиться козьим сыром тамошнего приготовления и зависнуть на завтрак в маленьком ресторанчике. Единственный недостаток места - чем дольше медитируешь там на пустыню под местное вино и тарелку с сыром, тем больше оплывают и растворяются дальнейшие планы на день и мысли о необходимости продолжать поездку.
За соседнем столиком сидели представители передового израильского крестьянства с окрестных ферм и громко обсуждали особенности украинского земледелия. Постоянно мелькающее в контексте ивритской речи слово "чернозём" казалось алхимической составляющей для превращения железа в золото.
-Такого больше нет нигде в мире - размахивая руками, говорил явно недавно вернувшийся из Украины фермер - И такой земли у них много. Очень много...
- Как отсюда до Эйлата? - уточнил второй
- Ты не понимаешь... - сказал первый и задумался над сравнением. Израильской географии явно не хватало.
- А местные власти? - спросил второй
- А чего им возражать? Земля их, технологии наши. В выигрыше остаются все. Правда, надо много пить...
- Ну, это для меня не проблема - уверенно сказал второй.
- Ты не понимаешь... - привычно процитировал самого себя первый...
Я отодвинул бокал и помотал головой.
Так... Значит, я сейчас в ресторанчике под Беер-Шевой, по дороге к снегу в пустыне слушаю разговор двух израильских колхозников о планах на урожай в украинском черноземье...
А что... - подумал я - Логично....
В Сде-Бокер шёл дождь, и понять где заканчиваются склоны ущелья Цин и начинаются облака было совсем нетривиальной задачей. Над могилами Давида Бен-Гуриона и его жены неподвижно зависли две фигуры явно туристского вида. Сказать застыли ли они в патриотическом экстазе или просто окоченели до состояния недвижимости было сложно, но в любом случае мешать этим интимным процессам не хотелось.
А минут через десять я въехал в снег и туман. Планы на фотографирование начали казаться слабореальными - видимости с трудом хватало на то, чтобы медленно ползти на машине. Оставалось ловить моменты, когда ветер немного освобождал сцену, тормозить на обочине, и быстро щёлкать по несколько кадров.
Мицпе-Рамон встретил снеговиком рядом с маслиной на въезде в город, солнцем и ощущением минского марта - становилось теплее, так что всё вокруг капало и журчало.
Но на окрестных горочках снега ещё лежало много, и по всему этому бродили ошалелые верблюды, ламы и альпаки с фермы под городом. Насчёт первых - не уверен, но ламы с альпаками выглядели вполне довольными - они дорвались наконец но нормальной температуры аргентинского высокогорья. На одном из холмиков сидела бедуинская семья, и толпа детей шумно лепила отца семейства из снега. Снежная куфия получалась особенно хорошо...
Радио радостно сообщило что все дороги к Иерусалиму свободны, а в нём самом снег уже начинает таить со страшной силой. Короче, спешите видеть. Разворот на 180 градусов, сел, поехал...
В сам Иерусалим я решил уже не забираться. Оставил машину на въезде в город и начал спускаться в Лифту.
Каждый раз, когда бываю там, я пробую поймать тот переход, когда цивилизация вокруг - Иерусалим, шоссе на Тель-Авив, шум машин - пропадают и начинается Лифта. Не получается. Просто в какой-то момент понимаешь, что граница уже перейдена, и ты нырнул во что-то вне дат на календаре и места на карте...
"Забавно до дрожи..."
Джек Воробей
капитан Джек Воробей
На берегу бассейна рядом с источником громко дрожала группа еврейских моржей. Пацаны, лет по 14-16 из ультра-религиозной части Иерусалима, в промежутке между зубным стуком, объяснили мне, что омовение в этой древней микве вообще считается святым делом, а уж если всё это производится в сурово-снежных климатических условиях, то будет тебе, касатик, счастье. Точно будет...
Почесав затылок, я подумал, что если у Товарища Сверху есть хоть какое-то чувство юмора, то всё логично и правильно. Здоровая шиза на всю голову должна вознаграждаться. И на земле, и на небе.
Иначе скучно...
И неправильно...
Так что чапаем дальше...
Восток - Иерусалим. Север - Цфат и Голаны. Юг - Мицпе Рамон.
"Налево пойдёшь - коня потеряешь...".
Радио голосом Левитана в стиле "после тяжёлых и продолжительных боёв наши войска были вынуждены..." сообщает, что после ночного снегопада шоссе на Иерусалим закрыто уже на подъездах,а самим иерусалимцам рекомендуется сидеть дома и ждать пока расчистят улицы. Ну или растает снег. Ок... С восточным направлением разобрались...
Дороги на север открыты, но именно туда рванут широкие народные массы, когда захотят использовать редкую возможность пообщаться со снегом в Израиле. А я, конечно, люблю израильский народ, но мелкими порциями, и, в случае возникновения массовых миграций, прилагаю все усилия, чтобы двигаться против течения общего потока.
Оставался юг.
И я поехал в пустыню.
Поднять подняли, разбудить забыли...
Организм усиленно напоминал, что он сова, а не жаворонок. Перекрёсток Плугот - кофе. Перекрёсток Лахавим - кофе. Что характерно, чем дальше от центра к югу, тем меньше усилий надо прилагать, чтобы объяснить что именно ты имеешь в виду, когда просишь крепкий кофе. На северном направлении это правило, к сожалению, не работает.
Пустая дорога. Мокрая пустыня. Живой концерт Арефьевой под фон перманентного дождя. Через час такой езды муравейник центра и рабочая текучка начинают казаться чем-то расплывчатым и нереальным. Страшилка для непослушных детей. Какие компьютеры, о чём ты говоришь? "Ты лжец, Нам-Бок, железо не может плавать..."
На пол-дороге между Беер-Шевой и Сде-Бокер есть замечательная ферма, где можно закупиться козьим сыром тамошнего приготовления и зависнуть на завтрак в маленьком ресторанчике. Единственный недостаток места - чем дольше медитируешь там на пустыню под местное вино и тарелку с сыром, тем больше оплывают и растворяются дальнейшие планы на день и мысли о необходимости продолжать поездку.
За соседнем столиком сидели представители передового израильского крестьянства с окрестных ферм и громко обсуждали особенности украинского земледелия. Постоянно мелькающее в контексте ивритской речи слово "чернозём" казалось алхимической составляющей для превращения железа в золото.
-Такого больше нет нигде в мире - размахивая руками, говорил явно недавно вернувшийся из Украины фермер - И такой земли у них много. Очень много...
- Как отсюда до Эйлата? - уточнил второй
- Ты не понимаешь... - сказал первый и задумался над сравнением. Израильской географии явно не хватало.
- А местные власти? - спросил второй
- А чего им возражать? Земля их, технологии наши. В выигрыше остаются все. Правда, надо много пить...
- Ну, это для меня не проблема - уверенно сказал второй.
- Ты не понимаешь... - привычно процитировал самого себя первый...
Я отодвинул бокал и помотал головой.
Так... Значит, я сейчас в ресторанчике под Беер-Шевой, по дороге к снегу в пустыне слушаю разговор двух израильских колхозников о планах на урожай в украинском черноземье...
А что... - подумал я - Логично....
В Сде-Бокер шёл дождь, и понять где заканчиваются склоны ущелья Цин и начинаются облака было совсем нетривиальной задачей. Над могилами Давида Бен-Гуриона и его жены неподвижно зависли две фигуры явно туристского вида. Сказать застыли ли они в патриотическом экстазе или просто окоченели до состояния недвижимости было сложно, но в любом случае мешать этим интимным процессам не хотелось.
А минут через десять я въехал в снег и туман. Планы на фотографирование начали казаться слабореальными - видимости с трудом хватало на то, чтобы медленно ползти на машине. Оставалось ловить моменты, когда ветер немного освобождал сцену, тормозить на обочине, и быстро щёлкать по несколько кадров.
Мицпе-Рамон встретил снеговиком рядом с маслиной на въезде в город, солнцем и ощущением минского марта - становилось теплее, так что всё вокруг капало и журчало.
Но на окрестных горочках снега ещё лежало много, и по всему этому бродили ошалелые верблюды, ламы и альпаки с фермы под городом. Насчёт первых - не уверен, но ламы с альпаками выглядели вполне довольными - они дорвались наконец но нормальной температуры аргентинского высокогорья. На одном из холмиков сидела бедуинская семья, и толпа детей шумно лепила отца семейства из снега. Снежная куфия получалась особенно хорошо...
Радио радостно сообщило что все дороги к Иерусалиму свободны, а в нём самом снег уже начинает таить со страшной силой. Короче, спешите видеть. Разворот на 180 градусов, сел, поехал...
В сам Иерусалим я решил уже не забираться. Оставил машину на въезде в город и начал спускаться в Лифту.
Каждый раз, когда бываю там, я пробую поймать тот переход, когда цивилизация вокруг - Иерусалим, шоссе на Тель-Авив, шум машин - пропадают и начинается Лифта. Не получается. Просто в какой-то момент понимаешь, что граница уже перейдена, и ты нырнул во что-то вне дат на календаре и места на карте...
"Забавно до дрожи..."
Джек Воробей
капитан Джек Воробей
На берегу бассейна рядом с источником громко дрожала группа еврейских моржей. Пацаны, лет по 14-16 из ультра-религиозной части Иерусалима, в промежутке между зубным стуком, объяснили мне, что омовение в этой древней микве вообще считается святым делом, а уж если всё это производится в сурово-снежных климатических условиях, то будет тебе, касатик, счастье. Точно будет...
Почесав затылок, я подумал, что если у Товарища Сверху есть хоть какое-то чувство юмора, то всё логично и правильно. Здоровая шиза на всю голову должна вознаграждаться. И на земле, и на небе.
Иначе скучно...
И неправильно...
Так что чапаем дальше...