Заметки Вечного жЫда
Светила голубая луна. Я гулял по Садовой.
Внезапно тишину нарушили ритмичные удары и чей-то предсмертный хрип. «Не иначе как бьют по голове директора бюро медико-социальной экспертизы №12 психиатрического профиля Аркадия Гордиенко», подумал и не ошибся.
В офисе двое. Сигаретный дым, алкоголь, драка, мат, крики, кровь. Идет явно последний раунд, полупокойный Аркадий лежит на полу, а гражданин Захаров, его собственный сотрудник, любовник и собутыльник яростно добивает начальника.
На десятой минуте боя Аркадий решил, что c него хватит и помер, оставив на офисном полу свое изрядно помятое тело.
«За что?», успел я спросить Аркадия и узнал, что покойный по пьяному делу признался половому другу в страшном - в симпатии к женщине. Вспыхнула ревность. Аркадий был бит и убит.
Утром крик уборщицы, истерика, наштырь, опера и выхлоп алкоголя от Захарова, хитрожопо затесавшегося средь табунчика скорбящих. Ему: «Не ты ли это, милый, Аркадия то упокоил?» Он: «Нет». Ему: «А подними ботиночек». Поднял, а там кровь голубая шефская. Спал с лица, покраснел, потом взбледнул и в отделении признался. Опера брякнули суд.мед.эксперту, а тот новость - Захаров не врет, вскрытие нашло признаки близкой дружбы покойного Гордиенко и беспокойного Захарова.
«О, пидорасы», подумали опера.
«О, боевые пидорасы», подумали любознательные опера, листая блокнот Захарова. В нем слуги народные, думские и кабинетные, коих скрепы духовные похоже не удержали от греха анального.
Продолжение следует.
Внезапно тишину нарушили ритмичные удары и чей-то предсмертный хрип. «Не иначе как бьют по голове директора бюро медико-социальной экспертизы №12 психиатрического профиля Аркадия Гордиенко», подумал и не ошибся.
В офисе двое. Сигаретный дым, алкоголь, драка, мат, крики, кровь. Идет явно последний раунд, полупокойный Аркадий лежит на полу, а гражданин Захаров, его собственный сотрудник, любовник и собутыльник яростно добивает начальника.
На десятой минуте боя Аркадий решил, что c него хватит и помер, оставив на офисном полу свое изрядно помятое тело.
«За что?», успел я спросить Аркадия и узнал, что покойный по пьяному делу признался половому другу в страшном - в симпатии к женщине. Вспыхнула ревность. Аркадий был бит и убит.
Утром крик уборщицы, истерика, наштырь, опера и выхлоп алкоголя от Захарова, хитрожопо затесавшегося средь табунчика скорбящих. Ему: «Не ты ли это, милый, Аркадия то упокоил?» Он: «Нет». Ему: «А подними ботиночек». Поднял, а там кровь голубая шефская. Спал с лица, покраснел, потом взбледнул и в отделении признался. Опера брякнули суд.мед.эксперту, а тот новость - Захаров не врет, вскрытие нашло признаки близкой дружбы покойного Гордиенко и беспокойного Захарова.
«О, пидорасы», подумали опера.
«О, боевые пидорасы», подумали любознательные опера, листая блокнот Захарова. В нем слуги народные, думские и кабинетные, коих скрепы духовные похоже не удержали от греха анального.
Продолжение следует.