Буйническое поле
«Я не был солдатом, был всего только корреспондентом, однако у меня есть кусочек земли, который мне век не забыть, - поле под Могилевом». К.М. Симонов
У меня почти нет фотографий из Гнёздова 2012. Однако, на выходных мы ездили в Белоруссию. Мне хочется рассказать о тех местах, в которых мы побывали. Рассказать о людях и событиях, так, как я сама это вижу...
Под Могилевым (а официально - так вообще в черте города) находится село Буйничи. Там чистенько и красиво, как и везде в Белоруссии. Теперь там жилые пятиэтажки и отлично заасфальтированные автомобильные дороги. Среди этого советского благополучия есть и мемориальный комплекс "Буйническое поле". А рядом с ним - пшеничное поле.
Немного фактов:
Возле деревни Буйничи в июле 1941 года, во время обороны Могилёва, проходили ожесточённые бои 172-й стрелковой дивизии 61-го стрелкового корпуса 13-й армии под командованием генерал-майора М. Т. Романова. Рубеж Тишовка-Буйничи-Селец, перекрывавший автодорогу Могилёв-Бобруйск и железную дорогу Могилёв-Жлобин, обороняли воины 388-го стрелкового полка под командованием полковника С. Ф. Кутепова, 340-го лёгкого артиллерийского полка полковника И. С. Мазалова и батальона народного ополчения комиссара П. Е. Терентьева.
Немецкое командование, планируя прорваться в Могилёв со стороны Бобруйска, сосредоточило на этом направлении 3-ю танковую дивизию, пехотные части, поддерживаемые артиллерией и авиацией. У Буйничей проходил передний край советской обороны, где противотанковый ров, смыкаясь с оврагами, упирался в Днепр.
С 10 июля немецкие войска систематически подвергали позиции 388-го полка массированной бомбардировке и артиллерийскому обстрелу. 12 июля советская артиллерия, открыв огонь по немецким танкам, нанесла им серьезные потери. Перейдя в наступление, немецкое командование направило на советские позиции через Буйничское поле 70 танков. Бой продолжался 14 часов, советские части, отбив несколько атак, подбили и сожгли 39 танков. 13 июля немецким частям удалось ворваться на позиции 3-го батальона, но оттуда их выбили солдаты полка. Данная контратака позволила выбить немецкие войска с захваченных позиций и удерживать их до 22 июля.
Про Константина Михайловича
В это время 25-летний Константин Симонов работал в редакции газеты Западного фронта «Красноармейская правда». В начале июля по заданию редакции Симонов с фотографом П. Трошкиным прибыл на линию фронта к Могилёву.
Здесь, под руководством полковника Кутепова за 12 дней была создана глубоко эшелонированная оборона: две линии окопов полного профиля, соединенных траншеями, перед передним краем - сплошные противотанковые минные поля и проволочные заграждения в два ряда. Полк буквально зарылся в землю и отступать не собирался.
«Середина поля. Могилев. С восточного берега Днепра на западный был перекинут единственный деревянный мост. На нем не было ни одной пушки, ни одного зенитного пулемета. Мы переехали на западный берег, в полк, оборонявший Могилев. В этот день был тяжелый, кровопролитный бой. Полк разбил сорок немецких танков, но и сам истек кровью. Вечером мы говорили с командиром полка полковником Кутеповым. Это был очень высокий, худой, немножко неуклюжий человек, много лет служивший в армии и все-таки имевший такой вид, будто он только вчера переоделся в военное. На его обросшем, небритом и усталом, смертельно усталом лице в самые тяжелые мгновения вдруг появлялась неожиданная мягкая, детская улыбка.
Мы сказали ему про мост. Там нет ни одного зенитного пулемета, и если немцы разбомбят мост, то он с полком будет отрезан здесь, за Днепром.
- Ну и что ж, - Кутепов вдруг улыбнулся своей детской улыбкой. - Ну и что ж, - повторил он мягко и тихо, как будто говоря о чем-то самом обычном. - Пусть бомбят. Если другие отступят, мы решили тут остаться и умереть, всем полком решили. Мы уже говорили об этом.
Я до сих пор помню, как Кутепов стоит у себя на командном пункте, как к нему подбегает связной.
- Товарищ полковник, на правом фланге еще тридцать танков, - говорит он задыхаясь, - Что, где еще танки? - тревожно обращается к полковнику один из рядом стоявших командиров, расслышавший только слово «танки», но не расслышавший, сколько.
- Танки? Да есть каких-то там три паршивеньких на правом фланге, - улыбаясь, говорит Кутепов.
Я до сих пор помню его тревожные глаза и улыбку. Тревожные глаза - потому, что на правом фланге тридцать танков и надо принимать меры. И улыбку - потому, что командир сейчас поедет на левый фланг и пусть лучше подумает, что на правом фланге не тридцать танков, а три.
Не знаю, может быть, это было неверно с военной точки зрения, но в ту минуту, посмотрев на него, я поверил, что мы непременно победим. Непременно, иначе не может быть».
К. Симонов. Июнь - Декабрь. Фронтовые очерки о Великой Отечественной войне. В трех томах. Том 1. - М.: Воениздат, 1957 г.
Эти люди, сумевшие остановить наступление гитлеровских войск среди царившей паники и неразберихи, на 23 дня приковав к себе целый вражеский корпус, навсегда стали для Симонова родными, события этих дней легли в основу романа «Живые и мертвые», а полковник Кутепов стал прототипом образа генерала Серпилина.
«Фигура комбрига Серпилина сложилась у меня из воспоминаний двоякого рода: во-первых, у меня в памяти осталось несколько встреч в разные годы войны с людьми, превосходно воевавшими и имевшими за спиной ту же самую нелегкую биографию, которой я впоследствии наделил своего героя. Во-вторых, мне врезались в память некоторые эпизоды обороны Могилева в июле 1941 года и облик командира одного из полков, где я был в те дни,- полковника Кутепова, человека, не желавшего отступать. И внешний и внутренний облик этого человека лег в первооснову образа Серпилина».
К. Симонов. Автобиография, М., 1978 г.
К вечеру 11 июля поверженные немецкие машины ещё оставались на поле возле деревни Буйничи. С самого начала войны советская пресса не раз писала об уничтоженной вражеской технике, но фотографии еще ни разу не публиковались.
«Для прикрытия на время съемки нам дали взвод автоматчиков - из ближнего леска в любой момент противник мог открыть огонь, но нам повезло, и снимки были сделаны без помех. Впервые с начала войны были получены такие фотографии! Впоследствии нам удалось вырваться из кольца окружения Могилева, и уже 20 июля в «Известиях» была опубликована панорама десятков подбитых танков. Как мне потом рассказывали, у стендов с «Известиями» в те дни собирались огромные толпы читателей, люди ликовали, это было лучше любой агитации».
К. Симонов. Автобиография, М., 1978 г.
Симонов умер 28 августа 1979 г. Там, где погибли Семен Федорович Кутепов и его товарищи, бывший военкор завещал похоронить и себя. Но сделать это оказалось не так просто. В ЦК КПСС было принято решение похоронить писателя на Новодевичьем кладбище в Москве. В некрологе значилось, что о дне похорон будет сообщено дополнительно, родственников даже ни о чем не стали спрашивать. По словам сына писателя, Алексея, пока в Москве шли всяческие согласования и прочие бюрократические процедуры, родные 2 сентября получили урну с прахом и направились в Белоруссию:
«Ехали Лариса Алексеевна, я, сестры, еще несколько человек, словом, родственники и те, кто фактически был членом семьи. Уезжая из Москвы, знакомым сказали, что решили проехать по местам отцовской молодости.
Про Буйничское поле мы слышали много раз, но сами там никогда не были. 8 сентября Лариса позвонила в краеведческий музей Могилева, попросила найти участников обороны города в 1941 году, сказала, что срочно приедет вместе с детьми. Причину не назвала. Тогда сотрудники музея разыскали Василия Афанасьевича Пяткова, он служил рядовым в 388-м полку полковника Кутепова, и бывшего облвоенкома Ивана Александровича Тихонова. По пути мы специально заехали за директором Кричевского музея, историком Михаилом Федоровичем Мельниковым. Этот человек много лет дружил с отцом, помогал ему собирать информацию для книг.
Никто не знал, зачем мы приехали. Когда прибыли на Буйническое поле, ориентироваться помогал Пятков - отсчитал 80 шагов на юг от проселочной дороги и 80 - от железнодорожных путей; здесь находился передний край обороны. Потом мы достали из машины урну и, беря по горсти пепел, бросали его по ветру. Над лесопосадками пылал закат невероятно алого цвета…».
В 1980 году, 25 ноября, на Буйничском поле был установлен большой 15-тонный памятный камень с мраморной доской на тыльной стороне: «...Всю жизнь он помнил это поле боя 1941 года и завещал развеять здесь свой прах.» Этот камень родные Симонова выбрали на территории республиканского Музея валунов, а писатель А. Адамович позаботился о его доставке в Могилёв, договорившись с руководством Белорусского военного округа.
В 1980 г. в честь К.М. Симонова в городе Могилёве названа улица.
9 мая 1995 года на шестом километре шоссе Могилев-Бобруйск состоялось открытие Мемориального комплекса «Буйничское поле» с целью увековечивания подвига всех защитников Могилёва и в особенности воинов 388 стрелкового полка 172 стрелковой дивизии. В центре мемориала стоит 27-метровая каплица, вокруг неё - военная техника, недалеко - небольшое Озеро Слёз. От каплицы расходятся четыре аллеи, одна из которых носит имя Константина Симонова.
